Поцелуй воина - Кэрри Лофти

– Ты не можешь использовать это, – сказал он.

– Да, но я могу нести ее, пока она тебе не понадобится.

Он кивнул и нырнул в дверной проем. Густые занавеси паутины заколыхались, когда пламя факела заставило двигаться спертый воздух, насыщенный пылью. Низкие балки спускались от потолка по обеим сторонам как ребра, делая узкое пространство еще более тесным.

Спускаясь по двум пролетам лестницы, они не встретили никого, было абсолютно тихо, если не считать потрескивания факела. Его чувства обострились, он прислушивался к каждому звуку, каждой угрозе. Но даже когда они достигли задней двери нижнего этажа, они оставались одни.

Образ того последнего человека и его вывернутой изуродованной ноги терзал Габриэля. Потом пришло давно забытое воспоминание о другом убийстве – сводного брата. Он вспомнил отрубленную голову и ржание лошадей. Как давно это было. Санчо. Погибший от его руки.

Он согнулся пополам, и его вырвало. Его терпимость к искушениям и возбуждение от убийства выплеснулись на пол коридора. Ноги дрожали, в легких не хватало воздуха, он упал на колени. Меч зазвенел по полу, факел зашипел, уткнувшись в плиты.

Ада оказалась рядом с ним.

– Ты ранен?

Он вытер рот.

– Оставь меня в покое. Я прошу.

Ее нерешительность стала буквально ощутимой, мерцающее напряжение тела, не знающего, уйти или остаться.

– Не оставлю, – сказала она. – Если тебя ранили, я должна знать.

Габриэль выдохнул, его голова низко опустилась. Она отказала ему даже в этой маленькой просьбе. Ему нужен был момент одиночества, чтобы лучше справиться со своими новыми неудачами. Но она все еще не подчинялась.

Неуверенные пальцы легли на его плечо.

– Габриэль?

– Я не ранен.

– Спасибо, – прошептала она почти неслышно. – Ты спас наши жизни.

Ему следовало бы отпрянуть от ее прикосновения. Он замер, выбрав компромисс между желанием и своими благими намерениями.

  – Ты сказала «спасибо», inglesa, и твоя голова не растаяла.

Глава 13

– Мне надо было толкнуть тебя в огонь, – сказала она, отстраняясь.

– Наверное. – Габриэль встал, ноги болели. – Вместо того чтобы нападать на двух воинов в самом разгаре боя, отвлекая меня и подвергая себя опасности.

– Воинов? А я-то тут думала, что ты всего лишь смиренный послушник ордена Святого Сантьяго.

Он целый год не думал о себе как о воине.

– Inglesa, любой из стражников мог воспользоваться возможностью выпустить мне кишки. Ты вела себя опрометчиво.

– Прости меня. У меня не было времени сообщить тебе о моем плане. Я воспользовалась шансом, и все получилось как надо. И я не услышала слов благодарности. Только издевки.

– Как могу я благодарить тебя, если даже не знаю, что произошло? – От его громкого голоса Бланка испуганно открыла рот. Он совершенно забыл о ее присутствии. – Ты подожгла купель? Намеренно?

Ада кивнула.

– Я попросила Бланку сделать это. Моя задача была проследить, сможешь ли ты присоединиться к нам в неожиданном бегстве.

– Но что произошло там, внизу? Почему вода вдруг загорелась?

Ада скрестила руки на груди.

– Ты спрашиваешь потому, что хочешь знать, или потому, что тебе нужен еще один шанс посмеяться надо мной?

– Потому что я хочу знать.

На этот раз на ее лице появилась неожиданная улыбка. Она могла бы смеяться над ним, и ему было бы все равно. Эта улыбка была просто слишком красива.

– Моя сестра заметила бы нефть в этой купели гораздо раньше, чем я. При достаточном количестве ее даже вода может гореть – точно так же, как масляный фитиль.

– Как ты узнала?

Ада подняла руку и закатала рукав.

– Запах, – ответила она, поднося открытую руку к его носу. – Чувствуешь, пахнет тухлыми яйцами?

Габриэль смотрел не на ее руку, а ей в глаза. Одним вдохом он ощутил землистый запах серы под едким запахом дыма.

– Да.

– И ты видишь, как блестит моя рука? Вот что горело, а не вода.

Только тогда он опустил свой взгляд. Действительно, в слабом лунном свете ее кожа мерцала.

– Ты сделала это намеренно, – сказал он, проклиная грубую хриплость в своем голосе. – Зачем? Чтобы посмеяться надо мной?

– Чтобы посмотреть, что ты сделаешь дальше. Непредсказуемые мужчины – очень занимательные мужчины.

– Здесь мы уязвимы, – сказал он. – Идем отсюда, в сторону восточных ворот.

Ада заглянула через его плечо в пустой внутренний двор. Хотя они и освободились от стражников, городские ночные сторожа встанут между ними и свободой Ламанчи. Они также могли днем пройти через рынок, чтобы найти какое-нибудь прикрытие.

Бланка кивнула на север.

– Если мы хотим взять лошадей, нам следует попробовать попасть в конюшни архиепископа. Ряд кустов, украшающих периметр, закроет нас со стороны двора, а за ними низкая каменная стена.

Ада и Габриэль повернулись, чтобы посмотреть на нее, потом посмотрели друг на друга. Они совсем забыли о ней.

Ада улыбнулась ее сообразительности, но Габриэль покачал головой:

– Красться среди кустов перед самым рассветом... Мне это не нравится.

– Какая часть тебя возражает – воин или послушник? – спросила Ада.

– Если это означает выбраться из Епеса без нового кровопролития, я ничуть не возражаю. Но нам следует оставить лошадей. Если понадобится, мы сможем дойти до Уклеса пешком.

– Подожди. – Ада уронила свою сумку и стала рыться в ней, пока не нашла длинный темный плащ. Она набросила его себе на плечи и сказала: – Не в моих привычках носить одну только юбку, особенно когда белая ткань будет сиять как маяк.

– Хорошо, – сказал Габриэль, его взгляд прожигал толстую ткань так, как будто на ней вообще ничего не было надето.

Ее юбка была всем, что отделяло ее плоть от его глаз, его рук.

Да, плащ – это хорошая идея.

– Но как же ты? – Она поморщилась, глядя на его окровавленную тунику. – Если стражники остановят нас, они захотят знать, что случилось.

– Значит, мы не можем позволить им остановить нас. Бланка, ты можешь провести нас?

Девушка вышла из тени и посмотрела сначала на Аду, потом на него. Едва заметная улыбка приподнимала уголки ее губ.

– А разве кто-то из вас может быть ведомым?

Ада улыбнулась.

– Я же говорила, что она умная.

– Мне нужно меньше умных женщин и больше покоя, – сказал Габриэль. – Бланка, иди уже.

Они обогнули внутренний двор.

Бланка подняла руку. Они остановились. Плоское пространство темной улицы, очерченное низкой каменной стеной, тянулось между ними и восточным краем деревни. Это расстояние казалось невозможно большим, и их поджидали неприятности. Восемь человек в форме городской стражи стояли на посту. У них были арбалеты, мечи в ножнах, и они стояли по обеим сторонам закрытых ворот.