Второй шанс. Книга первая (СИ) - Звездная Елена

Стальные пальцы в бархатной перчатке, ухватили меня за подбородок и резким движением, кронпринц заставил запрокинуть голову. Неестественно-черные глаза впились в мои с такой яростью, что казалось сейчас на месте прикованного к потолку Гродари окажусь я.

Но так продолжалось лишь мгновение.

А после Каенар задал всего один вопрос:

— Кто нанес тебе мазь?

Мне бы хотелось солгать, но ложь в пыточной камере вещь крайне опасная.

— К чему этот вопрос? — тихо спросила я. — Ваше императорское высочество, вы сами отметили, что нанести мазь самостоятельно я не смогла бы. Сиерры и Ивель в моих покоях не было, в отличие от боли, что не давала мне даже вздохнуть. Таким образом, мазь мог нанести лишь тот, кто принес ее. Мне жаль, если вас столь существенно расстроил данный факт, однако господин Армель лишь облегчил мои страдания, в соответствии с моей просьбой.

— То есть, — черные глаза медленно сужаются, — ты лично попросила лорда Армеля?

В высшем обществе подобное действительно было бы непростительным и невозможным. Но у меня был козырь на подобный случай.

— Ваше императорское высочество, я всего лишь безродная сирота из Суассона. Когда мне безумно больно, для меня естественно просить о помощи, не уделяя внимания такому аспекту, как этичность и нормы морали. Да, я была смущена, не стану этого отрицать, однако вы не предупредили, что вернетесь, а я отчетливо понимала, что эта боль будет терзать меня часами, не позволив даже уснуть.

Несколько секунд Каеран лишь молча смотрел на меня, но затем, повысив голос, задал вопрос:

— Лорд Армель, потрудитесь объяснить, что вы делали в Суассоне?

О, Дьявол…

Но Гродари, даже будучи избит до сломанных костей, не сплоховал и ответил:

— Выполнял личное распоряжение Его императорского величества по охране вашего императорского высочества, когда мадмуазель Асьен обратилась ко мне со столь необычной просьбой. Говоря откровенно, я полагал, что девушка желает… — некоторая пауза, и самодовольное, — развлечься.

Но ему не стоило произносить последнее слово.

— Савьер! — приказ кронпринца.

Свист кнута…

Удар…

Хриплый стон…

— Итак, — как ни в чем ни бывало, продолжил кронпринц, — еще раз, если для вас не составить труда, повторите, о чем вы там подумали?

Я не двигалась, не пыталась обернуться, не воспротивилась даже криком, когда его ударили вновь, и сейчас отметила некоторое удовлетворение в глазах его императорского высочества.

— Я решил, что юной мадмуазель требуется помощь, — исправился Гродари.

— Правильный ответ, — своеобразно похвалил его Каенар.

И подал мне руку.

Когда мы оба поднялись, Кераернаэран приказал отпустить лорда Армеля по причине того, что последний практически полностью оправдан. А вот извинений со стоны кронпринца не последовало, и одно это уже говорило о многом.

Выходя, я бросила последний взгляд на Гродари. Заклинатель, чьи руки сейчас высвобождали из кандалов, так же смотрел на меня.

В его взгляде читалось: «Зачем?»

В моем: «Я не могла иначе».

* * *

В первый раз, когда я заступилась за одного из придворных, принц Эльтериан милостиво простил того на глазах у всего двора, а после отвел меня в мои покои. Первая свалившая меня с ног пощечина раздалась, едва дверь за нами была закрыта. За одним ударом последовал второй, третий… Но даже не побои были самым страшным наказанием.

И сейчас, идя вслед за его императорским высочеством Кераернаэраном, я чувствовала, как с каждым шагом мне становится все сложнее идти, будто ноги наливаются свинцом.

— Ваше императорское высочество, я могу дойти и сама, — робкая мольба о спасении.

— Можешь, — согласился Ангел Смерти с той безмятежной невозмутимостью, за которую его и прозвали ангелом, — но в этом случае мне придется отложить разговор. А я бы этого не хотел.

