Гончая свора - Иван Граборов

     - Один четверых?! - Нукум игнорировала последующие слова. - Так им! Поделом! Наконец то хоть кто-то бросил им вызов!

     - Тише, тише, глупышка! Прошу! - Адайн приложила к её рту ладонь. - Ты ведь знаешь, что нельзя кричать об этом на каждом углу, как тебе заблагорассудиться.

     - Дурацкие запреты! - сопротивлялась бойкая девчонка. - Всем во Фракхе давно уже известно, что Мулг готовит нам и чем занимается в дальнем пределе у хребтов Раппара. Вся округа об этом шепчется и даже старейшины, а мы всё равно продолжаем посылать охотников к перешейку у старого храма и каждый раз готовимся к тому, что они могут оттуда не вернуться. Нам бы надо объединиться с Кайгарлом, позвать их ловчих, мореходов, да стрельчих. Покуда не будет у нас единой воли и каждый печься будет прежде других о себе, то не видать счастья ни одному! Я часто думаю, а вот как здорово было бы объединить всех вообще, пусть и с Мулгом. Ни войн, ни распрей бы...

     - Слушай... - Адайн положила свои длинные руки на узкие детские плечи. - Если до старейшин дойдут вести о том, что те разведчики убиты им - кивнула она на Флойда. - или мной, то его просто выставят за ограду, дабы очистить честь мирного соглашения и мы ничего не узнаем, а меня лишат права стать Гаату и тогда всю свою жизнь тем я и буду заниматься, что добывать дичь для нужд поселения. Восход за восходом. Эшту за Эшту. Понимаешь? Никто не должен знать о нём больше положенного. По крайней мере пока.

     - Ладно, обещаю следить за своим языком. - Нукум выставила его вперёд, демонстрируя четыре плоских, едва расходящихся отростка. - Но при условии, что ты всё же дашь мне с ним поговорить.

     - Не занимайся ерундой. Глупышка. - мягко покривлялась в ответ охотница. Сказалась типичная усталость и передразнить получилось не так здорово как обычно.

     - Поговорить о чём?

     Адайн с Нукум мгновенно обернулись и, поражённые, отпрянули от кровати.

     Флойд не поднимал головы, покоившейся на тугой деревянной подложке, но беспорядочно водил левой рукой по каркасу своей подпруги. Охотница уверенным движением остановила его вялые попытки встать.

     - Я думала ты не знаешь этот язык.

     - Чей язык? Кто вы вообще такие? Почему я весь измазан какой-то слизью? - он снова попробовал пошевелиться, но безрезультатно. От плеч и до колен всё словно окаменело.

     - Это припарки из сока лагри. Ну, такого размашистого красного куста с тёмными пятнышками на листьях, что растёт только на вольных землях и вдоль реки Ф`ло. Помогает при изнеможении и когда что-нибудь сломаешь, например. Раны очень быстро затягиваются, только вот в голове долго шумит. Шшшш... Шшшш... Вот так. - с детским задором ответила Нукум, отпихнула выставленную Адайн руку и прорвалась поближе.

     - Сколько времени прошло? - солнечный луч бил прямо в лицо. Он защурился. - Где я? Почему я вас понимаю...

     Он припомнил последние события. Пришелец чем-то уколол его, перед тем как Флойд нашёл себя посреди громадного леса. Ни свечения, ни вспышки, ни длительного полёта, а просто бесцветное сияние. Полное забытье, протянувшееся на стыке вечности и мгновения. Укол странной иглой был единственным, что могло объяснить факт свободного общения и беспрепятственного понимания этих... Черепная коробка вновь разразилась букетом весьма ощутимых импульсаций.

     - Ранение у тебя сильное. Пришлось на ветвях тащить тебя во Фракху. - он сглотнул. Взгляд забегал кругом. - Это вольное поселение, здесь тебе нет нужды отрабатывать на полях за кров и чего-то боятся. Второй мёртв. - замялась Адайн. - Я не смогла бы тащить двоих. К тому же, странник, явившийся из храма, уже отошёл к богам, сразу перед тем как ты появился.

     Флойд пересилил в себе желание излить на существ, от непосредственного общества коих его отделала лишь сползшая на глаза влажная ткань, бесчисленное множество самых разных вопросов. Но что ему на них ответят? Ребёнок и лучница никак не тянули на докторов наук. Нет, вместо этого он сконцентрировался на главном и решил определять вопросы строго по мере их поступления. Это было невероятно тяжело.

     - Странник? - мысли путались. - Мы небыли знакомы. Всё случилось так быстро, что я не успел толком и разглядеть его. Он был в металлическом костюме? Делал что-то необычное?

     - Да, как ты и описал. У него было какое-то оружие, наверное, и оно испускало гром.

     - Плохой день. - Флойд плюхнулся в стеблевый моток травы, на котором лежала его голова, и принялся ворочать ею. - Плохой, плохой, плохой день...

