Мама для Совенка. Путь менталиста. Часть 4 - Екатерина Александровна Боброва

вмешательства лорда Тигрельского мы вынуждены были раскрыть часть своих планов. Эти головешки из старых семей кичатся не только ментальным даром, но и образованием. Они буквально преклоняются перед лифганской академией, продолжая поддерживать с ней связь. Так что Лифгана в курсе открытия женского класса менталистики, изъятия девочек из семей, подозревает установку контура и, естественно, желает доказательств. Вот чего я не понимаю, зачем им Кайлес и ловушка с убийством?

И Харт задумчиво потер подбородок. Загадки он обожал. Ему доставляло особое удовольствие их решать, но некрасивое убийство, бросающее тень на любимый проект, раздражало. Столько усилий было положено, чтобы заманить кузена домой. А какие жирные приманки он разбрасывал, хотя надо отдать должное Шестому – самую жирную приманку нашел именно он.

- Придется проследить, чтобы не поползли слухи, - раздраженно проговорил Харт, уже представляя, что станут болтать о декане, подозреваемом в убийстве молодой женщины. Тут и доказательств не надо. Ужинал, виделся перед смертью - виновен. Высший свет скор на расправу.

- Уверен, у Лифганы к нему свои счеты, - высказал предположение Фильярг, - не зря же они выпнули его, даже диплом не вручив.

Харт шагнул назад, уворачиваясь от мощной волны. Вдохнул прилетевший соленый порыв ветра с моря.

- Я как-то об этом не подумал, - признался честно, - привык, что он только наша головная боль.

- Но женщины… и Кайлес, - протянул Фильярг.

- Проблема, да, - согласился Харт, поделившись: - Мы уже ищем помощницу. Страшную и суровую, чтобы заменяла декана на встречах с сестрами, тетушками и матушками. Мои парни недооценили брачную привлекательность кузена, н-да. Ну хоть мозгов ему хватило отказаться сегодня от посещения номера гостиницы, - проворчал он, - а то было бы у нас сразу два трупа. Либо один труп и исчезнувший декан.

- Мне второй вариант кажется более вероятным. Ты уже слышал о том, как он учит девочек? – спросил Фильярг.

Харт слышал, но отказать брату в удовольствии просветить его не мог и мотнул головой.

Фильярг сунул руки в карманы брюк, поежился от прилетевшей с моря промозглости и начал делиться собранными сведениями:

- По вечерам он рассказывает им сказки, которые пишет сам. Я показывал пару текстов Юле. Она одобрила. Говорит, у них подобное называют сказкотерапией. А еще его подопечные много рисуют, лепят, вышивают, складывают картины из кусочков и дрессируют кроликов. Играют с ними, как с живыми куклами. И занимаются какой-то особенной гимнастикой, которую Кайлес зовет йогой.

- Не понимаю этого, - с обидой проговорил Харт, - есть наработанные методики. Между прочим, мы их с Лифганы заимствовали. Есть медитации с дыхательной гимнастикой. Есть программа, утвержденная ректором. Нет, ему надо свое, личное.

- Может дело в том, что наша программа рассчитана на взрослых, вдобавок подготовленных курсантов? – предположил Фильярг.

- Только этими картинками, которые там что-то внутри раскрывают, он мучает даже пятнадцатый курс, - сварливо заметил Харт, добавляя: - Мне жаловались, что худшим он обещает личного красноглаза для воспитания. А у него штук сорок подрастает. Быстро размножаются, паразиты, мне даже предлагали их использовать в качестве оружия – закинуть на территорию врага и ждать, когда враг ослабнет от голода. Так что можешь представить, какая теперь успеваемость на факультете на зависть всем остальным.

Кайлес давно не испытывал столь сильного душевного смятения. Хотелось плюнуть, крикнуть на весь мир: Все! Ухожу! Обратно! На Землю.

Лесом всех и вся.

Он не был наивен и справедливо подозревал, что убийство милой, действительно милой, но, к сожалению, совершенно глупой девочки стало кусочком в очередной схеме Третьего.

Больше всего на свете Кайлес ненавидел, когда им манипулировали. Он и на Землю сбежал подальше от семьи, чтобы обрести, наконец, свободу. Тогда он был глуп и не знал, что одного желания мало - за свободу надо платить и не только деньгами.

Ночь почти легла на город, она таилась в подворотнях, наливалась чернотой на крышах, окружая светильные камни коконом тьмы. Пустынные по случаю плохой погоды улицы как нельзя лучше подходили для самокопания. За приоткрытыми дверьми таверн, дразня, гуляли компании курсантов – выходной сегодня был не только у декана.

Идти к людям Кайлесу не хотелось. Ему надо было выговориться и обсудить случившееся с самим собой.

Злость на Третьего быстро прошла под давлением доводов логики - каким бы помешанным на благополучии короны ни был Харт, до убийства не опустился бы даже он.

Версия с Лифганой была заманчива, но Кайлес отмел и ее. Не настолько он важен для лучшей в мире академии менталистики, чтобы вмешиваться вот так. Да и убийство… Не их метод. Проще заставить жертву забыть о случившемся, чем грубо поджаривать ей мозги.

И выходило, что…

Бери самое простое и получишь результат, - пробормотал Кайлес.

Если бы спросили его мнения, он бы сказал, что стоит проверить всех, с кем общалась девочка. Наверняка среди знакомых обнаружится воздыхатель с даром менталиста. Увидел их в таверне, услышал неприлично открытое приглашение посетить госпожу в номере, заревновал… А много ли надо менталисту, чтобы потерять контроль?

- Молилась ли ты на ночь, Дездемона? – задумчиво спросил Кайлес вслух у городского фонтана, единственно стоящей достопримечательности, не считая толп бушующих студентов, которые раз в год, на выпускной, наводняли город, разнося пару таверн и делая месячную выручку на покупке спиртного.

- Простите, это вы мне? – мелодичным голосом поинтересовались за спиной. Кайлес недовольно обернулся. После сегодняшнего видеть женщин, а тем более общаться с ними не хотелось. Романтика была выжжена зрелищем трупа на кровати и обвинением в убийстве, легко читаемым в глазах служителя закона.

- Нет ему, - и Кайлес кивнул на фонтан.

Медово-желтые глаза глянули с насмешкой – чудак какой-то с фонтанами разговаривает. Незнакомка изящным жестом заправила вьющуюся прядь за ухо. Кайлес мельком подумал, что волнистые волосы – редкость - вероятно доставшаяся ей от бабушки или мамы с сильным даром воздуха. Как и легкость общения – заговорить на улице с непредставленным мужчиной? Смелость, не часто встречаемая в Асмасе. В любое иное время Кайлес заинтересовался бы, но труп… Смердел, не вылезая из мыслей.

- Странное имя для фонтана, - задумчиво проговорила незнакомка и повторила: - Дездемона. Это же женское имя?

- Так звали неверную жену, которую задушил муж в приступе ревности, - с кровожадным удовольствием поделился Кайлес – не одному ему сегодня трупами в голове