Долгая дорога к свободе. Автобиография узника, ставшего президентом - Нельсон Мандела

не удивлялся, они были обычным делом. Полиция регулярно арестовывала массы людей за нарушение закона о пропусках, незаконное хранение алкоголя и неуплату подушного налога. Почти на каждом углу стояли нелегальные пивнушки, представлявшие собой лачуги, в которых подавали домашнее пиво.

Несмотря на ужасающие условия жизни в Александре, поселок в каком-то отношении можно было считать своего рода раем. Александра была одним из немногих районов страны, где африканцы могли свободно владеть собственностью и вести свои дела, где им не приходилось подчиняться тирании белых муниципальных властей. Она являлась Землей Обетованной городского типа, свидетельством того, что часть нашего народа вырвалась из сельских районов и стала городским населением. Правительство, чтобы удержать африканцев в сельской местности или же на шахтах, утверждало, что те по своей природе являются сельскими жителями, плохо приспособленными к городской жизни. Александра, несмотря на все свои проблемы и недостатки, опровергла этот аргумент. Ее население, состоящее из представителей всех африканских языковых групп, было хорошо приспособлено к городской жизни и демонстрировало высокую толерантность. Городская жизнь, как правило, стирала племенные и этнические различия. Мы перестали быть косами, или сотосами, или зулусами, или шангаанами, а превратились просто в александрийцев. Это создало чувство солидарности, которое вызвало большую озабоченность у белых властей. Правительство, имея дело с африканцами, всегда использовало тактику «разделяй и властвуй» и полагалось при этом на силу межэтнических разногласий. Но в таких местах, как Александра, эти различия стирались.

Александра занимает особое место в моем сердце. Это было первое место, где я достаточно длительное время жил вдали от дома. Несмотря на то что позже мне пришлось гораздо дольше жить в Орландо, небольшом поселке в городской зоне Суэто на юго-западной окраине Йоханнесбурга, я всегда считал Александру своим домом (хотя там у меня не было нормального угла), а Орландо – местом, где у меня был более или менее нормальный угол (но не было своего дома).

В тот первый год своей самостоятельной жизни я узнал о бедности больше, чем за все свои детские годы в Цгуну. Казалось, у меня никогда не было денег, и мне удавалось выживать просто чудом. Юридическая компания выплачивала мне два фунта в неделю, великодушно отказавшись от страховой премии, которую обычно платили фирме клерки-стажеры. Тринадцать шиллингов и четыре пенса в месяц у меня уходило за комнатку у мистера Ксомы. Мои доходы существенно сокращались с учетом оплаты транспорта от Александры и до нее. Самый дешевый («Для местных», то есть только для африканцев) автобус обходился мне в один фунт десять пенсов в месяц. Я также уплачивал взносы в Университет Южной Африки, чтобы заочно получить степень. Еще фунт или около того я тратил на еду. Часть моей зарплаты уходила на еще более важную вещь – свечи, потому что без них я просто не мог учиться. Керосиновую лампу я не мог себе позволить, а со свечами можно было читать допоздна.

Мне хронически не хватало нескольких пенсов в месяц. Чтобы сэкономить на проезде на автобусе, я был вынужден в отдельные дни идти пешком шесть миль до города утром и шесть миль обратно вечером. Порой мне приходилось жить впроголодь, не говоря уже о смене одежды. Мистер Сидельский, который был примерно моего роста, однажды подарил мне свой старый костюм, и почти пять лет я каждый день носил его с помощью штопки и заплат. В конце концов заплат на костюме стало больше, чем самого костюма.

Однажды вечером я возвращался в Александру на автобусе и сел рядом с другим парнем примерно моего возраста. Он был одним из тех молодых людей, которые предпочитали одежду в стиле гангстеров из американских фильмов. Через некоторое время я понял, что моя куртка слегка касалась полы его шикарного пиджака. Он тоже это заметил и очень осторожно отодвинулся от меня, чтобы моя куртка не запачкала его. Это был ничего не значивший жест, комичный в ретроспективе, но болезненный для меня в то время.

О бедности мало что можно сказать хорошего, но она часто оказывалась инкубатором настоящей дружбы. Многие люди проявляют готовность подружиться с тобой, когда ты богат, но очень немногие изъявляют это желание, когда ты беден. Если богатство – это, вне всяких сомнений, магнит для многих, то бедность – это своего рода репеллент. Тем не менее бедность часто выявляет в других истинное великодушие. Однажды утром я решил пройтись в город пешком, чтобы сэкономить на автобусе, и по дороге на той же стороне улицы заметил девушку, с которой в свое время учился в Форт-Хэйре. Ее звали Филлис Масеко. Я смутился из-за своей поношенной одежды и перешел на другую сторону, надеясь, что она меня не узнает. Однако она окликнула меня: «Нельсон! Нельсон!» Я вернулся на прежнюю сторону, сделав вид, что только что заметил ее. Она была рада меня видеть, однако потрепанность моей одежды не прошла мимо ее внимания. «Нельсон, – сказала она, – вот мой адрес: Орландо-Ист, 234. Приходи ко мне в гости». Я не хотел унижаться, но, когда я дошел уже до крайности и мне потребовалось нормально поесть, я пересилил себя и зашел к ней. Она накормила меня, сделав это очень тактично, чтобы не было никаких намеков на мою бедность, и с тех пор я продолжал время от времени навещать ее.

Моего домовладельца, мистера Ксому, нельзя было отнести к числу богачей, но, тем не менее, он был склонен к благотворительности. Пока я жил у него, он и его жена каждое воскресенье угощали меня обедом, и дымящиеся тарелки со свининой и овощами на их столе часто были моей единственной горячей едой за всю неделю. Где бы я ни был и что бы я ни делал, я никогда не упускал возможности побывать в воскресенье у мистера Ксомы. А до конца недели я, как правило, питался одним хлебом. Должен признаться, что иногда секретарши в компании приносили мне немного еды.

В те дни я совершенно не разбирался в некоторых вещах, и сочетание моей бедности и провинциализма порой приводило к забавным инцидентам. Однажды, вскоре после того, как я переехал к мистеру Ксоме, я возвращался домой из Йоханнесбурга и, как всегда, был очень голоден. У меня было немного денег, которые я смог каким-то образом скопить, и я решил потратить их на небольшую порцию свежего мяса, которого уже давно не пробовал. Я не увидел поблизости мясной лавки, поэтому зашел в кулинарию. Необходимо отметить, что с магазинами такого типа я до своего приезда в Йоханнесбург никогда не сталкивался. Сквозь стекло прилавка я увидел большой и аппетитный кусок