Земля Ханаанская. Родина иудаизма и христианства - Айзек Азимов

Но даже такая малость заставила иудеев по­чувствовать себя нацией. Они имели столичный город, который можно было защищать, — дом, пусть небольшой, в котором они могли быть хо­зяевами. На смену великому разрушению, проис­шедшему 150 лет назад, пришла новая эпоха, за тем исключением, что Иудея не имела теперь ре­альной политической независимости.

На самом деле евреям жилось не так уж пло­хо. В течение следующего столетия у них факти­чески не было своей истории (а это знак мира и благоденствия), и жили они спокойно под влас­тью персов. В их длинной и мрачной истории та­ких столетий было немного. На протяжении этого исторически бессодержательного периода значи­тельно развился иудаизм, позаимствовав многое из господствовавшей персидской культуры.

Религия персов была дуалистической. То есть она рисовала мир, в котором был главный пред­ставитель добра и главный представитель зла, оба фактически независимые друг от друга и практически равные. Сотворение мира, его развитие и история — все это были эпизоды нескончаемой войны между этими двумя силами, и каждая сто­яла во главе армии бесчисленных духов. Челове­чество могло участвовать в этой битве, сражаясь на стороне добра или зла.

Такое представление о вселенной является волнующим и драматичным. Оно придает смысл жизни, видимо, тем, что каждый человек может выбрать себе армию и сражаться на той или дру­гой стороне. До возвращения из изгнания иуда­изм имел дело с Богом, которого считали созда­телем всего — и добра и зла. Однако после возвращения в нем появился дух зла — Сатана, это древнееврейское слово означало «враг рода человеческого». Сатана, который был вечно не в ладах с Богом, не появляется в библейских кни­гах, датируемых периодом изгнания или до него, а начинает упоминаться только в книгах времен персидского владычества (Хроники, Иов).

Наряду с Сатаной в иудаистские представле­ния вошли полчища ангелов и демонов со всеми их иерархиями, а также учение о загробной жиз­ни, обещавшее награду тем, кто был на стороне Бога, и кару тем, кто поддерживал Сатану. Но иудаизм так и не стал полностью дуалистическим. Силам зла никогда не давалось ни малейшего шанса одержать победу над Богом. В действи­тельности, как свидетельствует Книга Иова, Са­тана служит инструментом в руках Господа, де­лает только то, что ему позволяют делать, и, поступая так, помогает осуществлять Божьи за­мыслы.

Глава 8 ХАНААН ПРОТИВ ГРЕЦИИ

В клещах

Пока евреи находились в вавилонском изгна­нии, финикийцы жили на родной земле, но не усмирили свой нрав. Тир в результате длительной осады Навуходоносора пришел в глубокий упа­док, и на короткий период времени Сидон стал самым главным финикийским городом.

Когда персы низвергли империю халдеев, фи­никийцы, подобно евреям, встали на сторону пришельцев. Но в отличие от евреев у них име­лось кое-что действительно ценное, что они мог­ли предложить персам. Финикийцы были опыт­ными мореплавателями и обладали флотом, а Персия была сухопутной державой. Персы мог­ли бы научиться морскому делу (нет такого на­рода, который от рождения не способен управ­лять кораблями), но им легче было использовать финикийцев.

Итак, когда Камбиз, сын Кира, унаследовал в 530 г. до н. э. отцовский трон, у него сразу же возник план завоевать Египет. Он планировал напасть одновременно с суши и с моря: сам он поведет персидскую армию через Синай, а фини­кийский военно-морской флот тем временем доставит воинов к устью Нила, а если понадобится, то и вверх по реке.

Задача была нетрудной, и в 525 г. до н. э. Камбиз завоевал Египет после единственного сра­жения. Страну легко усмирили, и Камбиз не мог удержаться, чтобы не расширить свои завоевания дальше на юг или запад. Поход на юг вверх по Нилу в глубь Африки означал хождение в неиз­вестность, и после нескольких пробных попыток Камбиз от этой затеи отказался.

На западе все выглядело лучше. Расстояния были такими же большими, но их можно было преодолеть морем, а Средиземное море было зна­комо от края и до края, в отличие от джунглей Верхнего Нила. Здесь, однако, ему помешали не природа, а люди. Самым большим городом на западе от Египта был Карфаген, и, испугавшись, что Камбиз нацелился на этот город, финикий­ские адмиралы остановили продвижение. Они сообщили Камбизу, что не могут и не будут воевать против своих сородичей.

