Магазин потерянной любви - Константин Шеметов

– Почему вы решили позвонить? – спросил он.

– Чтобы понять, – ответила она и вдруг умолкла. – Видите ли, Митя, – продолжала Vi, – кириллица не так уж и близка мне. Как и наша с вами страна, как и дом с триколором на Ростокинской улице, да и сам триколор.

Она давно уже не строила иллюзий насчёт своей родины и её спорных территорий. Добавим к этому проснувшийся интерес к Джони, Интерпол и «Ардис». Джони неожиданно привлёк её внимание. Она вполне допускала, что могла бы понять его и даже полюбить.

– Надеюсь, вы теперь согласитесь со мной встретиться? – спросила она.

– Соглашусь, – ответил Митя.

IV

В назначенный день он приехал за ней к офису Buro на улице Народного Ополчения. Вика поджидала его у троллейбусной остановки, разглядывая обложку «Карты и территории» Мишеля Уэльбека. Послушайте, что он пишет: «Сексуальное поведение – материя тонкая, где сядешь, там и слезешь». Писатель будто проникает в самую суть вашей личности, вставляет её в экран и окружает реальностью. Реальность – так себе, но и она всегда была лишь отражением ваших мыслей.

На самом деле поначалу Vi опасалась встречи с Митей, но затем как-то вдруг поддалась искушению. Будь, что будет, решила она. Программа, полученная от Элис, озадачила её. Подключившись к виртуальному Джони, она пережила небывалое разочарование в своих представлениях. То, что раньше казалось ясней некуда, стало интригующе загадочным. Она поняла, что во многом заблуждалась, но, как ни странно, тревога быстро прошла и она испытала лёгкость.

Захаров рассматривал её через тонированное стекло в правой двери. Вика походила на школьницу с учебником. Старый роман Мишеля Уэльбека как нельзя лучше гармонировал с нею. Митя хорошо помнил карту, изображённую на обложке, и теперь как будто вновь изучал её – на этот раз не сам, а глазами Вики Россохиной.

– У меня такое чувство, словно я забыла сдачу на кассе, – сказала она, – а когда вернулась за ней – уже и кассы давно нет. Вы знали про 10 тысяч эстонцев, высланных в Сибирь?

Да, он кое-что знал. Это было в пору сталинских депортаций. Тогда пострадали не только эстонцы. Всем досталось.

– И какая связь?

– Эти эстонцы и до сих пор возвращаются, вернуться не могут, – ответила Vi. Она и правда производила впечатление умного человека, потерявшего деньги.

Как выяснилось, Джони не был сексуальным маньяком. Он не был прибежищем зла и психически больным. В действительности он был котом Леопольдом, с сомнением относящимся к кириллице и печатавшимся в «Ардис». Его разыскивал Интерпол, он любил Вику Россохину и ничего не мог с этим поделать. Его любовь была наивной, возвышенной и крайне непрактичной. Иначе говоря, Вике с самого начала ничто не угрожало. Напрасно она остерегалась его все эти годы. Лучше бы он был практичным. Пугал как раз его романтизм. Она заблуждалась. Ей нужно было переспать с ним – и все дела. Он бы вскоре остыл. Для подобных людей физическая близость – конечный пункт. КРАСИВОЕ и ПОЛЕЗНОЕ в их понимании несовместимы. Впрочем, она и сама не искала гармонии. Разница между Джони и ею в том и заключалась – он искал любовь, а она сдачу на кассе.

Завидев Митин BMW, Вика обрадовалась. Машина была практичной и вполне соответствовала её представлениям о жизни. Что касается Джони – они могли бы дружить. Кстати, ведь если подумать, она предлагала ему дружбу ещё чёрт знает когда. Пусть не впрямую, но всё же. «Все мои враги, – призналась она как-то, – становились моими друзьями». Вика помнила как сейчас – события происходили в пиццерии «Рома» у Северного рынка. Они всем офисом отметили 23 февраля и приехали сюда попить кофе. Остались она, он и Муз. Джони нёс всякую чушь, а Vi так и сказала: «Все мои враги становились моими друзьями». Видно, он или не понял, гадала она теперь, или не хотел становиться её другом и рассчитывал на большее.

Напрасно рассчитывал, не сомневалась Vi. Джони был женат, он был существенно старше её, да и зарабатывал не бог весть какие деньги. В «Прекрасном мире» вообще платили не бог весть что. У него не было перспективы. Он оставался после работы, работал сверхурочно и бесплатно. Нечего было и думать связать с ним свою судьбу.

Митя оказался добродушным очкариком, хоть и не скрывал своих корыстных целей. «У меня корыстные цели», – сразу же признался он.

– Что ещё за цели? – удивилась Вика.

