Лесник и его нимфа - Марина Нефедова

– Только с тобой.

– Я не могу…

Потом он отвернулся к стене и больше ничего не говорил. За два часа не сказал ни слова.

Лита сделала уже всю алгебру, химию, в физике ничего не поняла и захлопнула учебник.

– Лесник, мне нужно отъехать на два часа. Сдать, наконец, это сочинение. И контрольную написать. Будь проклята эта учеба.

– Конечно, езжай, – сказал он, не поворачиваясь.

Ей показалось, что он даже обрадовался, что останется один.

– Я быстро. Хорошо?

– Конечно.

С тяжелым сердцем она уехала. Писала контрольную вместе с двоечником Ларькиным. Между логарифмами и функциями у нее стоял уходящий в себя взгляд Лесника.

Заглянула Зинка.

– Ну что, Литовченко? Сдаешь свои хвосты?

– Все хорошо, Зинаида Петровна.

Надо было что-то сказать про отъезд. Спросить, что делать. Считать, что она ушла после восьмого класса? Все, два последних школьных года прошли зря?

– Молодец, – Зинка исчезла.

Ладно, потом.

Когда Литу наконец отпустили, она бегом кинулась обратно к Леснику.

***

Он мотался по кровати туда-сюда и тихо стонал. Лицо у него стало бледно-серым, волосы мокрые, взгляд какой-то невнятный. В руке он сжимал острую и жесткую пустую упаковку от трамала. Вторая пачка валялась начатая.

– Господи, – Лите стало страшнее, чем утром.

– Есть еще какие-то таблетки? Эти не действуют, – сказал он.

Трамал не действует?

–– Саш, – Лита села рядом, – давай вызовем скорую.

–– Не надо.

–– Почему?

–– Она заберет меня в больницу. А мне нужно уезжать.

Господи, куда же уезжать в таком состоянии… Больше суток в поезде.

Он вдруг сжал ее руку и сказал сиплым каким-то голосом:

– Если так будет дальше, я сойду с ума.

– Лесник, – Лита перевела дух, – нужно отказаться от этой идиотской идеи ехать в Свердловск. И ложиться в больницу тут.

Он сначала не отвечал. Лите даже казалось, что он ее не слышит.

Наконец он выговорил:

– Я не могу ничего решить.

Потом добавил тихо:

– Я даже до туалета не могу дойти… Я ничего не могу…

– Я тебе принесу сейчас банку, – ответила Лита. – И не вздумай меня стесняться. Понял?

***

К вечеру взгляд у него стал невыносимым.

Лита ходила туда-сюда по кухне и повторяла вслух:

– Господи, мы все идиоты, мы – идиоты…

Ведь она должна была в какой-то момент посмотреть на все открытыми глазами. И эта идея – не лечиться здесь, а ждать врача на Урале – это идиотская безумная идея. Все они – он, она, тетя – идиоты. И вот они дождались… Его недавнее улучшение было просто оттепелью, которая кончилась. Когда Лита все это поняла, у нее началась паника. Как же ей снова захотелось стать деревом… Но деревом сейчас был Лесник. Два дерева – это уже слишком.

Она вернулась к нему.

– Иди спать в тетину комнату, – сказал он, не глядя на нее.

– Конечно. Ты будешь мучиться, а я спать.

– Иди, – снова сказал он, – иди спать, пожалуйста.

Лита поняла, что ему легче, когда он один.

– Хорошо. Я пойду. Но ты меня зови, если что.

Она ушла в другую комнату, села там на стул. Выдержала пять минут. Вернулась к нему.

Он метался в кровати – и плакал.

Лита молча села рядом. Он сказал только:

– Когда мне станет совсем плохо, ты будешь со мной?

***

Лита думала, что утро никогда не наступит. В шесть часов она позвонила Маньке. Та посоветовала дать взятку врачу и просить направление в лучшую онкологическую больницу Москвы.

Но до врача Лита должна была взять у мамы какое-то сильное обезболивающее. И встретиться с папой, чтобы попросить у него деньги «на репетитора». На самом деле на взятку.

Лита позвонила домой. Мамы не было, хотя она в это время обычно еще не уходила на работу.

Господи, мама совсем загуляла…

***

Оставив Лесника, перед отъездом умоляя его потерпеть и подождать, Лита рванула домой.

Дома на видном месте лежала записка: «Я у Бориса» – и был написан телефон.

У кого?

Лита набрала номер. Бодрый мужской голос ответил:

– Халло?

Лита попросила маму, сбивчиво стала ей что-то объяснять. Мама что-то параллельно объясняла этому «халло». Потом вдруг он взял трубку:

– Лидия! Вы можете подъехать к нам? Запишите адрес.

Слава Богу, это было в центре. Лита помчалась туда. Дверь ей открыл какой-то седовласый мачо.

– Заходите, заходите, очень рады вас видеть.

Вышла мама. Она была испуганная и смущенная.

