Миры Пола Андерсона. Т. 14. Терранская Империя - Пол Андерсон

Стая слеталась. В ночи прозвучала труба. Вышли вперед сыновья Феруна, чтобы приветствовать своих чотовиков. Они несли на носилках тело отца. Его уоты порхали вокруг, удивленные неподвижностью хозяина. Вдова шла во главе процессии, а по бокам — дочери, их мужья и взрослые дети с горящими факелами.

Зашумели крылья, и вся стая поднялась ввысь, оставив внизу белый, с голубыми тенями туман, освещенный бледными проблесками с востока. На западе, над морем, в королевском пурпуре мерцали последние звезды.

Стая все поднималась, пока не достигла предельной высоты, доступной живым существам. Здесь воздух был тонок и холоден, но снежные вершины Матери Ветров на границе сумерек уже зажгло еще скрытое с глаз солнце.

Процессия все время направлялась на север. Дэниел Холм и его семья, летевшие следом в своих ранцах и дыхательных масках, видели, как блестят крылья клина, словно огромный наконечник копья. Факелы, едва видные во главе, мерцали, как меркнущие звезды. Порой доносились рыдания — и ничто, кроме них, не нарушало тишины.

Они достигли дикого края скал, валунов и быстрых потоков. Здесь сыновья Феруна остановились. Расправив крылья, они вместе с матерью парили в первом теплом утреннем потоке.

Рядом кружили ближайшие родственники, а дальше, хороводом — весь чот. Солнце взошло над горами.

К Феруну приблизился новый виван Туманного Леса. Он протрубил в рог и трижды выкрикнул имя покойного. Варр, склонившись, поцеловала мужа. Тогда виван произнес слова новой веры, которой минуло уже две тысячи лет:

— Высоко летал дух твой с попутным ветром, но вот спустился на тебя крылатый Бог-Охотник. Ты встретил его гордо и сражался с ним как подобает — честью было для него встретиться с тобой. Пусть же то, что побывало в его когтях, станет водой и листвой, улетит с ветром, а душе да будет вечная память.

Сыновья Феруна наклонили носилки. Тело упало вниз, а следом полетели факелы.

Варр взмыла, готовясь к небесному танцу. Сотня родных последовала за ней.

Вдали, вися между пустотой и неоглядностью, Дэниел Холм сказал Кристоферу:

— А терране полагают, будто мы сдадимся.

Глава 11

— Мы собрались на большой авалонский круат, — говорил Лио с Каровых Озер, — чтобы свободные люди могли выразить свою волю. Враг увел от нас большую часть сил, с которыми пришел к нам. Но это не победа, поскольку этот флот будет биться с остальной Сферой. И вблизи осталось достаточно кораблей, чтобы отрезать нас от Вселенной. Они скорее всего не станут нападать на наш мир, но обнаружат и искоренят наши базы на соседних планетах и расправятся с немногими нашими кораблями в космосе. Мы не имеем возможности перейти в наступление — остается полагаться на действия наших братьев за пределами планеты. Зато обороняться можем до бесконечности. Однако нельзя ручаться за целостность Авалона, если враг предпримет решающее усилие. Вражеский адмирал заявил, что в конце концов непременно покорит нас. Возможно, это правда. Он заявил также, что с нами обойдутся лучше, если мы сдадимся теперь же и не будем продолжать войну, хотя мы в самом лучшем случае будем подчиняться имперским законам и обычаям. Это правда.

Говорившие от вашего имени отклонили требование о сдаче, как и обязывал их долг, до вашего решения. Теперь я напоминаю вам об опасности продолжения войны и об угрозе тяжелого мира в случае поражения. Напоминаю также, что, если мы решим продолжать сопротивление, народ Авалона должен будет дать нам дополнительные права и подчиниться военной диктатуре вплоть до окончания войны. Итак, что скажут чоты?

Виван и его собратья стояли на старинном месте круатов, Первом острове Гесперийского моря. Позади был дом Дэвида Фолкейна; лужайка перед ним спускалась к берегу и прибою. Но не было на ней ни киосков, ни палаток, не стояли на якорях корабли и не летали роями делегаты, собираясь под деревьями. На торжественное собрание не было времени. Все избранные на региональных круатах и те, кто записался выступать, были соединены с планетой электронной связью.

В доме трудились за своими компьютерами операторы. Как ни молчалив обычный ифрианин, как неохотно ни изображает он из себя дурака, говоря ясные всем вещи — теперь, когда около двух миллионов взрослых, имеющих право голоса, решали столь животрепещущий вопрос, поступающие вопросы и комментарии требовалось фильтровать. Желающие высказаться должны были ждать своей очереди.

Аринниан знал, что его вызовут непременно. Он сидел впереди всех, рядом с Эйат перед огромным экраном на самой низкой скамье. За ними амфитеатром расположилось семейство Литрана и Блаузы — хозяин с хозяйкой на самом верху. Медленная речь Лио лишь подчеркивает тишину в этом просторном, темном, увешанном оружием зале, так же как редкий шорох крыльев и скрип когтей, когда кто-нибудь шевелился. В воздухе стоял дымный запах ифрийских тел. Ветерок из окна, за которым шел дождь, добавлял запахи сырой земли и колыхал знамена, свисавшие с высоких стропил.

— …сообщит относительно…

На экране появился скотовод. За ним виднелась северо-коронская степь со стадом вдали, связка четвероногих зиррауков, ведомая крылатым юношей, и современная летательная машина.

— Производство мяса на Широких Равнинах в этом году было удовлетворительным, — говорил оратор. — Прогнозы на будущий сезон тоже оптимистичны. Мы загрузили семьдесят пять процентов планируемого запаса в противорадиоактивные бункера и намерены загрузить остальное к середине зимы. Подробная информация содержится в Центральной библиотеке. У меня все. — В кадре вновь появились верховные виваны, тут же давшие слово представителю другого района.

Эйат схватила Аринниана за руку. Он почувствовал учащенный пульс в ее пальцах, и коготки двух крайних слегка оцарапали его. Он взглянул на нее. Ее бронзовый гребешок стоял торчком, янтарные глаза горели. Между губ сверкали клыки.

— Они что, до скончания века собираются толочь воду в ступе?

— Нужно знать всю правду, чтобы решить, — шепнул он в ответ, чувствуя спиной неодобрительные взгляды.

— Чего тут решать, когда Водан в космосе?

— Ты больше поможешь ему, если будешь терпелива. — Кто он такой, чтобы давать ей советы? Эйат, 6 конце концов, молода (я тоже, но сегодня чувствую себя старым), и не жестоко ли, что она не получит весточки от своего жениха до самого конца войны. Ни один корабль не отважится войти в пределы разящих лучей Авалона.

Хорошо, что известно хотя бы — Водан среди тех, кто отступил. Слишком много погибших кораблей носится по своим орбитам. Терран, правда, погибло еще больше благодаря ловушке, подстроенной Феруном и Холмом. Но даже один убитый ифрианин — это чересчур много, а миллион убитых терран — чересчур мало.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});