Великие и неизвестные женщины Древней Руси - Людмила Морозова

При ограблении гробниц святых шведы вряд ли отнеслись с почтением к их останкам. Все кости могли быть смешаны и разбросаны. Потом представители новгородского духовенства были вынуждены их разбирать и помещать в новые гробы. В гробницы Владимира и Анны, видимо, положили наиболее хорошо сохранившиеся костяки, поскольку они почитались как святые. Так вместо останков Ингигерд в ее могиле оказался костяк молодой женщины. Кем она была в жизни, конечно, сейчас очень трудно определить. Сходство ее черепа с черепом старой женщины из гробницы Ярослава Мудрого дает право предположить, что она состояла с ней в родстве. Например, старая женщина – Ингигерд, молодая – ее дочь. Однако никаких данных о том, что в Новгороде умерла одна из дочерей шведской принцессы, нет. Все ее дочери вышли замуж за европейских королей и на родину не возвращались. К тому же возникают большие сомнения в том, что старой женщиной была именно Ингигерд. Ведь известно, что она умерла на 4 года раньше мужа, т. е. и похоронена была раньше. На момент смерти Ярослава Мудрого ее останки должны были изрядно истлеть, и вряд ли кто-либо стал бы их переносить в гробницу Ярослава Мудрого. Более вероятно, что старую женщину и ребенка захоронили позднее, когда гробница князя уже существовала. Причиной тому могло быть их близкое родство с Ярославом Мудрым, хотя при этом сами они не являлись заметными личностями. Например, старая женщина могла быть дочерью князя от первого брака, которая, оставаясь незамужней из-за некрасивой внешности, жила при дворе отца, а ребенок мог быть рано умершим внуком Ярослава Мудрого.

Королева Франции Анна, дочь Ярослава Мудрого. Скульптура в монастыре св. Викентия (Франция)

Кроме того, захоронение женщины с Ярославом Мудрым могло быть связано с живучестью языческих обрядов, согласно которым знатных людей хоронили вместе с рабынями. Пожилая женщина могла быть прислужницей тяжело больного князя. Княгиню же, игравшую важную политическую роль, таким образом вряд ли могли захоронить. Она должна была иметь собственную могилу.

К тому же, по описанию современников, Ингигерд была красивой женщиной, привлекавшей внимание многих мужчин. Она никак не должна была походить на грубую мужеподобную особу из гробницы Ярослава Мудрого. Ее неординарную внешность унаследовали и дочери, пленявшие своей красотой многих известных мужчин в Европе.

Таким образом, думается, что нет никаких оснований считать, что в гробнице Ярослава Мудрого захоронена именно Ингигерд. Напротив, целый ряд обстоятельств указывает на то, что ее гробница находилась в Софийском соборе Новгорода. Во-первых, хорошо известно, что традиции почитания местных святых никогда не возникали на «пустом месте». Они всегда имели глубокие корни и были связаны с реальными событиями. Ингигерд-Ирина-Анна и ее сын Владимир чтились за то, что построили Софийский собор. У местного духовенства не было необходимости выдумывать данный факт, поскольку оно всегда чувствовало себя независимо по отношению к княжеской власти. В Новгороде с древнейших времен память княгини и ее сына отмечалась особой трапезой в дни их смерти. В нее входили напиток из меда и кутья с ягодами. При этом Ингигерд не путали с женой Владимира Александрой, чья гробница также находилась в Софийском соборе. Ее память также чтилась, но несколько скромнее.[308]

Следует отметить, что шведская принцесса, имевшая значительные личные доходы от принадлежащей ей Ладоги, могла помочь сыну в строительстве в Новгороде величественного каменного собора. Историки архитектуры обнаружили в кладке этого храма приемы, типичные для скандинавских построек того времени. Это использование не тонкого кирпича плинфы, как в Византии, а дикого камня с прослойками из розового цемента.[309] Значит, для постройки Софийского собора приглашались специалисты из скандинавских стран. Сделано это могло быть по инициативе Ингигерд, сохранявшей связи с родиной. Правда, некоторые детали в новгородской Софии были типично византийскими: арки, внутренний декор и т. д. Они свидетельствуют о том, что в числе строителей были и византийский мастера, присланные из Киева Ярославом Мудрым.[310]

Некоторые исследователи, отрицая наличие гробницы Ингигерд в Новгороде, утверждали, что она не могла носить имя Анна, поскольку ее христианским именем было Ирина. Однако исследователи Софийского собора в Киеве обнаружили, что в нем было два придела – в честь святого Георгия, небесного покровителя Ярослава Мудрого, и Иоакима и Анны. Придела в честь святой Ирины не было. Данное обстоятельство может свидетельствовать о том, что в конце жизни Ингигерд была уже не Ириной, а Анной, поскольку приделы были возведены лет через 10 после основного здания собора.[311]

