Любовница года - Марина Серова

Сделав несколько выстрелов «со скидкой» и обменявшись со Славой парой-тройкой профессиональных комментариев, я поняла. что теряю время. По всему было видно, что, независимо от того, какими были мои цели, цель моих новых знакомых – постараться «подружить» меня с Андреем, а судя по тому, как невнятно он мямлил что-то нечленораздельное, отвечая на самые простые вопросы, и как приходилось буквально клещами вытаскивать из него каждое слово, процесс мог затянуться.

– Фу! Как душно сегодня! – говорила я, обмахиваясь рукой. – Даже в горле пересохло. А пиво у вас холодное?

Вопрос был адресован непосредственно Андрею и имел двоякую цель. Во-первых, он должен был сыграть роль теста. Если уж и на это мой предполагаемый кавалер снова начнет мямлить, значит, клиент бесперспективный и для получения информации мне нужно поискать другие источники. Ну а во-вторых, если парень все же догадается, что надо делать, когда красивая девушка задает ему такой вопрос, то несомненно возьмет пива и себе, и как знать, может, хоть это выведет его из затяжного столбняка и он снова обретет дар связной речи и прочие человеческие качества.

Надо отдать должное – Андрюша соображал не больше минуты.

– Э-э-э… да… у нас в баре… есть пиво. Не желаете попробовать?

– С удовольствием!

Огромная плазма на стене опять показывала что-то интересное, но как только мы направились к столикам, два зрителя, увлеченно смотревшие передачу, моментально испарились.

– Присаживайтесь, – между тем говорил Андрей, неуклюже отодвигая стул. – Маша, принеси нам из холодильника! Или предпочитаете разливное?

Вспомнив, какого размера здесь стаканы, и оценив габариты своего собеседника, я подумала, что баночки и впрямь может оказаться маловато, и ответила, что предпочитаю разливное.

Андрей, обрадовавшись, видимо, привык именно к такому объему, заказал два стакана, и через минуту Маша торжественно поставила перед нами на столик две огромные бадьи, одну из которых парень с первого глотка осушил почти наполовину.

– Вот это да! – выразила я восхищение.

Большой мужчина самодовольно ухмыльнулся. Но снова ничего не сказал.

– А вы давно здесь работаете? – пыталась я демонстрировать общительность, чувствуя, что эта игра в одни ворота начинает мне надоедать.

– Два года, – односложно ответил мой новый парень.

– Было время потренироваться, – кивнула я на стакан.

Шутку оценили, и ответом мне стало благодарное: «Гы-гы-гы».

– А где вы тренировались?

На лице собеседника впервые за все время, что я находилась здесь, появилось что-то похожее на простое человеческое любопытство, обычное чувство, не отягощенное непреодолимыми комплексами.

«Неужели пиво подействовало?» – боясь верить, думала я, параллельно выстраивая непринужденную фразу:

– Где тренировалась? Да в разных местах. Иногда в тире, иногда на природе…

– У вас есть личное оружие?

– У брата есть. И у отца. Они у меня охотники, – бессовестно врала я.

– А-а-а…

– А вы любите стрелять? – поспешила спросить я, чтобы не дать собеседнику расслабиться и снова впасть в кому.

– Я?

Похоже, вопрос оказался неудачным. Кто знает, а вдруг Андрюша оттого и тормозит, что ему никогда так, как я, не научиться? Надо его немного приободрить.

– Я очень люблю! – сказала я, не дожидаясь пока он сообразит, что ответить. – Но сначала у меня ничего не получалось. Все просто издевались надо мной. Особенно брат. Говорил, что я с десяти шагов не попаду в стену сарая.

– Много пришлось тренироваться? – сочувственно спрашивал Андрей.

– Еще как! Одно время просто не вылезала из тира. Хотела им всем доказать.

– У вас получилось.

– Давай на «ты». Так проще. Привычнее…

– Давай! – радостно согласился Андрей и сделал еще один богатырский глоток.

После этого беседа заметно оживилась.

Мой стакан оставался почти полным, Андрей заказал себе второй, и минут через двадцать мы болтали, как старые друзья, обсуждая последние мировые новости и личные предпочтения.

– Я вообще охоту не очень люблю, – откровенничала я. – Убивать животных… Не гуманно. И потом – условия неравные. У них-то ружей нет. А браконьерство это… это вообще… Ты как относишься?

– Не одобряю, – важно отвечал Андрей, прихлебывая из стакана. – Но охота… про охоту ты не говори. Охота это…

– То же убийство.

– Ну нет. Это… это я не согласен.

– А сам ты охотился когда-нибудь?

– Ну да. Конечно. Мы и на кабана ездили с мужиками, и на сайгаков.

– Эх! А у вас тут и сайгаки водятся?