Нет, в самом деле, какие могут быть цели у этого приёмщика брака, без образования и с навыками разнорабочего? Вика знавала таких. Как правило, их цель была крайне размытой, они не могли даже сформулировать её, и цель оставалась не реализованной. Такие люди и сами не знали, чего хотели.

– Я занимаюсь потерянной любовью и намерен торговать ею, – ответил Митя.

Похоже, он знал своё дело. По крайней мере, виртуальный Джони был вполне ничего. Но чем ещё мог похвастаться этот целеустремлённый водитель иномарки с тонированными стёклами?

– Получается?

– Пока не знаю.

Митя и вправду не знал. Складывалось впечатление, что до сих пор он лишь изучал рынок и сомневался. Хотя, заметим, кое-что и продал. Более того, он окупил затраты, получил прибыль и даже склонил на свою сторону Нефёдову. Тайка в конце концов согласилась. «Пожалуй, ты прав, – сказала она как-то раз в “Тануки” за ролом из тунца. – Реклама в твоих магазинах вполне действенна». Она не поленилась и подсчитала её эффективность. В целом доходность этой рекламы была на уровне самых раскрученных порталов Рунета.

– Вы хотите меня использовать? – спросила Vi.

– Если вы не против, – ответил он.

Нет, она была не против. Ей и самой становилось любопытно. Она даже могла предложить ему решение-другое. Креатив всегда интересовал её. Больше того, Вика верила в креатив. Всё необычное трогало её, наводило на мысли и ассоциировалось с деньгами. В этом смысле она понимала Захарова и ждала от него идей.

Идея же была проста.

– Я беру вас в долю, – сказал он. – Вместе с Тайкой Нефёдовой и Джони, если мы найдём его, конечно.

– Почему я?

– Вы сами сказали, что это кино, – объяснил Митя. Сценарий написал Джони, я наладил производство, Тайка – пиар, а вы – в главной роли.

Всё становилось на свои места. Митя не так уж и простодушен. Вика слушала его и всё больше увлекалась проектом. Её роль, несомненно, была главной. Именно она послужила НАЧАЛОМ этой истории, и то, что ей предложили долю, выглядело вполне справедливым.

– И какова цель? – спросила она.

– Сделать мир лучше, – пошутил Митя. – Раскрутиться и получать прибыль. Придётся много работать. Проект лишь в самом начале. По большому счёту, никто не знает его будущее. Принимаются любые идеи, – добавил он.

Да и можно ли знать будущее? Вика терялась в догадках. Похоже, Митя говорил правду. Правда – единственное, на что можно опереться в условиях неопределённости.

– Куда мы поедем? – спросил он.

– Куда хотите, – Вика была необычайно спокойна. В присутствии Захарова в её голове будто включились радужные огни. Ей было легко и приятно. – Я никуда не спешу.

Вика действительно никуда не спешила. После очередной ссоры она наконец рассталась со своим другом и теперь уже в который раз начинала «новый путь». Она заметно изменилась, а при текущих обстоятельствах и вовсе рассчитывала на приятную авантюру.

– Хотите, покажу вам планетарий? – решился Митя. – Джони называл его вашим с ним планетарием. Вы же там не бывали?

– Не бывала.

Митя угадал. Всю эту драму с планетарием на Мясницкой Джони придумал. Вика никогда не бывала там. И на этот раз реальность проигрывала. Того, что Захарову казалось таким возвышенным и одухотворённым, в реальности не существовало. Цена товара падала на глазах. Уценка напрашивалась сама собой. Впрочем, он не расстраивался. Митя был готов к этому. Исходя из опыта, он прекрасно знал: завышенные требования только улучшают конечный продукт.

Казалось, он измерял любовь, но, измеряя, менял и сами её характеристики. Насколько он знал, это был один из принципов квантовой механики, а эти принципы вполне соотносились и с повседневностью. Принцип неопределённости Гейзенберга, припомнил он. Невозможно измерить характеристики одного фотона, не исказив характеристики другого.

В дороге они разговорились. Россохина всё спрашивала о планетарии. Когда Вика испытывала виртуального Джони, планетарий заворожил её. Особенно рождение галактик и вся эта круговерть с материей.

– Материя прошлых вселенных, – уточнил Митя. – Это как вы сейчас.

– То есть?

– Сначала вы были просто вселенной. Затем чьей-то вселенной и, наконец, вселенной Джони. Вы были его материей. Он жил вами. Ваши молекулы составляли его мир. Он любил вас и ни о чём другом не помышлял.

Митя удивлялся своему красноречию. Он словно комментировал научно-познавательный сериал на Discovery. Ему будто предложили синхронный перевод, он согласился, кое-что добавил от себя, но не суть важно.