Имя Анна княгиня могла получить не только после пострига в монахини, но и после крещения в православную веру. В середине XI в. как раз произошло разделение христианства на католичество и православие. На родине Ингигерд под именем Ирина могла быть крещена по католическому обряду. На Руси и с этим именем жила какое-то время. Но после разделения церквей она могла перейти в православие уже под именем Анны и поэтому покоиться в монастыре святой Ирины в Киеве не захотела. Следуя ее примеру, Ярослав Мудрый также не пожелал быть захороненным в своем монастыре святого Георгия.

Косвенным свидетельством в пользу предположения о переезде Ингигерд в Новгород в конце жизни могут являться данные антропологии о том, что в старости Ярослав Мудрый отличался очень плохим характером: был раздражительным, вспыльчивым, резким в минуты гнева. К тому же он едва передвигался из-за болезни ног. Жить с таким человеком было очень сложно, поэтому у княгини были веские причины для переезда в Новгород к сыну под предлогом оказания ему помощи в строительстве большого каменного собора.

В последнее время исследователи перевели на русский язык многие зарубежные источники, сообщавшие сведения о шведской принцессе, и это дало возможность проанализировать их вновь. К числу этих памятников относятся: «История о древних норвежских королях», «Сага об Олаве Святом», «Гнилая кожа», «Круг земной», «Красная кожа», «Саги о норвежских конунгах», «Хроника Адама Бременского» и др.

Из саг об Олаве Святом удалось узнать, что матерью Ингигерд была прибалтийская славянка по имени Эстрид, поэтому в ее внешности не могло быть чисто нордических черт. У принцессы был брат по имени Иаков, ставший шведским королем Анундом-Яковом, правивший после смерти отца до 1050 г.[312]

В «Истории о древних норвежских королях» монаха Теодорика сообщалось, что сначала Ингигерд была невестой норвежского конунга Олава Харальдсона, прозванного потом Святым. Но отец принцессы за что-то прогневался на жениха и отдал дочь «Ярицлаву, конунгу восточного пути».[313] Последнее уточнение кажется весьма примечательным, поскольку из него выходит, что Ярослав был не правителем Русского государства, а держал под своим контролем только торговый путь в восточные страны и лежащие на нем города. Остальная территория Руси, видимо, принадлежала местному населению. (Более углубленное исследование данного вопроса может помочь в решении проблемы «варяжского призвания» и роли князей в формировании древнерусского государства.)

Дата свадьбы Ингигерд и Ярослава в скандинавских источниках колеблется от 1014 до 1020 г. Большинство историков, сопоставив все данные, пришли к выводу, что она состоялась в 1019 г.[314]

Софийский собор в Киеве. Реконструкция здания XII в.

В «Круге земном» по этому поводу сообщено следующее: «Весной в Швецию прибыли послы Ярицлейва, конунга из Хольмгарда, узнать, собирается ли Олав конунг сдержать обещание, данное предыдущим летом, и выдать свою дочь Ингигерд за Ярицлейва конунга. Олав конунг сказал об этом Ингигерд и заявил, что он хочет, чтобы она вышла за Ярицлейва конунга. Она отвечала: “Если я выйду за Ярицлейва конунга, то хочу получить от него, как вено, все владения ярла Альдейгьюборга и сам Альдейгьюборг (Ладогу. – Л. М.)”. Послы из Гардарики согласились от имени своего конунга».[315] Далее в «Круге земном» сообщалось, что полученными землями по указанию Ингигерд стал управлять ее родственник ярл Рангвальд.[316]

Некоторые исследователи сочли данное сообщение Снорри Стуолусона недостоверным, поскольку, по их мнению, древнерусские женщины не имели права на личную собственность и находились на содержании у мужа.[317] Однако это представление об имущественном положении женщин в Древней Руси неверно. Из летописей известно, что княгиня Ольга владела городом Вышгородом, селами, охотничьими и рыболовными угодьями; Рогнеда жила на своем дворе у Киева, потом перешедшими к ее старшей дочери Предславе; принцессе Анне в качестве вено был дан Херсонес. Аналогичным образом получила Ладогу и Ингигерд. Вполне вероятно, что ее двоюродный брат Рангвальд стал управлять этим крупным торговым городом и передавать доходы в казну княгини.