Магистраль вечности - Саймак Клиффорд Дональд

Дэвид, очевидно, не замечал дерева с лестницей, как бы ни всматривался. А я, попенял себе Коркоран, ничего ему не сказал. Какого черта я промолчал? Из боязни, что он мне не поверит? Или потому, что знать о дереве ему просто незачем? Старое-старое правило ни с кем ничем не делись, храни свои открытия про себя на случай, что в один прекрасный день они тебе пригодятся…

Еще одно проявление удивительной способности видеть то, чего не видят другие. Точно таким же образом был замечен ковчег Мартина, не видимый для других. Ковчег обернулся реальностью, и дерево в свой черед обернется реальностью — но это его личная вотчина, знание, не доступное никому, кроме него, и он сбережет это знание для себя.

Дэвид уже шел под гору. Коркоран в последний раз удостоверился, что дерево на месте, и устремился за Дэвидом. Старик у ворот куда-то делся, но времялет неподвижно ждал их на том же лужке.

— Ну и что теперь? — спросил Дэвид. — Пойдем поищем поселение ненавистных старику бездельников?

— Я бы не против, — сказал Коркоран. — Надо же каким-то образом прояснить ситуацию. Пока что мы здесь словно в вакууме…

— Мне бы особенно интересно узнать, — поддержал Дэвид, — как обстоит дело с бесконечниками, объявились они или еще нет. Вроде бы они впервые высадились на Земле именно в эту эпоху, но точная дата мне неизвестна.

— Неужели вы думаете, что жители захолустной деревни смогут вас просветить? Честно говоря, район выглядит отрезанным от мира.

— Какие-то слухи доходят сюда все равно. А нам всего-то и нужно что узнать, прилетели бесконечники или нет. Самый неопределенный слушок — вот вам уже и ответ.

На краю лужка обнаружилась тропинка, ведущая в долину, где бежала весело бормочущая река. Дэвид без долгих раздумий повернул вниз по течению. Идти было легко — долина не обещала препятствий, да и тропа по-над берегом становилась все более хоженой.

— Слушайте, может, вы хоть чуть-чуть подготовите меня к тому, что я увижу? — попросил Коркоран. — Каков, например, экономический уклад?

Дэвид усмехнулся:

— Это потрясет вас до глубины души, но в принципе никакого уклада на Земле не осталось. Всю работу выполняют роботы, денег нет и в помине. Можно, наверное, сказать, что остаточная экономика передана в руки роботов. Они распоряжаются имуществом, они заботятся обо всех и обо всем. Никому из людей не надо думать о том, как свести концы с концами.

— Но в таком случае, — недопонял Коркоран, — что прикажете делать людям? Чем заниматься?

— Люди думают. Сидят и думают в свое удовольствие, а если выпадает возможность поговорить, упражняются в красноречии.

— В мое время, — сообщил Коркоран, — фермеры, когда выбирались в город, любили посидеть в каком-нибудь заведении за чашечкой кофе. Бывало, к ним подсаживались ремесленники и мелкие бизнесмены, и все хором принимались решать судьбы мира, причем каждый не сомневался, что знает, о чем толкует. Разумеется, ни черта он не знал, но какая разница! В своем кругу он казался себе мыслителем мирового масштаба. Но в ваше-то время такого не может быть. А вы уверяете, что все поголовно…

— Нет, не все, бывают исключения. Мы как раз составляли меньшинство. Несмышленые простофили, мы не понимали, что происходит, и не желали подстраиваться. Нас считали смутьянами и крикунами, занозой в теле здорового общества…

— Насколько я понимаю, никакими смутьянами вы не были.

— Не были. Но подразумевалось, что мы подаем дурной пример. — Они миновали небольшой взгорок, и Дэвид остановился. — А вот и наша деревня…

Деревня была маленькая и аккуратненькая — два-три относительно просторных дома, остальные просто домики, да и тех не более двух десятков. А улица вообще единственная, и не улица даже, а узкая дорога. Через речку был перекинут мост, и на другом берегу ровная пойма была исчерчена квадратами полей и садов. По-за поймой опять поднимались холмы.

— Автономная община, — догадался Коркоран. — Изолированная. Роботы пасут скот, роботы возделывают поля…

— Совершенно верно. И тем не менее местные жители имеют все, чего только пожелают. Правда, и потребности у них ограниченные.

