Хождение в Москву - Лев Колодный

По традиции в Александровском зале во время праздничных церемоний собирались "почетные городские дамы". И никого не смущало, что посвящался этот дворцовый чертог полководцу.

Александровский зал назывался "грандиозным", хотя длина его достигала 44 аршин, а ширина 29, точно такой же была высота (аршин равен 71,12 см).

Другой - Андреевский зал являлся тронным, он был еще протяженнее свыше 68 аршин, несколько ниже.

В торце под балдахином стоял трехместный трон императора, его матери и жены. Это место украшал горностаевый полог.

Стрельчатые своды опирались на два ряда вышагивающих вдоль стен колонн. Всем своим убранством зал напоминал храм, что должно было утверждать идею святости власти.

Простор придавали зеркальные двери и глухие окна на северной стене, с южной - светили два ряда высоких окон.

Никакой другой мебели в тронном зале не стояло. И этот зал, как Александровский, украшали люстры, бра, над окнами помещались гербы. Камины зала отделали серо-фиолетовым сибирским мрамором, добытым в устье речки Коргоны в Томской области, отличавшимся особой прочностью. Его обработка обошлась казне в 7600 рублей.

В Андреевском зале при "выходах" собирались военные чины...

Большой дворец с тех пор, как Кремль стал резиденцией советского правительства, использовали для разных заседаний. В Андреевском зале собирались делегаты трех конгрессов Интернационала, на встречах с представителями коммунистических партий неоднократно выступал Ленин. Сохранились его снимки, рисунки, сделанные здесь. В дни таких заседаний стены и колонны со знаками императорской власти драпировались красной материей, революционными лозунгами и транспарантами.

В бывшем тронном зале проводились сессии советского парламента Всероссийского Центрального исполнительного комитета - ВЦИК.

После Ленина начался бурный рост партии. К началу 1934 года в ней насчитывалось около трех миллионов членов и кандидатов. Для делегатов, избираемых от такого числа членов на съезд, и гостей нужен был крупный зал, какого прежде не было в Москве. Большой театр мог вместить две тысячи человек, а требовалось на тысячу больше.

Вот и решено было соорудить новый крупнейший в городе зал на месте Александровского и Андреевского, уничтожив их интерьеры, приспособив образовавшееся помещение для трех тысяч кресел. Эту работу выполнил архитектор И. А. Иванов-Шиц.

Кто принял на себя ответственность за уничтожение дивной красоты? Нигде в литературе упоминаний на сей счет нет, никто не спешил выставить себя в этом деле. Но ясно, что такое решение не могли принять без ведома Сталина. На него следует возложить главную вину и за эту утрату в Кремле.

Как рассказывали мне старожилы, чтобы сломать интерьеры залов, пришлось вызвать воинские команды, строители от такой задачи отказались.

Для заседаний съезда нужны были службы связи, почты, помещения для секретариата, редакционных, счетных и других комиссий, комнаты прессы, гостей, дипломатического корпуса и так далее, наконец, требовались большие буфеты, кухни, столовые, чтобы накормить три тысячи человек.

Места для новых служб под крышей Большого дворца не хватало, вот и сломали Красное крыльцо, чтобы расположить двухэтажную столовую.

Но не только Красное крыльцо стерли с лица земли при такой "реконструкции". Для другой служебной постройки снесли знаменитый храм Спаса на Бору.

То был второй по времени появления в Кремле храм, древнейший из существовавших в Москве. До возникновения Вознесенского монастыря он служил усыпальницей княгинь.

Указание на то, что церковь стояла под бором, свидетельствует: ее основали еще тогда, когда перед глазами строителей шумел сосновый лес на холме, где, по преданию, приютилась хижина отшельника Вукола... Сначала то был деревянный - дубовый - храм. Иван Калита воздвиг на его месте белокаменный в 1330 году и перевел в него из подмосковного села Данилов монастырь. По традиции, в храме перед смертью принимали монашество князья и княгини, тут они испускали дух.

Особо почиталась в нем икона Всемилостивого Спаса, привезенная в Москву из Рима Зоей (Софьей) Палеолог, ставшей женой московского князя Ивана III, в результате этого брака он породнился с византийскими императорами.

Спас на Бору первоначально был маленьким, одноглавым. С веками к нему пристроили несколько приделов, и перед своим концом собор простирался во дворе Большого дворца, широко над землей. Над ним, кроме главного купола, поднимались еще шесть маленьких.

Перед сносом его успели изучить археологи, нашедшие в земле белые камни времен Ивана Калиты...