     - Я не могла нести двоих, но взяла деталь его защиты, сколотую ударом. Она такая же необычная для этих мест, что и твоя одёжка. - Адайн подошла к окну и сняла с широкого подоконника содранную пластину латника, а после - зажала в его руку. - За те пол дня и ночь, пока эта кровать стала тебе пристанищем, - присела Адайн на край. - ты часто бредил во сне и постоянно повторял на нашем языке: 'Силу на слабость, стойкость на страх, пламя на тьму'.

     Флойд не понял о чём она толкует. Его испещрённые розоватыми прожилками глаза отыскали рюкзак и первостепенно значимый скарб в виде револьвера.

     - Ты знающий своей общины? - охотница всмотрелась вслед, общаясь толи с ним, толи с собой. - Яммтет? Нет, не похож. Может кайгарльский оружейник? Нет, нет, они не терпят свет... - выдержала паузу. - С чем связаны слова, скажи мне.

     Неуверенно сняв намокшую повязку, он не содрогнулся, не выразил бурного удивления и даже не попытался вновь сорваться с места, будучи несколько готовым к тому, что отныне его окружают совершенно немыслимые существа, которые говорят совершенно немыслимые вещи, да и сам он находиться чёрт знает где.

     Спрашивающие учтиво ждали.

     Взгляд его, после непродолжительного изучения стоявших рядом, упал на исписанную странными символами деталь. Высеченная надпись состояла из трёх отдельных частей, закруглённых по граням детали, образовывавших подобие треугольника. Конец каждого отрывка замыкали скошенные точки, от двух до пяти в количестве, а слово, стоящее между двумя прочими, повторялось в каждой строке. У него случился лёгкий приступ дежа-вю и невольно, даже неохотно, Флойд произнёс навеянные подсознанием слова:

     - Гарваг зар Думм, Ораг зар Ктуд, Улвар зар Раллед.

     Девчушка облокотилась о стену, дабы ненароком не упасть от услышанного.

     - Ты можешь говорить на языке статуй?! - подскочила с места Адайн.

     - Ты говоришь на языке, что начертан в дверях древнего храма? - припоминала Нукум рассказы дуралея Хатиса.

     - Не понимаю о чём вы, я не... - рана на плече вновь дала о себе знать. Острая боль казалось пронзила всю нервную систему, подобно тому как крюк пронзает грузную свиную тушу, подвешенную в морозильной камере.

     Адайн зашла от кровати слева и, подложив левую руку под его лопатку, слабо вдавила правой место из которого ранее торчала рукоять двухлезвийного ножа. Плоть стонала до самой кости. Флойд несколько сжался.

     - Не шевелись.

     Её серебряные радужки-кольца медленно вращались: самая верхняя и самая нижняя влево, с разными скоростями, а срединная вправо. Ничего удивительнее он в жизни не видел.

     - Меньше будешь дёргаться и раньше начнётся заживление. Надеюсь.

     Флойд, насколько мог, расслабил мышцы, мысленно позволив её рукам всё, что те захотят с ним сотворить, сглотнул, а мощный кадык отыграл в свете солнечных лучей. Попытайся он вывернуться в таком состоянии, то скорее навредил бы себе чем им, да и относились к нему на удивление... по человечески. Он неожиданно для себя уверился в мысли, что совсем не скучает по трущобам нелегальных эмигрантов, социальному расслоению и без того расслоённого общества, а так же отсутствию всяких перспектив на поприще своей гражданской профессии. В конце концов он всегда хотел нового начала, хоть и не знал, что этим началом станет новый мир.

     - Нук, беги к Орно, - скомандовала Адайн, надвигая новую губку каких-то водорослей к двум кровоточащим отверстиям. От влажных пор сильно щипало. - скажи, что нам как можно скорее нужна её помощь и чтобы взяла с собой траву длоот.

     - Но, а потом-то мне можно...

     - Ну же!

     Нукум выскочила на длинную освещённую улицу, которая широкой вытоптанной тропой, среди невысокой травы разных цветов, тянулась вниз по холму, огибая поваленное мёртвое древо, заполняющее низину, чьи гигантские чёрные корни вздымались на высоту трёх или даже четырёх этажей типичной хижины, формируя собой опорные точки Мужнего дома - самого большого строения во Фракхе, служившего местом собраний в дни мира и военным советом в дни войны.

     Она бежала среди огромных корней, увитых в арки, и среди многочисленных строений, которые петляли между холмов настолько далеко, на сколько хватало взгляда. Пологие, украшенные искусной резьбой крыши из потемневшей коры и прочные стены из гнутого шаликта, напоминавшие цветом белёный бук, что слоями укрывал зазоры между корнями, проносились мимо неё, словно бы пряча от взгляда невзрачный, но необычайно уютный дом Орно, попавший в тень древа, под которым стелились убранные поля и зачинался обрыв водопада.