Война без линии фронта - Юрий Долгополов

В соответствии с этим Постановлением создавались истребительные батальоны, ставились задачи по борьбе с диверсантами перед населением и советскими государственными и партийными органами.

Большую находчивость, инициативу и отвагу в борьбе с диверсантами проявляли военная контрразведка, командиры и красноармейцы. Когда артиллерийский полк 124-й стрелковой дивизии грузился в вагоны, к командиру одной из батарей подошла женщина. Она взволнованно сообщила, что видела, как неизвестные в красноармейской форме убили на железнодорожном мосту охранявшего его часового, а затем стали разбирать вблизи моста железнодорожный путь. Об этом тотчас стало известно оперуполномоченному военной контрразведки полка политруку К. Горбачеву. Во главе взвода разведки полка он быстро направился к мосту. После часового боя диверсанты были ликвидированы.

Заброска диверсантов-парашютистов по воздуху велась немецкими спецслужбами обычно накануне или в ходе наступления фашистских войск. Когда же немцы добивались успеха на фронте и прорыв обозначался, заброска по воздуху приостанавливалась, замедлялась и агентурные группы перебрасывались на нашу сторону пешим, конным порядком или на машинах. Эти агенты, перейдя фронт, должны были слиться с нашими отступающими частями, стараться раствориться на какое-то время среди них.

Основные агентурные кадры немецкой разведки в тот период состояли из людей, завербованных главным образом до войны из числа белоэмигрантов и националистических элементов. Эти кадры имели обстоятельную предварительную подготовку и были убежденными врагами Советской власти, ее идейными противниками. В этом заключалась основная сила агентуры абвера того периода. И хотя возраст многих из агентов был преклонным, действовали они дерзко, не останавливаясь перед большим риском. Очевидно, эти враги Советской власти понимали, что война, развязанная Гитлером, — их последний шанс.

В августе 1941 года в особый отдел фронта резервных армий были доставлены два диверсанта. Один из них в прошлом был полковником царской и белой армий, другой — казачьим сотником. Первому было 65 лет, второму — 60. Оба в последние годы проживали в Германии и сотрудничали с фашистскими разведывательными органами. Они прошли специальную подготовку в немецкой школе диверсантов и с началом боевых действий были заброшены в тыл советских войск. Шпионы раздобыли одноконную повозку и, смешавшись с потоком отходивших на восток советских граждан, собирали сведения о находившихся вблизи частях Красной Армии. С потоком беженцев они должны были проникнуть в Москву, связаться там с немецким резидентом и в дальнейшем под его руководством собирать шпионские сведения, совершать диверсии на военных заводах и других оборонных объектах Москвы и ее пригородов. Это были убежденные враги Советской власти.

На северном участке советско-германского фронта, на территории Эстонской ССР, при участии финской разведки была заброшена группа вооруженных диверсантов из 16 эстонцев, тщательно, профессионально подготовленных. Их возглавлял опытный гитлеровец зондерфюрер Шварц. Все они были членами организации эстонских буржуазных националистов, сознательно и зло шедших на диверсии против Советских Вооруженных Сил и Советского государства. Однако при всей опасности шпионов, диверсантов и террористов, завербованных из числа убежденных, идейных врагов Советской власти и тщательно, на протяжении ряда лет обученных в разведывательных школах Германии, эта агентура имела и слабые стороны. Она была мало знакома с новым образом жизни и идеологией советских людей, сложившимися в предвоенные годы. Не знала она и обстановки на театре военных действий. А главное — вся эта агентура была немногочисленной. Растянувшийся почти на тысячу километров фронт наступления гитлеровских войск с зоной боевых действий в сотни квадратных километров требовал в десятки, сотни раз большего числа тайных помощников вермахта. Поэтому по мере продвижения фашистских войск в глубь советской территории немецкая разведка стала широко прибегать к вербовкам агентов из числа взятых в плен советских военнослужащих. Делались попытки привлечения к сотрудничеству с фашистской разведкой советских граждан, оказавшихся в районах, временно оккупированных немцами. Основная ставка делалась на изменников Родины, националистов, лиц, в прошлом судимых Советской властью, бывших кулаков и членов их семей, уголовников и т. п.