– Что случилось?!

Они сели на кухне за стол. Лите пришлось вкратце все рассказать. Про Лесника. Про то, что у него очень сильно болит спина.

–– Это метастазы, наверное, – сказала мама, глядя то на Литу, то на мачо. Тот хранил дипломатическое молчание.

– Метастазы – это очень серьезно, – продолжала мама каким-то не своим голосом. – Боль может быть запредельной. Больнее, чем ломать кости. И позвоночник, кстати, может ломаться. И паралич может быть…

– Хватит уже, – умоляющим голосом перебила ее Лита. – Дай мне лучше какое-нибудь сильное обезболивающее.

Мама стала думать.

– Есть в ампулах. У меня сегодня отгул – но я могу позвонить Вале. Она даст. И шприцы одноразовые возьми у нее. Укол надо в вену делать…

– Сделаю как-нибудь.

– И вообще, – мама стала говорить как заведенная, по нарастающей. – В  больницу надо. А что вообще Екатерина Георгиевна? И почему ты этим всем занимаешься? – она вдруг уставилась на Литу. – И почему ты вообще не в школе?!

– Мам, – Лита взглянула на мачо. Он понимал, с кем имеет дело? – Все хорошо.

Она уже ерзала. Она думала про Лесника, как он там один.

И когда она уже почти вскочила и побежала, мачо вдруг многозначительно посмотрел на Литу и произнес:

– Лида, я вас задержу еще буквально на одну минуту. Понимаете… Лидочка, я сделал вашей маме предложение. И она согласилась.

Лита онемела. Она ошарашенно смотрела на свою маму и на этого странного человека. Мама смотрела в стол. Мачо, сияя, смотрел на Литу.

Лесник сходил с ума от боли. Лита сходила с ума вместе с ним. А тут, оказывается, мама нашла свое женское счастье. Блин, как все вовремя!

– Поздравляю, – выдавила она. – Я пойду?

***

Потом она встречалась с папой. Врала ему нагло про физфак. «Я все-таки решила попробовать поступать, да». Было очень противно. Но денег на репетитора он ей дал.

***

С лекарством, шприцами и деньгами Лита вернулась к Леснику. Когда она его увидела, она забыла и про папу, и про маму.

Он лежал на полу.

 – Не пугайся, – сказал он, – я упал с кровати. Я не могу встать. И на полу чуть-чуть легче. Не пугайся… Я полежу пока так.

Он лежал на холодном полу, где дуло, и не мог встать. И некому было его поднять. И даже накрыть одеялом. Апофеоз бессилия.

Лицо у него было серым, глаза ввалились. Его сильно знобило. Она взяла одеяло и подушку, накрыла его на полу.

– Сейчас, Лесник, сейчас…

Лита снова набрала Маньку.

– Мань, рассказывай, как делать укол в вену. Сейчас, Лесник, сейчас, – приговаривала она, сидя рядом с ним на полу, зажав ухом телефонную трубку, судорожно распаковывая шприц, вскрывая ампулу, набирая в шприц лекарство. – Господи, помоги мне!

Лита до ужаса боялась делать уколы. Тем более в вену. К тому же у Лесника были очень плохие вены, исколотые капельницами после недавней операции. Надо было попасть куда надо.

– Манька, – сказала Лита с тихой истерикой. – Я боюсь все испортить. Я боюсь не попасть.

– Спокойно, – ответила Маня, которая сегодня-завтра должна была отправиться в роддом. – Расслабься и не психуй. Находишь вену – и как будто вдеваешь нитку в иголку. В иголку с толстым ушком. Это просто иголка с ниткой, – говорила Маня голосом сфинкса.

– Момо, – вдруг сказал Лесник, – давай, Момо.

Она нашла-таки одну вену, собрала всю свою волю…

Потом положила его горяченную голову себе на колени и сидела так с ним. Похоже, у нее получилось попасть куда надо, потому что минут через пятнадцать она почувствовала, что его отпускает потихонечку. Он и сам стал говорить заплетающимся языком, что ему легче.

С трудом она помогла ему перелечь на кровать. Измученный почти сутками боли, он заснул. Она в оцепенении сидела рядом. Мамины слова про метастазы не шли у нее из головы.

***

Потом зазвонил телефон – это Манька узнала адрес онкологического диспансера, куда был прикреплен Лесник. Лита потащилась добывать направление в больницу.

Она отсидела длиннющую очередь, но врач не хотела ничего понимать.

– Как я дам направление? Я должна его посмотреть.

– Понимаете, ему очень плохо, – собрав все чувства и засунув их куда подальше, говорила Лита.

– А вы, собственно, кто?

– Я – его сестра, – не моргнув глазом, отвечала Лита. – Но вот же выписка из больницы. Вот результаты анализов, биопсии. Что еще нужно?

– Я понимаю, – отвечала врач, – но я так просто не могу дать направление. Я должна его посмотреть.