Ребёнок магната. Не.Разлучные (СИ) - Лесневская Вероника

— Знаешь, к черту все! — одним резким, нервным движением разрывает оба контракта. Бросает на пол, а сам складывает руки в карманы. Смотрит на меня, как бык на красную тряпку.

Инстинктивно пячусь назад, утыкаюсь икрами в стул, замираю. Боюсь, что Ян и меня сейчас разорвет так же, как несчастные бумаги.

— Ян, а что происходит? — непонимающе тянет Петр.

— Выйди, — рычит на него свихнувшийся Левицкий, и мне так хочется умчаться следом.

Но Ян припечатывает меня одним лишь взглядом. Не могу пошевелиться, будто парализована.

Громкий хлопок закрывшейся за Петром двери приводит меня в чувства. Вот трус. Так ухаживал все эти дни, а как только жареным запахло, бросил меня одну на растерзание бешеному магнату. Все мужчины — предатели!

— Ты что наделал? — выдыхаю я ошеломленно, опуская взгляд на обрывки бумаг. — Так! — массирую пальцами виски, размышляя, как все исправить. — Я попрошу копии у Врагова. Должны были сохраниться, когда мы правки вносили, и…

Ян не позволяет мне договорить. Как дикий зверь, в один прыжок оказывается рядом и сгребает меня в свои лапы. Держит в объятиях крепко, прижимает к себе.

— Плевать, — обжигает щеку горячим дыханием, слегка касаясь губами. — На контракты, на компанию… На все плевать, — шепчет рвано. — Я пытался спасти все, всюду успеть. И волю Адама выполнить, сохранив его бизнес, и Дана усыновить, и тебя уберечь. Я был уверен, что все делаю правильно, — вздыхает так обреченно, что мне хочется пожалеть его. Однако он в свое время меня не жалел… — И если приходится выбирать, то на хрен эту компанию! Я выбираю тебя, ёжик. Я всегда буду выбирать тебя, слышишь? — завладевает моими губами. Целует яростно, страстно. Но быстро останавливается. — Малыш, потерпи. Осталось меньше недели. Переживем долбаную проверку, и Анна уедет. На глаза больше тебе не попадется. Через пару месяцев — развод. И все, Мика, — сжимает мою талию руками, перекладывает ладони на поясницу, ласково скользит по спине. 

— Ян, ты… Я… — мямлю неразборчиво.

— Мы, ёжик, мы, — шумно втягивает носом мой запах. — На роль фиктивной жены я выбрал именно Анну, потому что у нас исключительно деловые отношения. Она — мой друг. Ей можно доверять, она не нарушит договор и никому ничего не скажет.

— Эд сказал, ты отбил Анну у него, — упираюсь ладошками в его торс. — Чтобы… «дружить»? — усмехаюсь горько.

— Я много ошибок наделал в студенческие годы, — пространно отвечает он. — Но все в прошлом, — заверяет пылко, но насколько можно верить его красивым фразам? — Я повернут на тебе, Мика. Я хочу семью. Хочу спокойствия для всех нас. Хочу счастья для Даниэля. Разве ты не хочешь того же самого? — бьет в цель.

— Да, но… — стискиваю губы.

— Ёжик, я люблю тебя, — покрывает щеки поцелуями. — И ненавижу себя за то, что тебя обидел. И продолжаю обижать, — прикрывает глаза устало. — Черт! — утыкается прохладным лбом в мой.

Окончательно растерявшись, осекаюсь и не знаю, что сказать ему.

— Девочка моя, ну что мне сделать, чтобы ты мне поверила снова? — ведет своим носом по моему. — И простила?

Делаю глубокий вдох, пытаясь абстрагироваться от обезоруживающей близости с Яном. На задворках сознания по-прежнему крутится предупреждение о том, что он — лжец и предатель, но тело не слушается разума.

Нам с Левицким необходимо заключить временное перемирие. Пакт о ненападении. И я должна выдвинуть условия, пока он готов меня слушать.

— Во-первых, я восстановлю эти два контракта, и мы их подпишем, — тяжело дыша, произношу я. — Во-вторых, не трогай меня до развода. Обсуждать «нас» будем потом, — на этих словах он мгновенно убирает от меня руки, и я ежусь от пронизывающего холода. — По поводу Эда, — на этом пункте Ян скрипит зубами. — Он не виноват, и ты это знаешь. Необходимо найти настоящего преступника, а до тех пор ни о какой безопасности речи быть не может.