Они спустились со взгорка на дорогу-улицу. На ней не было ни души, кроме одинокого старика, бредущего неспешно и осмотрительно по своим стариковским делам. Потом из крайнего домика показался робот и направился навстречу Дэвиду и Коркорану целеустремленным шагом. Подойдя вплотную, робот замер по стойке «смирно». Это был самый обычный робот, деловитый, лишенный всякого изыска, и обратился он к ним без околичностей и светских условностей:

— Добро пожаловать к нам в деревню. Рады вашему прибытию. Не будет ли угодно последовать за мной и отведать нашего деревенского супа? У нас сегодня только суп и домашний хлеб, зато вдосталь. Кофе у нас, к сожалению, весь вышел, зато можем предложить кружку нашего лучшего эля.

— Принимаем ваше гостеприимство с глубокой благодарностью, — чопорно ответил Дэвид. — Мы изголодались по обществу. Совершаем протяженный пеший марш и за последнее время почти ни с кем не встречались. Но один из встречных упомянул ваше поселение, и мы специально сделали крюк, чтобы посетить вас.

— У нас найдутся джентльмены, — продолжал робот, — которые будут рады побеседовать с вами. Мы самодостаточны и обособлены от мира, и у нас довольно времени на углубленные умственные занятия. В этой скромной деревне есть мыслители, готовые потягаться с кем угодно на всей планете.

Развернувшись, робот повел путников в тот самый домик, откуда и появился, и услужливо отворил им дверь.

Вдоль стены шла стойка, перед ней выстроились в ряд высокие табуреты. Центр комнаты занимал большой круглый стол, на котором горели свечи, а вокруг стола сидели шесть мужчин. Пустые суповые миски были сдвинуты в сторону, перед каждым из шестерых стояла глиняная пивная кружка. В комнате было душно и темно: два крошечных оконца давали слишком мало света, и свечи тоже почти не помогали.

— Джентльмены, — торжественно оповестил робот, — у нас гости. Будьте добры, подвиньтесь и дайте им место.

Мужчины за столом сдвинули стулья, гости сели, и на несколько минут воцарилась тишина: Дэвида с Коркораном изучали внимательно, чтобы не сказать — подозрительно. В свою очередь, Коркоран рассматривал лица собравшихся. Все они были пожилые, если не старики, некоторые отпустили бороды, но оставляли впечатление людей опрятных и респектабельных. Ему показалось, что он уловил запах банного мыла, да и скромная одежда была стираной и глаженой, хотя кое у кого изрядно поношенной.

Первым, кто нарушил молчание, оказался старик с копной белоснежных волос и поразительной серебряной бородой.

— Мы только что беседовали о том, — объявил он, — что человечество избавилось наконец от нужды крутиться в беличьем колесе, куда его загнало предшествующее экономическое и социальное развитие. Все мы убеждены, что спасение пришло буквально в последнюю минуту, но придерживаемся разных точек зрения на то, почему и как люди дошли до жизни такой. Правда, мы все согласились для начала, что прежний мир стал чересчур искусственным, чересчур кондиционированным и стерилизованным, слишком комфортабельным и человек превратился в балованного зверька под компьютерным колпаком. А вы, часом, не задумывались над этим?

Вот те на, воскликнул про себя Коркоран. С места в карьер, и ни взаимных представлений, ни расспросов, кто мы и чем занимаемся, ни уверений типа: «Как мы рады, что вы заглянули к нам». Вообще никаких разговоров о погоде, никаких предисловий. Эти люди фанатики, решил он. Но где же признаки фанатизма, где дикий блеск в глазах, где напряженность в каждом движении? Напротив, они кажутся людьми спокойными, приятными и покладистыми…

— Само собой разумеется, — молвил Дэвид так же негромко, как старик с серебряной бородой, — время от времени нам доводилось думать на эту тему. Но наши мысли шли по другому направлению: почему человечество загнало себя в капкан? Мы доискиваемся причин, но тут столько факторов и они так перепутаны между собой, что прийти к определенному выводу весьма затруднительно. А недавно до нас донеслись отрывочные слухи о новой философской школе, которая учит, что окончательное решение всех человеческих проблем — в переходе к иному состоянию, к бестелесности. Это для нас совершеннейшая новость. Видно, мы так долго оставались вне пределов досягаемости, что только сейчас натолкнулись на идею, обсуждаемую довольно давно. Нам бы очень хотелось разобраться в ней по существу.