Ядовитый полигон - Сергей Самаров

–  Его может не быть? – Я не просто удивился, а насторожился, потому что отсутствие следствия и объективного расследования сразу же возвращало меня в положение обвиняемого. То есть все мои старания могли оказаться напрасными.

–  Я уже говорил тебе в прошлый раз, что у подполковника Лагуна сильное прикрытие сверху. Мы не знаем, какую миссию он здесь выполняет, и нам никто не позволит совать свой нос в чужие дела. Если Лагун будет на грани провала, мы просто получим приказ на уничтожение его отряда. Чтобы не осталось свидетелей. Я с подобной ситуацией уже сталкивался два года назад в Кабардино-Балкарии.

–  По крайней мере, меня Лагун приглашал на должность ликвидатора, – сказал я. – Кого, интересно, его отряд должен ликвидировать в этой местности?

–  Боюсь, ты слишком просто смотришь на вещи. Группы ликвидаторов, как правило, бывают минимальными по составу. Если Лагун этим занимается, то это, сдается мне, только лишь еще одно прикрытие его основной деятельности. А о ней нам лучше не знать, чтобы не выйти на одну горизонталь с самим Лагуном, когда будет дан приказ на уничтожение его отряда.

–  Значит, моя задача, товарищ подполковник… – я постарался вернуться ближе к текущему моменту, где все пока еще ясно.

–  Твоя, Николай, задача в ближайшей перспективе – это победа над Пехлеваном. Причем лучше его не убивать, а просто изуродовать, как ты умеешь. Лишить боеспособности.

Виктор Васильевич хорошо знал способность моих рук и потому особого беспокойства за исход схватки не проявлял. Спокойно к этому относился и я сам, потому что знал себя еще лучше подполковника Громадского. Победить меня в «рукопашке» мог только очень сильный «ударник», то есть человек, хорошо владеющий навыками ударного бокса. Не технарь, а «ударник», способный одним ударом покончить со мной. Пехлеван же был человеком противоположных наклонностей. Ему лучше было бороться. Тем более что я и сам был совсем неплохим «ударником». Более того, прекрасно знал все восемьдесят основных болевых точек на теле человека, куда следует или бить, или надавливать, чтобы победить. Но недооценивать Пехлевана я тоже не собирался, поэтому даже обрадовался, когда подполковник Громадский в ответ на мое «понял» распрощался, чтобы не мешать мне готовиться к бою.

Восемьдесят болевых точек, если ты хорошо их изучил и знаешь, куда и под каким углом следует наносить удар или надавливать, могут сделать беспомощным любого человека, не имеющего специальной подготовки. Но к таковой можно отнести и подготовку специфическую. Такую, например, какую имеет Пехлеван. У борца вольного стиля есть свои плюсы, как и свои минусы. Если ты будешь долго раздумывать над тем, что тебе делать и до какой болевой точки лучше дотянуться, тебя могут просто смять и уничтожить, учитывая разницу в мышечной массе и вообще в весе. А чтобы точно и выверенно ударить, требуется именно сосредоточение. Думается, Пехлеван и без того будет действовать с большим напором, поскольку при его возрасте затягивать поединок, надеясь на свою былую природную выносливость, крайне рискованно. Он абсолютно точно должен понимать, что в выносливости ему со мной тягаться невозможно. И потому будет переть буром. А я должен буду его напор отразить.

Одна из систем подготовки в спецназе ГРУ так и называется – темповый бой. Этот бой мне предложит Пехлеван, и я обязан поддержать его. Основа темпового боя – непрерывные действия, где последующее вытекает из предыдущего. При этом не рекомендуется самому ждать атаки. Например, стоит против тебя человек с палкой или с лопатой. Не следует ждать, когда он ударит, концентрируясь на защите и последующем ответе. Следует самому заставить противника атаковать так, как этого хочешь ты. То есть своими действиями спровоцировать его на то, к чему ты готов. Если у противника в руках ничего нет, это не меняет ситуации. Такой бой я и намеревался предложить Пехлевану. При этом он будет обязан думать, что я пытаюсь измотать его, возрастного и более тяжелого, темпом, и не будет ждать с моей стороны силовых действий. А я на эти действия буду способен. Я смогу победить Пехлевана его же оружием. Не борьбой, естественно, но хваткой, свойственной всем борцам.

Кроме того, есть еще один важный нюанс. Мое главное оружие – это пальцы. А драться мы должны, естественно, без перчаток. При этом каждый удар в голову или в локоть в такой ситуации может повредить мои пальцы. Они и без того много раз сломаны. Следовательно, злоупотреблять ударами мне никак нельзя. То есть использовать технику «ударника» только в том случае, если будет уверенность в реальном результате, которого можно достичь с помощью удара. Пусть страдают пальцы, пусть ломаются, если после удара бить будет уже некого!