Так оказался в агентурной сети немецкой разведки сын бывшего кулака из Полтавской области Д. П. Литвиненко. В плен он сдался добровольно, и когда немцы предложили ему сотрудничать с разведкой, он охотно согласился. Вначале его использовали в розыске коммунистов и комсомольцев среди военнопленных. Двоих он нашел. Их тут же расстреляли. После того как его, как он выразился на допросе в особом отделе, «привязали» к немецкой разведке, его переправили к нам через линию фронта.

Осужденный накануне войны за националистическую деятельность некий В. И. Бублик сам пришел в немецкую комендатуру и предложил свои услуги после того, как был освобожден из тюрьмы в городе Остроге Ровенской области захватившими город фашистскими войсками. Чтобы заверить немецкую разведку в своей преданности, он охотно согласился на предложение офицера-разведчика расстрелять на глазах у группы советских военнопленных двух лейтенантов Красной Армии.

При вербовке немецкая разведка использовала и такие слабости людей, как трусость, стремление к легкой жизни, тягу к обогащению. Помощник начальника 2-го отдела инженерного управления Юго-Западного фронта интендант 3 ранга М. И. Гольдич согласился стать немецким агентом после того, как его припугнули репрессиями за сокрытие своей принадлежности к еврейской национальности. Попавшая в плен медсестра 3-го батальона 51-го полевого строительства А. А. Тарасова выразила готовность выполнять задания немецкой разведки, польстившись на обещанную ей офицером-вербовщиком хорошую жизнь в германском рейхе после войны.

Артист Киевского театра русской драмы Майер и студент Киевского техникума физической культуры Мартенс, оба сыновья бывших немцев-колонистов, согласились на вербовку в надежде получить крупные земельные наделы на Дненропетровщине. В конце 1941 года их направили в школу разведчиков-диверсантов.

Как правило, агенты этих категорий в начальный период войны не проходили сколько-нибудь серьезной подготовки. Объяснялось это отсутствием времени на подготовку, а также тем, что этим агентам давались несложные краткосрочные задания. Они инструктировались на месте захвата и вербовки и тотчас забрасывались в расположение частей Красной Армии.

К тому же при вербовке немцы старались ориентироваться на лиц, знающих военное дело, служивших в недалеком прошлом в Красной Армии. Наличие у агента определенного минимума военных знаний, знакомство с обстановкой на фронте и в прифронтовой полосе облегчало ему выполнение заданий фашистской разведки.

Делая ставку на скоротечную войну с Советским Союзом и не сомневаясь в ее благоприятном для Германии исходе, фашистская разведка первое время не очень заботилась о качественной стороне подготовки и эффективности использования своей агентуры. Она рассчитывала на то, что если даже небольшая часть из завербованной агентуры выполнит задание, то в тех условиях будет достигнут желаемый секретными службами результат. Эта категория немецких агентов получала разведывательные задания по определению численности, местопребывания, вооружения и снаряжения частей Красной Армии. Так, например, уже упомянутый Гольдич должен был вновь устроиться в штаб фронта, постараться сблизиться с лицами, имеющими доступ к важным секретным документам, и накапливать их для передачи фашистской разведке.

Вылавливая немецкую агентуру, пробравшуюся в боевые порядки наших частей, органы советской военной контрразведки анализировали даваемые ей задания, выявляли замыслы военного командования фашистских войск. Так, например, работники особого отдела Юго-Западного фронта, сопоставляя данные о количестве захваченных немецких агентов на разных участках фронта и изучая получаемые агентурой задания, определили, что наибольший интерес противник проявляет на направлениях Елец — Тамбов, Воронеж — Куйбышев, Воронеж — Борисоглебск — Саратов, Харьков — Сталинград, Харьков — Ставрополь. Резонно было предположить, что именно на этих направлениях следует ожидать активных действий немецких войск.

О полученных данных военные контрразведчики систематически информировали военное командование фронта и по согласованию с ним предпринимали контрмеры. Однако основная масса заданий, даваемых в рассматриваемый период этой категории немецких агентов, состояла в ведении работы по разложению в частях и соединениях Красной Армии. Немецкие агенты должны были, выдавая себя за бежавших из плена или вышедших из окружения красноармейцев, приставать к воинским частям или вливаться в них. Там они должны были говорить, что, как они видели, немецких войск очень, очень много, что они отменно вооружены, оснащены, что фашисты — люди как люди, и таким образом ненавязчиво внушать советским воинам мысль о бесполезности дальнейшего сопротивления и безопасности плена.