Священный сезон - Антон Антонов

– Значит, должен быть другой способ разгромить их одним ударом, – парировал Джедай и стал обдумывать другие варианты, которые должны привести к полной и окончательной победе. А один приблудный поэт даже сочинил по этому поводу песенку на популярный некогда мотив:

Пробив барьер, под знаком ВодолеяПойдут машины в яростный поход,Когда нас в бой пошлет принцесса ЛеяИ Скайуокер в бой нас поведет.

47-я база на этом фоне представлялась лишь первым шагом на пути великих побед. На этой базе имелся один параболоид – правда, не боевой, а транспортный, но лиха беда начало.

Однако прорваться даже на эту жалкую окраинную базу было практически невозможно. И Джедай понимал это не хуже других.

Неуемная фантазия сочеталась в нем с прагматизмом и расчетливостью в высшей степени разумного офицера элитного спецподразделения.

Джедай мог строить какие угодно планы, но когда доходило до дела, он умел соразмерять идеи и возможности.

Идея полковника Демьяновского ему, мягко говоря, не понравилась. Она была основана на слишком спорных предпосылках и чересчур неточных разведданных.

Если Игорь Демьяновский оценивал шансы на успех, как пятьдесят на пятьдесят, то Джедай был гораздо более пессимистичен.

Он ставил десять против одного только за то, что воеводу Вадима все-таки увезли с места захвата на параболоиде. Даже если антропоксены охотились за кем-то другим (что тоже еще большой вопрос), они и в этом случае должны были опознать генерала и позаботиться о нем особо.

Но все-таки существовала маленькая надежда. Вдруг генерала не опознали? Что, если зондеры вообще ни на кого специально не охотились, а просто набрели случайно на крупное скопление лесных людей и решили его уничтожить?

Если это была обычная плановая или спонтанная облава, то они могли не проводить проверку личности пленных на месте захвата, а отложить ее до прибытия на базу.

В этом случае они действительно могли загнать всех пленных в один караван и отправить малой скоростью по реке.

Но даже и тогда операция по освобождению пленных выглядела делом крайне рискованным – и прежде всего для самих пленных.

Зондеры будут отстреливаться голубым градом, так что гибель партизанам-освободителям не грозит. Зато сами эти партизаны будут стрелять настоящими пулями и стрелами. А поскольку приказано достать из схронов гранатометы и переносные ракетные установки – значит, и они могут пойти в ход.

И тут возникает весьма опасная дилемма.

Пленные не попадут под пули, если залягут на дно бронированных десантных модулей, но тогда эти модули почти наверняка прорвутся мимо засады. Даже если партизаны с берега перебьют всех зондеров, которые сидят по бортам и на крыше, рулевые все равно уцелеют. Они-то ведь находятся внизу, под броней.

Если же пленные догадаются напасть на зондеров, как предполагает план князя Игоря, то они попадут под пули партизан, стреляющих из засады.

Но хуже всего будет, если пустить в ход тяжелое вооружение.

Хорошим попаданием в десантный модуль из гранатомета или ПЗРК можно вывести его из строя настолько, что он не сможет продолжать путь. Хотя вероятнее всего, понадобится несколько хороших попаданий. Вот только весьма сомнительно, что после этого на борту хоть кто-нибудь останется в живых.

Недаром сам автор плана предупреждал, что тяжелое оружие следует применять только в том случае, если прорыв десантных модулей мимо засады на чистую воду окажется неизбежным.

Из этого Джедай заключил, что полковник Демьяновский в крайнем случае готов убить побратима по принципу: «Так не доставайся же ты никому». И предположил, что у побратимов существует такой договор на случай пленения.

Это было очень даже возможно. Многие лесные люди искренне считали, что плен и рабство у пришельцев хуже смерти. Хотя бы потому, что антропоксены запускают людям в головы Хозяев-мозгоедов и ядовитых личинок-мунгара.

Жизнь под властью чужеродного организма, который контролирует твое сознание – это по большому счету и не жизнь вовсе. Так считали лесные люди, и некоторые из них даже кончали с собой при угрозе плена.

Но чаще гуманное орудие антропоксенов не давало им такой возможности. А верующим людям – в особенности христианам – мешали еще и религиозные убеждения.

Но они и тут находили выход. Например, уже находясь в плену, просили кого-нибудь из собратьев по несчастью их убить. Или всячески провоцировали антропоксенов, добиваясь смерти от их рук и проходя ради этого даже через адскую боль, которую пришельцы применяли в воспитательных целях.

И самые упорные добивались своего. В конце концов антропоксены уничтожали их, как не поддающихся исправлению бесполезных варваров.

Так что Джедай имел полное право предположить, что воевода Вадим и его побратим князь Игорь договорились о том, чтобы в случае, если один из них попадет в плен, другой сделал все возможное, дабы освободить его или убить.

Но у Джедая было свое мнение на этот счет.

Он считал, что плен – это еще не повод считать жизнь конченой, а личинка-мунгара – не самое страшное, что есть на свете.

Колдуны полагали, что «маленький Хозяин» – это источник волшебных чар. Но Джедай предпочитал думать, что это просто концентратор Силы – той самой, которая способна сделать воина непобедимым.

Если некоторые люди – хотя бы те же колдуны – способны перенаправлять вектор этой Силы, то значит, и все остальные в состоянии это сделать. Для этого нужно только подавить в себе страх перед внешним вторжением в разум и усилием воли добиться, чтобы не личинка контролировала сознание, а наоборот – сознание контролировало личинку.

Поскольку князь Игорь до последнего времени находился в тени воеводы Вадима, а Джедай не имел привычки интересоваться второстепенными фигурами – особенно если они орудуют в другой стороне большого леса, командир суперэлитного отряда почти ничего не знал о полковнике Демьяновском.

Но так как этот полковник надумал явочным порядком взять в свои руки бразды правления в масштабах всего Северного леса, Джедай решил восполнить пробел в своих знаниях и поинтересовался у своего начальника разведки, которому по роду службы полагалось все знать:

– Кто такой этот Князь?

Начальник разведки, осведомленность которого обо всем на свете порою просто поражала, ответил так, как будто все время ждал этого вопроса.

– Демьяновский Игорь Евгеньевич, тридцать один год, был солдатом, а затем офицером по особым поручениям при группе Марии Богатыревой, которая занималась организацией эвакуации жителей городов в сельскую местность. Офицерское звание законными инстанциями не подтверждено. Все звания от лейтенанта до полковника присвоены командованием партизанской армии. После распада армии – постоянный спутник генерала Богатырева с теми же функциями: офицер по особым поручениям. В последнее время – начальник штаба воеводы и командир его личной гвардии. Колдун, один из первых, кто приручил личинку. Личный друг старейшины Владимира и его дочери. Побратим воеводы Вадима.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});