Время шло. Я начал интенсивную разминку…

* * *

Отец с сыном пришли ко мне, когда до окончания объявленного часа, что отвел себе Пехлеван, осталось около десяти минут. Негромко постучали в дверь и вошли только после моего приглашения. Проходить не стали. Остановились сразу за порогом. Впечатление было такое, что они не чувствовали себя здесь хозяевами. Наверное, это и было знаменитым кавказским гостеприимством. Выделили мне комнату – и считают меня в ней хозяином. Вежливо это, ничего не скажешь, всем бы такие обычаи.

Лица и у отца, и у сына были невеселые. На меня посматривали как на обреченного на казнь. Я, однако, подниматься на эшафот не намеревался и потому выглядел, наверное, слегка беспечно, хотя внутренне был вполне сосредоточен и настроен на схватку весьма решительно.

–  Ты готов?

–  Как юный пионер.

–  Ну-ну… – неодобрительно покачал головой Абумуслим Маналович.

–  Илдар, я тебе уже говорил, что двенадцать человек, что пошли под утро к базе, подорвались на мине. Все погибли…

–  Говорил, – кивнул Илдар. – Знать бы, кто там был. У меня в отряде осталось много друзей.

–  Я могу тебе сказать, кто погиб. Имен я, конечно, не знаю – знаю только, что Пехлеван послал к базе всех участников нападения на дом ювелира. Всех, кроме тебя. Но тебя обещал в любом случае «достать» и уничтожить. Он умышленно послал туда именно эту группу, зная, что тропа заминирована.

–  Откуда ты все это знаешь? – недоверчиво спросил Абумуслим Маналович. – Тебе прямо сюда сведения принесли?

Я показал на трубку, лежащую на столе.

–  Меня ввели в курс дела. Уничтожаются свидетели.

–  Это не в духе Шахмардана Саламовича, – стоял на своем старик и, кажется, даже слегка обиделся на меня за такие обвинения в отношении Пехлевана. – Ему плевать на все свидетельства, вместе взятые.

–  Ему-то плевать, но не плевать подполковнику Лагуну, и он требует уничтожить свидетелей. Лагун не числится в розыске и не спешит туда попасть. И свидетели ему не нужны. А Пехлевану это удобно: не с кем будет делиться, кроме подполковника. Людей ему не жалко – новых наберет. За ним, я слышал, люди идут, даже из вашего села. С охотничьими ружьями против автоматов…

–  За ним идут, – согласился Илдар. – Только в этот раз не за ним пошли, а он пришел на помощь селу. Ему позвонили, и он пришел. Пехлеван не побоялся выступить против Лагуна, хотя у них и были общие дела. А люди выступили сами, без Пехлевана.

–  Он не знает, где остались драгоценности, – объяснил я ситуацию, как понимал ее сам. – Подумал, что подполковник обманул его и сам все забрал. Потому и пришел, чтобы отомстить Лагуну. А тот считает, что драгоценности забрал Пехлеван. И каждый из них думает, что обманывает другого. Но они уже, кажется, договорились.

–  О чем?

–  Пехлеван уничтожает людей, которые знают о причастности к ограблению Лагуна, а подполковник за это предоставляет ему какую-то услугу.

–  Пехлеван уничтожает своих людей? – спросил, очень мрачно и явно не одобряя моих слов, Абумуслим Маналович.

–  Да, – ответил я твердо. – У руководства спецназом ГРУ есть запись их телефонного разговора.

–  Сколько вас всего было? – спросил старик сына.

–  Четырнадцать вместе с Пехлеваном. Двенадцать погибло, остались только я и Пехлеван.

Абумуслим Маналович задумался.

–  Ладно. С этим разберемся. Надеюсь, этот подполковник сюда не посмеет заявиться? Или нам готовить ружья?

–  Кстати, – я решил, что пора уже заполнить пробел в информационном поле, – а почему жители села выступили против отряда Лагуна? Я так понял, что сначала выступили вы, и только потом Пехлеван пришел к вам на помощь…

–  А ты не знаешь? – спросил Абумуслим Маналович.

–  Не знаю. Я в тот день только попал в отряд.

–  Но ты знаешь, чем этот отряд занимается?

–  Не знаю.

–  Они проводят какие-то опыты. У нас стал умирать скот. Люди пока не болеют, но не исключено, что они и людей тоже травят, только это скажется позже.

–  Вот как? – удивился я почти искренне, хотя сразу же вспомнил людей в белых халатах, находившихся на базе в холле, – вроде бы совсем не уместных там людей.