– Да нет. Это… это дальше туда. В степь. Мы специально ездили.

– А у нас – леса. И вода. Птица. Я на уток охотиться ездила. Тут тоже… свои приемы. Они – осторожные. Пугаются. Раньше времени зашумишь – считай, без добычи ушел.

– Да, мы на уток с мужиками тоже ходили. Это у нас рядом. И ездить не надо. Вон, на реку вышел. И стреляй себе.

Андрей оживился, остатки комплексов улетучились, и он увлеченно говорил на тему, по-видимому, ему близкую. Но я-то хотела обсудить тему, интересную мне, поэтому изо всех сил старалась свести разговор с охоты непосредственно на стрельбу, а со стрельбы на тех, кто стреляет.

– А у вас здесь, наверное, все хорошо стреляют, да? – по-детски доверчиво глядя в глаза, спрашивала я. – Такая возможность… хоть каждый день тренируйся. Завидую…

– Да нет… по-разному. Вон, Славик – это тот, который сегодня дежурит, так он вообще стрелять не умеет. И сто лет оно ему не надо. И не завидует, – усмехнувшись, добавил Андрей. – А другой тут у нас еще есть… недавно устроился, так тот ничего, более-менее.

Поняв, что речь зашла про Тошу, я навострила уши.

– Хотя дружки у него покруче будут в этом смысле, но и сам… тоже … умеет, – продолжал Андрей.

– Дружки? – рассеянно спросила я, сосредоточившись на очередном глотке из стакана и опустив глаза, чтобы не показать, насколько занимает меня этот вопрос.

– Ну да. Шляются сюда… Как у него дежурство, так и они… тут как тут. Еще и подруг приводят, – беспокойно взглянув на меня, добавил Андрей, кажется, стараясь заранее дать понять, что там мне искать нечего.

– И что, хорошо стреляют? – спрашивала я.

– Ну да. Вовка-то еще, бывает, прокалывается, а Димка – тот прямо снайпер… вот вроде тебя.

– Ну! Так, как я, никто не умеет! – гордо задрав нос, со смехом говорила я.

– А, ну это конечно… это само собой, – счастливый, поддакивал Андрей, окончательно раскрепостившись.

Содержимое его второго стакана постепенно приближалось к нулевой отметке, обстановка становилась все доверительнее, деликатные сослуживцы, сосредоточившись каждый на своем, изо всех сил старались не мешать нам, и я уже чувствовала, что приглашение на экскурсию по незнакомому мне городу Тарасову, на которое вчера прозрачно намекал Слава, уже готово сорваться с губ моего собеседника.

Но неуклюжий и закомплексованный Андрей не вызывал во мне никаких желаний, и единственная причина, по которой я могла бы закрутить с ним непродолжительный роман, – это возможность получить информацию, полезную для расследования. Однако вот мы беседуем уже больше часа, и единственное, что я узнала нового, это то, что из трех друзей, о которых мне было известно и до того, Тоша стреляет хуже всех.

Что ж, это тоже сведения полезные, но, во-первых, если на каждую такую крупицу у меня будет уходить столько времени, расследование не закончится никогда. А во-вторых, все, что Андрей мог сказать по интересующему меня вопросу, он уже сказал. Да, конечно, можно было потратить на него день и рассказать свою нижегородскую автобиографию, которую, разумеется, мне нетрудно будет придумать просто по ходу дела. Но какой смысл? Если бы я имела целью подружиться с Андреем и, рассказав о себе, соответственно, узнать что-то о нем самом, – тогда да. Тогда мы бы очень плодотворно провели время, рассказывая друг другу байки. Но поскольку цель моя иная, то и тратить время здесь нет больше никаких причин.

Эти размышления, приходившие мне во время нашего разговора, подтверждались и самим этим разговором. Хотя и пыталась я снова вывести беседу на тех, кто работал в клубе, но Андрей больше ни словом не помянул ни о Тоше, ни о его друзьях.

Увидев, что в стакане его показалось дно, я взглянула на часы и изобразила на лице неподдельный ужас.

– Кошмар! – театрально вопила я. – Тетя Зина меня убьет! Андрей, извините, пожалуйста, но я должна бежать. Тут… друзья, у которых я живу, они… точнее, не они, а их родители, они попросили помочь… с готовкой… у нас небольшое торжество, а я заболталась с вами и совсем забыла. У вас здесь так хорошо, мне очень понравилось, но нужно идти. Извините…

На лице Андрея было столь явное разочарование, что мне даже стало жалко его. Ну просто ребенок, у которого отняли любимую игрушку…

– Идти? – как бы не совсем понимая, переспросил Андрей.

– Ну да. Я и так уже опоздала, – говорила я, поднимаясь с места. – Извините… я еще забегу как-нибудь.