Я продолжила идти как заведенная механическая кукла, бездумно передвигая ноги. Что меня ждет? Побои? Унижение? Изнасилование? Я так надеялась, что перестав быть магом, смогу прожить обычную жизнь, вдали от дворца с его яркой, но такой бритвенно-опасной красотой…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Тебе тяжело идти? — внезапно обратил внимание на мое состояние Каенар.

Головокружительный перенос, и мы оказались в выделенных мне покоях.

Кронпринц галантно, но в целом не интересуясь моим мнением, снял с меня плащ. За ним последовало платье, испачканное в переходах тюремного подземелья. А после, когда я оказалась лишь в одном белом нижнем платье, Каенар вновь ухватил меня за подбородок, заставил посмотреть в свои пугающие неестественно-черные глаза, и хрипло произнес:

— Ты лгунья, Асьен. Превосходная лгунья. Все так стройно, линейно и с мотивацией полный порядок. Но ты лжешь. Ты лгала с самого начала. И бывший наследник рода Армель лжет так же, но куда менее изобретательно, чем ты. Однако, помимо истории с мазью, которую капитан стражи наносил на твое тело лично, что уже само по себе преступление, меня так же заинтересовало еще и то, что он по собственной инициативе подал прощение императору о переходе в мою личную стражу. И странное дело, он сделал это лишь после того, как император утвердил твою кандидатуру на пост моего личного секретаря на срок до окончания Императорской Академии. Знаешь, как все это выглядит со стороны?

Я не знала. Мне просто было очень страшно.

Осознав, что ответа не дождется, Каенар склонился к моему лицу, и выдохнул:

— Все выглядит так, словно два любовника прикладывают все возможные усилия, чтобы быть ближе друг к другу.

И отпустив мой подбородок, кронпринц направился к выходу из спальни, бросив напоследок:

— Я никогда не смогу причинить вред тебе, сегодня я ясно осознал это. Но я убью любого, кто посмеет к тебе прикоснуться. Любого, Асьен.

Когда за наследником империи захлопнулась дверь, я ясно и четко представила себе, как Каенар убивает Эльтериана. И неожиданно поняла, что мне подобный ход событий понравился бы. Более чем, понравился бы.

* * *

Последующие три дня прошли в спешных сборах. И так как Каенар был вынужден наносить визиты императрице, сестрам, императору, вдовствующей императрице-бабушке, а так же присутствовать на открытие мемориала матушки, которая теперь обрела титул второй императрицы и была перезахоронена из семейного склепа в императорскую усыпальницу, то все приготовления к возвращению в академию легли на меня.

Целыми днями, я носилась по Небесному Городу, покупая все, что требовалось по списку для нового учебного года, и в некоторой степени была крайне благодарна Эльтериану за то, что несколько лет мне приходилось собирать все учебные принадлежности для него.

Так же, благодаря знаниям из моего условного прошлого, я заранее подготовила манускрипты, монографии и научно-исследовательские труды по тварям Нижнего мира. В списке нужной литературы они квалифицировались как необязательные, но я точно знала — потребуются, и еще как.

Однако, все это не означало, что я перестала видеться с кронпринцем.

Три раза в сутки Каенар являлся, чтобы сменить мне повязку на талии. Рука, к счастью, зажила в первую же ночь. Несмотря на мои просьбы поручить подобное Сиерре или же Ивель, кронпринц оставался непреклонен, предоставляя мне лишь один весьма сомнительный выбор — я могла самостоятельно расшнуровать и опустить платье до пояса, или же он мог это сделать, но в этом случае шнуровку приходилось менять полностью, она была существенно порвана.

Со мной его императорское высочество демонстративно не разговаривал, ограничиваясь лишь по необходимости вопросами, связанными с публичными выступлениями. Так мне пришлось редактировать его речь для выступления на мемориале второй императрицы, речь для кабинета министров и речь для личного императорского гарнизона, которым Каенар устроил далеко не самую приятную жизнь, подняв стандарты личных нормативов втрое. Гвардейцы рвение его высочества не оценили, вероятно именно по этой причине, в ночь перед нашим отъездом Каенар был весьма раздражен.