Так утратила Москва древнейший храм. Примерно в то же время лишился Кремль двух церквей на южной его стороне, над Замоскворечьем. Одна располагалась вблизи Константино-Еленинских ворот, ныне закрытых наглухо. Некогда из них выходили на Куликово поле ведомые Дмитрием Донским полки...

Когда итальянцы возводили вокруг Боровицкого холма кирпичные стены и эти ворота, а было это пятьсот лет тому назад, церковь в честь Константина и Елены уже находилась на своем месте. И когда обносили холм белокаменными стенами при Дмитрии Донском в XIV веке, она тоже была.

Перестраивалась церковь несколько раз - царицей Еленою Глинской, боярином Иваном Милославским, при нем она стала каменной. В конце XVII века ее обновили на средства Натальи Нарышкиной, матери Петра.

После пожара 1812 года, когда церковь особенно сильно пострадала, ее намеревались не восстанавливать. Николай Первый тому воспрепятствовал, и храм освятили в 1837 году.

У другой стоящей над берегом Москвы-реки башни под названием Благовещенской находился Житный двор, где хранили запасы хлеба. Вблизи него во времена Ивана Грозного соорудили церковь Благовещения Богородицы, что на Житном дворе.

Ее возникновение связывали с легендой. Согласно ей в Благовещенской башне, служившей тюрьмой, томился воевода, отличавшийся набожностью. Явившаяся ему во сне Богородица велела просить царя о помиловании, что он и сделал. Но когда гонцы принесли весть об освобождении, его уже в темнице не оказалось, только на стене тюрьмы появилась икона как знак чудотворства.

Над ней устроили часовню, а в XVIII веке Анна Иоанновна велела возвести каменную церковь, но так, чтобы она примкнула к тому месту стены, где якобы появилась икона. У этой церкви было два придела, сооруженных в XIX веке.

Описаний обеих этих кремлевских церквей мало, они ничем особым не выделялись среди сотен других московских каменных храмов XVII-ХVIII веков, когда их так много появилось в процветавшей в дни мирных столетий Москве.

Никто не предполагал, что так, без всякой нужды, их возьмут и разрушат.

Но именно это, самое худшее, случилось.

ВЗОРВАННЫЕ ОБИТЕЛИ

На старых планах между Спасской башней и зданием Сената, чей купол хорошо просматривается со стороны Красной площади, располагался сложной формы конгломерат зданий как жилых, так и церковных. Они образовывали ансамбль, состоявший из десятка зданий XVI- XIX веков.

Малый дворец замыкал северо-восточную застройку этого города в городе, каким является Кремль, где располагались не только, как сейчас, соборы, музеи, правительственные здания, но находились улицы жилых домов, монастыри.

У Спасской башни возвышался лес куполов церквей, а между ними виднелись приземистые корпуса монастырских зданий. Они вплотную примыкали к стене Кремля и тянулись от ворот к Малому дворцу, обогнув его, шли к Сенату, под прямым углом поворачивали и лепились вдоль восточной стены Кремля, образуя стенами зданий замкнутое пространство. Периметр стен измерялся примерно 250 метрами.

На этой территории с XIV века находились две обители.

В трагедии Александра Пушкина "Борис Годунов" есть сцена под названием "Ночь. Келья в Чудовом монастыре". Действующие лица в ней Пимен и брат Григорий. Первый завершает труд со словами:

Еще одно, последнее сказанье

И летопись окончена моя...

Второму видится вещий сон:

Мне снилося, что лестница крутая

Меня вела на башню; с высоты

Мне виделась Москва, что муравейник;

Внизу народ на площади кипел

И на меня указывал со смехом...

Чудов монастырь, одна из этих обителей, основан в 1358 году митрополитом Алексеем, за свои деяния причисленным к лику святых православной церкви. Его чтят как объединителя русских земель, одного из создателей государства. Среди его подвигов - сооружение белокаменной Москвы, первых каменных стен. При жизни Алексей слыл не только мудрым отцом церкви и государства (ему пришлось много лет возглавлять правительство, пока не подрос Дмитрий Донской), но и искусным врачевателем.

По преданию, митрополиту удалось исцелить от слепоты жену хана Золотой Орды. В благодарность хан вывел за пределы Кремля свой двор, а на его месте Алексей основал монастырь.

Так или иначе, а церковь в честь Чуда Архангела Михаила и монастырь основаны не где-нибудь, а на бывшем дворе Золотой Орды. С тех пор ханские слуги жили только за пределами Кремля.