Четыре повести о Колдовском мире - Андрэ Нортон

— Да ты не дурак, — сказала колдунья Джевэйн. Или как там ее зовут на самом деле. Затем: — Я не буду тебе мешать. Ты потерял свою лошадь. Ты украл лошадь Хассала. Больше того, ты хотел украсть ребенка, если бы я не вмешалась. В следующий раз тебе будет плохо. Тогда уже не проси меня о помощи.

— Доброта? — он этому не поверил. Сначала колдунья сказала, что для него и для таких, как он, нет надежды, а уже в следующий момент намекнула, что собирается помочь ему.

— Хассал подарит тебе лошадь. Твои доспехи там, в углу. Тебе нужно сделать выбор.

— Где она?

Наступило долгое молчание. Потом Джевэйн сняла кольцо и бросила его в кружку с водой. Поверхность замерцала в свете огня, потом успокоилась. Появился солнечный закат, море и дети, играющие на берегу.

— Лейсия, — позвала Джевэйн, и один ребенок остановился и вышел из игры. Лицо Лейсии мерцало внутри чашки, глаза ее выражали удивление, словно она прислушивалась к чему-то далекому и странному.

Рука Джевэйн погрузилась в воду и нарушила картину. Потом вынула кольцо. Джерик приподнялся на руках, но тут же остановился, когда рука Хассала ткнулась ему в грудь.

« Ответы. Лорд и госпожа, ответы. Что она сделала?»

— Ну что, где горе? — спросила Джевэйн. — Где слезы? Нет, житель Долины. Они счастливы.

— Что ты с ними сделала?

— Защитила их. Дала им убежище. Разве я не сказала, что привела тебя сюда Лейсия? Иначе ты бы уже ничего не увидел.

— Ты и твой воин…

— Хассал не просто Гончая. — Джевэйн надела кольцо на палец и положила эту руку на колено Хассала. — Колдеры терпят поражение… иногда. Редко. Но бывает. Он не может говорить. Я могла бы это исправить, но для него это будет опасно. А мы и так понимаем друг друга.

Хассал наклонил голову. Миндалевидные глаза, глянувшие на него из-под нечесаной гривы, вдруг слегка утратили свойственную им мрачность, и в них отразился ум, что обеспокоило Джерика.

— Дети… — сказал Джерик.

— Такие дети представляют большую ценность, — сказала Джевэйн. — Такие, кто слышит меня, такие, кто может прийти на этот берег, такие, у кого от рождения есть дар…

— Мудрые дети.

— Но их не десять тысяч. Их всего семнадцать.

— С этим… — Джерик махнул рукой в сторону Гончей. — Колдунья из Эсткарпа с человеком из Ализона…

— Удивительным человеком, надо сказать.

— Колдеровские проделки! — но он не хотел этому верить. Он прислонился к камню и надеялся на ответы. — Колдунья, — сказал он не своим голосом. — Колдерская колдунья… — говорили, что Эсткарп боролся за свою жизнь; Ализон отошел колдерам и теперь казалось, что колдеры взяли больше, чем Ализон, и более того, что продали сами Гончие. — На чем же вы сошлись?

— На общей границе. В старых ссорах. Я не колдер. Мы оба поссорились с колдерами… — в глазах Джевэйн на мгновение мелькнуло нечто запрещающее. — Но это старая история. Она касается Долин. Понимаешь? Эти дети, у которых дар, слишком малы, чтобы управлять им. Среди них есть те, кто обладает внутренним зрением, другие — даром исцеления. К ним относится Лейсия. Эта лодка их увезет, — когда наступит утро, а оно наступит, житель Долин! — эта лодка вернется. Их не тронет ни один меч. Ни один из них не погибнет. И все они увидят сон. Это то, что ты видел. Вот там сейчас твоя Лейсия, а ты там быть не можешь.

Он медленно и глубоко дышал. Держась рукой за выступающий камень, он ощущал его тепло. Угли со звоном падали в огонь. Каждую минуту происходили какие-то незначительные события, хотя весь мир сдвинулся. И это казалось странным.

— Вы доставили мне много хлопот, — сказала Джевэйн, — тем, что пришли сюда. Лучше было бы вас никогда не видеть. Но Хассалу лошадь не нужна. Поэтому могу отдать ее тебе. Могу залечить твои болячки. Не думай, что мне это ничего не стоит, что мне не грозит опасность. Это только кажется, что место наше защищено. На самом деле все очень хрупко. Но мы справимся — Хассал и я. Скоро мы здесь все закончим. А ты поезжай, куда хочешь. На юг, а мой совет — на запад. Я не лгала тебе насчет Джорби.

— Враг скрывается в горах, — сказал он. Правда выскочила из него. Возможно, он находился под магическим воздействием. Он боялся не за себя, а за молодые жизни.

Она сказала:

— Гончие, Волчьи щиты, люди Сервина. Я знаю его с севера.

Хассал издал грубый звук, от которого поднялись волоски на шее.

— Много их? — спросила Джевэйн.

— Достаточно. Ты получаешь свои сведения от ребенка. Лейсия не знает. Я напал на них. Они отстали. Но это значит, что Сервин не придет по нашему следу с маленьким отрядом. Мы уже в Палтендейле дали ему хороший урок. Но мы оставили мертвую лошадь, и по этому следу им ничего не стоит нас найти…

Хассал посмотрел на Джевэйн долгим-долгим взглядом. Джевэйн кивнула, открыла свои крошечные горшочки и насыпала в воду растения. Довольно часто Джерику приходилось видеть, как Мудрые женщины проводят лечение. Несколько раз его лечили самого. Еще в детстве, когда он падал, и потом, когда во время войны его ударяли мечом, или когда он вывихивал ноги. Но она не была похожа на палтендейлскую Мудрую женщину. Если бы он вздумал их сравнить, то ее он уподобил бы лесному пожару, а ту, свою, — пламени свечи. Тут была ловушка. Да, тут наверняка была ловушка. И готовила она ее для него. Он знал это по тому, что она сейчас делала. Да еще Гончий сидел здесь, молчаливый, неподвижный.

— Они идут сюда, — повторил Джерик. — У тебя есть магия против них?

— Нет, — ответила она. — Подвинь его ногу, Хассал. Джерик осторожно подвинулся и вздрогнул от боли.

— Нет. Тогда дай мне лошадь. Не надо мне твоей помощи. Я уеду отсюда.

— Значит, ты мне веришь?

Он верил и он не верил. Он тяжко вздохнул, так как в ноге у него пульсировало, а в голове шумело, и покачал головой.

— Нет. Но я верю в то, что они сделают. Дай мне мои доспехи. И дай лошадь.

— И ты пойдешь сражаться? Ты не можешь сидеть даже на полу, где уж тебе сидеть на лошади. Что ж, мы им тебя отдадим? Подвинь его, Хассал.

Джерик поднял руку, защищаясь, но Хассал бережно обхватил его и очень осторожно уложил на камни очага. Ногу его он положил на сложенное одеяло.

Джевэйн провела рукой по его голени, и в ногу полилось тепло. Опухоль, казалось, вот-вот прорвет кожу. Потом она сделала то же самое со всем его телом, при этом тепло пошло из царапин, которые он не принимал во внимание. Потом, отойдя на шаг, она опустила пальцы в сосуд, что-то бормоча.

«Наверное, какое-то заклинание, — подумал Джерик, — да не простое, наши знахарки такого наверняка не знают. А может, — голова его кружилась, и странные мысли лезли в голову, — может, все это бесполезное занятие».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});