Без флота Камбиз не прошел бы на запад по Ли­вийской пустыне, и его завоевание Египта зашло в тупик. Не успев решить, что делать дальше, он скончался в 522 г. до н. э. Его наследник Дарий I (давший окончательное разрешение на восстанов­ление храма в Иерусалиме) держал Египет в сво­их руках, но не интересовался дальнейшими завоеваниями в Африке. Он мечтал о Европе, и здесь финикийцы готовы были служить ему с радостью.

Веками греки и финикийцы спорили, кто хо­зяин на Средиземном море. Греки удерживали восточную половину моря, а финикийцы — за­падную. Но теперь финикийцы поняли, что у них появился шанс — с помощью своих персидских работодателей — завладеть им целиком.

Сначала Дарий напал на те районы Европы, что находились севернее самой Греции, но рано или поздно столкновение с ней было неизбежным. В Персидскую империю входили ионические (греческие) города на восточном побережье Ма­лой Азии. Самым большим из них был Милет. В 499 г. до н. э. ионические города восстали и попросили помощи у материковой Греции, лежащей за Эгейским морем. Город Афины, чьей колони­ей изначально был Милет, откликнулся, прислав несколько кораблей, и на какое-то время греки оказались победителями.

Но это была отчаянная авантюра и не могла принести долговременный успех в борьбе с Дарием. Положение ухудшалось тем, что греки никак не могли объединиться (это было проклятием в их истории). Города ссорились, и некоторые из них отвели свои военно-морские силы. Дарий тем временем создал собственный флот, состоящий из финикийских кораблей, и в 494 г. до н. э. имен­но у Милета произошло морское сражение, в ко­тором греки, численно значительно превосходив­шие персов, оказались побежденными.

В результате Милет был захвачен и разграб­лен, и взор мстительного Дария обратился в сто­рону материковой Греции, главным образом Афин, откуда пришла помощь. Дарий использо­вал финикийские корабли и финикийских моря­ков для завоевания одного за другим островов в Эгейском море и подчинения себе регионов, лежащих непосредственно к северу от Греции, включая Македонию — грекоязычное царство в глубине суши за северо-западной оконечностью моря.

Небольшая карательная экспедиция высади­лась у Афин в 490 г. до н. э., но здесь Дарий понял, что недооценил задачу. Он не учел дей­ствий кавалерии, и в прямом бою с пехотинца­ми преимущество оказалось на стороне лучше во­оруженных греков. В битве при Марафоне, небольшой деревне, расположенной вблизи мес­та высадки персов, греки полностью разгроми­ли персидских захватчиков. Дарий скончался в 486 г., не успев отправить вторую и более мощ­ную экспедицию и оставив это дело на своего сына Ксеркса I.

В 480 г. до н. э., собрав большую и хорошо экипированную армию, Ксеркс пересек Геллес­понт и двинулся через Фракию на юго-запад в Грецию. Вся Северная Греция быстро оказалась в его руках, и, когда он проложил себе дорогу через узкий проход у Фермопил, афинянам при­шлось бежать. У греков не осталось ничего, кро­ме самого южного полуострова Пелопоннес, но и он не уцелел бы, если бы греческий флот был разбит. А именно греческий флот и являлся главной целью Ксеркса, ибо только он стоял между греческими городами и армией завоева­телей .

Греческие корабли, численно превышающие флот захватчиков, находились в узком проливе между островом Саламис и материковой частью Греции, точно на западе от Афин. Персам каза­лось, что греки находятся в ловушке, так как из пролива было только два выхода, и оба закрыты персидскими кораблями.

Но персы с финикийскими судами, которые служили им в качестве морского лезвия, были страшны грекам только в Малой Азии и в са­мой Греции. На западе, особенно в Италии и на Сицилии, стояли греческие города, успешно со­перничавшие с городами Греции, и они находились на достаточно безопасном расстоянии oт ве­ликой персидской мощи. Однако у западных гре­ческих городов имелся сильный враг по соседству. Этим врагом был Карфаген, город во всех отношениях финикийский, как и основавший его Тир, и он тоже был решительно настроен против греков.

Решающий момент в отношениях между грека­ми и карфагенянами наступил на Сицилии. К тому времени уже более полувека два этих наро­да владели противоположными частями острова: греки — восточной, карфагеняне — западной, и между ними шла постоянная вражда. Беспорядоч­ная война не приводила к определенным резуль­татам, по в 480 г. до н. э. у политиков Карфагена появился отличный шанс.