— Это сложно, но я пытаюсь, — неожиданно открывается Ян, посвящая меня в свои планы. — Хочешь оставить Эда? Доверяешь ему? — киваю. — Пусть живет. Но если он только попробует позволить себе лишнее! Я ему все поотрываю, — цедит сквозь зубы. — Не дай бог вы…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

С трудом сдерживаю нервный смешок. Док знает, что я беременна, и не приблизится ко мне. Да и я не смогу никого к себе подпустить, кроме отца ребенка. Но пока не решила, заслужил ли он узнать правду.

— И еще. Мне нужно уехать сегодня. Ян, отпусти меня без вопросов, — прошу серьезно, вспомнив о приеме у Пашкевича.

Умолкаю, дожидаясь реакции Левицкого. Затянувшаяся пауза кажется вечностью. Обдумав мои слова, Ян кивает и жестом указывает на дверь. Не говорит больше ни слова. И не касается меня.

Медлю некоторое время, не в силах разорвать зрительный контакт с Яном, будто потеряю нечто важное, но потом все-таки покидаю кабинет. Шагаю по приемной, прижимая ладони к пылающим щекам. А в ушах слова Левицкого звучат.

Я не знаю, как мне поступить. Что дальше? Где правда, а где ложь?

— Доминика Алексеевна, — окликает меня секретарша Яна. — К вам тут Александр Левицкий, — кивает в сторону низкорослого брюнета средних лет.

— Кто? — недоуменно прищуриваюсь, потому что вижу его впервые в жизни.

Фамилия наша, имя мне кажется знакомым, но я не успеваю проанализировать ситуацию. Потому что мужик вдруг приближается ко мне, улыбается во все тридцать два и обхватывает хрупкую меня огромными ручищами. Обнимает так, будто сломать собирается.

— Доченька! — выплевывает мне в макушку и вжимает меня носом в свою грудь.

Дыхание перехватывает от резкого запаха чужого одеколона, к горлу подкатывает ком, сознание туманится. А душу заполняет паника. Тот самый страх перед чужим мужчиной.

В экстренной ситуации истошно зову того, кому запретила себе доверять.

— Я-а-ан!

* * *

— Какого… — доносится родной голос, и паника отступает.

Меня буквально вырывают из лап мужика и задвигают за спину, где я могу чувствовать себя в безопасности.

Следом Ян хватает незнакомца за грудки и встряхивает. Убить его готов за меня. Я тем временем осматриваюсь вокруг: секретарша замерла возле своего рабочего места, из кабинетов высыпали другие сотрудники. И все как один уставились на нас. Словно на шоу пришли поглазеть.

Левицкому срочно надо остыть, иначе от злости совершит непоправимое: набьет морду гостю, а себе репутацию испортит.

И во всем виновата я! Ругая себя за импульсивность и эмоции, проявленные не вовремя в офисе, я хочу исправить ситуацию. Касаюсь рукой плеча Яна, веду вниз по спине.

Делаю вдох, приготовившись охладить взрывного Левицкого.

— Ян, я испугалась просто, — успокаиваю его. — Все нормально, — устремляю взгляд на мужчину напротив. — Простите, я не знаю вас. Поэтому сначала объясниться нужно было…

Ян ослабляет захват, отпускает незадачливого гостя, но продолжает прикрывать меня собою.

— Понимаю, доченька, — незнакомец вновь обращается ко мне так, а меня невольно передергивает. — Я на эмоциях. Извини, если напугал.

— Мой папа погиб, — бубню себе под нос, но мужик слышит.

— Нас обманули, и мы потеряли друг друга, — говорит пространно и, игнорируя мою попытку задать очередной вопрос, он тут же переключается на Левицкого. — А ты ведь Ян! — хохочет радостно. — Совсем мелким тебя помню. Вырос, возмужал. Красавец! — хлопает и так нестабильного Яна по плечу, и я вынуждена за руку того взять, чтобы не сорвался. — Племянник мой…

— Дядя Алекс? — хрипло произносит Левицкий. С недоверием.

Замираю, пытаясь проанализировать информацию. Дядя Алекс? Тот самый, который сбежал в Канаду? И его же Левицкие считают моим отцом… Хотя родители погибли в России в автокатастрофе, когда нам с Даной не было и года.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Где-то в этой цепочке гнилое звено, и я обязательно его найду.

— Марш по рабочим местам! — внезапно рявкает на подчиненных Ян, а вздрагивает заодно и дядя Алекс. — Каждая секунда промедления будет стоит вам штрафа из зарплаты, — продолжает пугать, хотя сотрудники и так разбегаются, как тараканы при включенном свете. — Теперь ты, дядя Алекс, — переводит пылающий взгляд на старого нового родственника, и тот скукоживается, будто ему есть чего бояться.