Отвратительная мечта - Камилла Гросс

стадионе.

– Может быть поделитесь? – нас прервали четверо мужчин, которые вторглись в пространство, нависнув над нами. И это было зря. Зная ярый нрав Винта, я им совсем не завидовал.

– Чем еще с вами поделиться? – с усмешкой спросил друг, вставая. Я последовал за ним, зная, что намечается неплохая драка.

Никто не стал ждать стартового выстрела, я первым нанес удар в челюсть близ стоящего мужчины, сбивая того с ног. Самое главное – быть внимательным, пока ты выключаешь одного, второй может выключить тебя. Поэтому я среагировал моментально, и оттолкнул ногой того, что стоял сзади меня, намереваясь зарядить мне в голову. Я научился не давать себя в обиду и быть кровожадным. Меня было не остановить. Кулаки раз за разом приземлялись на лица, которые я уже не видел за пеленой гнева и их собственной крови. Бесы в голове пляшут, заставляя наносить все новые и новые удары, пока не оттащили смотрители, кидая меня в карцер. Но даже это было не способно меня остановить. Я продолжал убивать собственные руки. Мне было плевать, что бить – людей или эти стены, которые оказались тверже человеческой кости.

– Мразь, – из груди вырвался истошный крик, и я рухнул на пол, заходясь в истерике, не способный что-либо сделать, – Просто мразь, – уже спокойно прошептал я, до безумия ненавидя ту, что разрушила всю мою жизнь.

Глава 21.

Кровь медленно стекает по рукам, приземляясь на белоснежное постельное белье. Тяжесть покидает тело, и я успокаиваюсь, растворяясь в моменте, уходя от реальности. Прошло три месяца, с тех пор как весь бизнес города стал целостно принадлежать нам с Варгом, но все это потеряло для меня значение. Больше ничего не имело значение. Дни сменяли друг друга, и ничего в моей жизни не менялось.  Ничего не приносило удовольствия. Уже три месяца я засыпаю и просыпаюсь в кровавой постели, с тех пор как сменила черное постельное на белое. Все вокруг пропиталось моей кровью, ведь я полюбила резать саму себя.

На моих руках было две смерти и десятки загубленных жизней. Но жаль мне было только одну из этих жизней.

– Ты сегодня опаздываешь, – прошептала я, смотря на противоположную сторону кровати, где сидел любимый мужчина, мысли о котором я лелеяла в глубине души.

– Прости, милая, но ты сама в этом виновата, – он мило улыбнулся, озаряя мою комнату своими ямочками. Весь мир стал терпимей, когда успокоительные подействовали.

– Да, прости, я сегодня слегка уменьшила дозу, иначе так совсем скоро мы можем перестать видеться, – я оправдывалась, говорила очень тихо, боясь спугнуть его.

– Мы не перестанем видеть, – уверенно заявил он, смотря своими голубыми глазами мне прямо в душу.

– Я тебя очень люблю, – шептала образу, который рисовало мое воспаленное сознания. Я давно потеряла нить с реальностью, вызывая смесью таблицей фантом, который желала больше тебя.

– Зачем тогда предала? – спросил он нежно, без тени злости и обиды.

– Я тогда не понимала, – хотелось зарыдать, молить о прощении, но успокоительные давали о себе знать, оставляя мое лицо мертвенно каменным.

– Что тогда ты хочешь от меня?

– Тебя.

– Так возьми меня.

– Но тебя ведь нет.

– Я есть. Просто не здесь, – прошептал он в последний раз и растворился, а я рухнула на кровать без сил.

Все потеряло цвет. За окном был уже сентябрь, лил дождь, в школу бизнеса я так и не поступила, Варгу не была способна помочь. Просто бесполезная груда костей, обтянутая в белую сорочку. За последние три месяца я возненавидела черный цвет, в приступе истерике содрала обои, оставляя только белые стены и тлеющий пепел.

– Я нашел его, – ближе к вечеру позвонил Варг, который всеми силами пытался вернуть меня к той жизни, которую я так отчаянно возненавидела.

– Скинь координаты. Завтра наведаемся, – я переняла от него краткость и лаконичность. Мне больше не хотелось размениваться словами попусту. Я стала все больше ценить тишину и молчание.

– Ок, – он сбросил, и через секунду мне уже пришло смс с местоположением того, кто должен был стать третьей и последней кровью на моих руках.

Очередная бессмысленная ночь закончилась, и я засобиралась на встречу с парнем. Нужно было закончить последнее дело, прежде, чем я смогу уехать из страны и начать новую жизнь, которая была мне необходима. Об этом плане пока не знали ни друг, ни мама. Я просто хотела навсегда исчезнуть.

– Я пробил его расписание, он возвращается домой за полночь, где живет один. К тому времени мы уже будем там, – оповестил он, намереваясь исполнить данное им обещание еще шесть лет назад.

– Хорошо, – кивнула я, не желая думать о том, что еду убивать родного отца. Это являлось частью прошлого плана. Плана, по которому я должна была убивать, воровать и предавать. Плана, который сегодня должен закончится.

Я долго разглядывала коттедж, в котором обосновался человек, который зачал меня. Здесь было даже больше роскоши, чем у семейства Грай, личная охрана по периметру и десяток камер слежения. Но мы давно научились проходить все эти препятствия, поэтому нам не составило труда проникнуть в его комнату и дожидаться рокового часа.

За окном начался дождь, а я решила осмотреться. Комната совсем не соответствовала образу отца, которого я представляла. Повсюду были расставлены фоторамки с милыми изображениями его в окружении женщины и маленького мальчика. Я вдруг стала сомневаться в словах Варга о том, что он живет один, казалось, у него есть семья. Возможно, он с ними не живет, но она все же есть.

Я листала блокнот, который лежал на прикроватной тумбочке. Он содержал в себе список насущных дел. “Провести акцию в приюте”, “Купить подарок сыну”, “Отправить подарок дочери на свадьбу”, “Купить новый набор посуды”. Глаза заслезились, и я пожалела, что не приняла сегодня успокоительное. Возможно, оно бы помогло остаться мне хладнокровной.

Но я расклеилась.

Я больше не видела в отце плохого человека. Я не хотела лишать его детей отца. Он им помогает, возможно, даже любит, и они его. Без лишних слов, я покинула комнату точно так же, как и попала в нее – через окно, прямо под проливной дождь.

Я не дожидалась Варга, не желала перед ним оправдываться. Я просто хотела сбежать. Все вокруг было омерзительно. Я сама себе была омерзительна. На улице стояла ночь, и я стояла вместе с ней и кричала, пока капли били меня по лицу. Я все это заслужила. Я заслужила все это дерьмо.

Через неделю умерла мама Клауса, женщина, которая приютила меня, дала кров и защиту. Единственное, о