Гарри Поттер и Кубок огня - Джоанн Роулинг

— Ох, да когда же? — простонал Рон. — Я готов съесть гиппогрифа.

Не успели эти слова слететь с его уст, как двери Большого зала отворились и воцарилась тишина. Профессор МакГонагалл провела длинную цепочку первогодков на возвышенную часть зала. Гарри, Рон и Гермиона хоть и промокли, казались совершенно сухими по сравнению с первокурсниками — можно было подумать, что они не ехали в лодке, а добирались вплавь. Все ежились и от холода, и от волнения, выстроившись шеренгой вдоль преподавательского стола лицом к остальной школе — все, кроме самого маленького мальчика, закутанного в огромное кротовое пальто Хагрида. Пальто было ему настолько велико, что казалось, он выглядывает из черного мехового шатра. Его острое личико, высунувшееся из воротника, было болезненно-взволнованным. Встав в ряд со своими отчаянно нервничающими товарищами, он поймал взгляд Колина Криви, выставил два больших пальца и свистящим шепотом произнес: «Я упал в озеро!» Он явно этим гордился.

Профессор МакГонагалл выставила перед первокурсниками трехногую табуретку и водрузила на нее необычайно старую, грязную, заплатанную Волшебную шляпу. К ней были прикованы взгляды всего зала. В наступившем молчании у самых ее полей открылась широкая щель наподобие рта, и Шляпа запела:

Наверно, тыщу лет назад, в иные времена,Была я молода, недавно сшита,Здесь правили волшебники — четыре колдуна,Их имена и ныне знамениты.

И первый — Годрик Гриффиндор, отчаянный храбрец,Хозяин дикой северной равнины,Кандида Когтевран, ума и чести образец,Волшебница из солнечной долины,Малютка Пенни Пуффендуй была их всех добрей,Ее взрастила сонная лощинаИ не было коварней, хитроумней и сильнейВладыки топей — Салли Слизерина.

У них была идея, план, мечта, в конце концовБез всякого подвоха и злодействаСобрать со всей Британии талантливых юнцов,Способных к колдовству и чародейству.И воспитать учеников на свой особый лад —Своей закваски, своего помола,Вот так был создан Хогвартс тыщу лет тому назад,Так начиналась хогвартская школа.

И каждый тщательно себе студентов отбиралНе по заслугам, росту и фигуре,А по душевным свойствам и разумности начал,Которые ценил в людской натуре.Набрал отважных Гриффиндор, не трусивших в беде,Для Когтевран — умнейшие пристрастье,Для Пенелопы Пуффендуй — упорные в труде,Для Слизерина — жадные до власти.Все шло прекрасно, только стал их всех вопрос терзать,Покоя не давать авторитетам —Вот мы умрем, и что ж — кому тогда распределятьУчеников по нашим факультетам?

Но с буйной головы меня сорвал тут Гриффиндор,Настал мой час, и я в игру вступила.«Доверим ей, — сказал он, — наши взгляды на отбор,Ей не страшны ни время, ни могила!»Четыре Основателя процесс произвели,Я толком ничего не ощутила,Всего два взмаха палочкой, и вот в меня вошлиИх разум и магическая сила.

Теперь, дружок хочу, чтоб глубже ты меня надел,Я все увижу, мне не ошибиться,Насколько ты трудолюбив, хитер, умен и смел,И я отвечу, где тебе учиться!

Когда Волшебная шляпа закончила петь, весь Большой холл загремел аплодисментами.

— Когда распределяли нас, она пела другую песню, — заметил Гарри, хлопая вместе со всеми остальными.

— Она каждый год поет новую, — ответил Рон. — Согласись, это, наверное, довольно скучное занятие — быть Шляпой, так что, я думаю, она целый год сочиняет очередную песню.

Профессор МакГонагалл уже разворачивала длинный свиток пергамента.

— Когда я назову ваше имя, вы надеваете Шляпу и садитесь на табурет, — обратилась она к новичкам. — Когда Шляпа назовет ваш факультет, вы встаете и идете за соответствующий стол.

— Акерли, Стюарт!

Вперед выступил мальчик, явственно дрожащий с головы до пят, взял Волшебную шляпу, надел и сел на табуретку.

— Когтевран! — объявила Шляпа.

Стюарт Акерли снял Шляпу и поспешил к своему месту за когтевранским столом, где все приветствовали его аплодисментами. Гарри уловил случайный взгляд Чжоу — ловца команды Когтеврана, что-то одобрительно крикнувшей Стюарту, когда тот усаживался, и на какой-то миг к Гарри вдруг пришло странное желание тоже очутиться за когтевранским столом.

— Бэддок, Малькольм!

— Слизерин!

Стол в противоположном конце холла забурлил от восторга, Гарри видел, как хлопал Малфой, когда Бэддок присоединился к слизеринцам, и невольно задал себе вопрос — а знает ли Бэддок, что именно слизеринский факультет дал больше Темных магов и колдуний, чем все остальные. Фред и Джордж засвистели, как только Малькольм Бэддок сел на свое место.

— Брэнстоун, Элеонора!

— Пуффендуй!

— Колдуэл, Оуэн!

— Пуффендуй!

— Криви, Дэннис!

Крошка Дэннис Криви двинулся вперед, путаясь в хагридовской шубе — тут, кстати, и сам Хагрид, пытаясь ступать как можно осторожнее, боком протиснулся в зал через дверь позади преподавательского стола. Вдвое выше любого человека и раза в три шире, Хагрид, с его длинными, черными, спутанными космами и бородой, имел довольно устрашающий вид, но это было самое обманчивое в мире впечатление — уж Гарри, Рону и Гермионе был прекрасно известен его добродушный характер. Лесничий подмигнул друзьям, усаживаясь с края преподавательского стола и стал смотреть, как Дэннис Криви надевает Волшебную шляпу. Отверстие над полями раскрылось, и…

— Гриффиндор! — произнесла Шляпа свой вердикт. Хагрид захлопал вместе с гриффиндорцами, когда Деннис, радостно улыбаясь, снял Шляпу, положил ее на место и поспешил к брату.

— Колин, я поступил! — пронзительно закричал он, падая на свободное место рядом. — Это замечательно! А меня кто-то схватил в воде и забросил обратно в лодку!

— Здорово! — не менее возбужденно воскликнул Колин. — Наверное, это был гигантский кальмар, Дэннис!

— Ого! — восхитился Дэннис — похоже, в самых смелых мечтах он и не надеялся на такое приключение — во время шторма упасть в бушующее бездонное озеро и затем быть поднятым оттуда громадным морским чудовищем.

— Дэннис! Дэннис! Видишь вон того мальчика? Того, с черными волосами и в очках? Видишь его? Знаешь, кто это, Деннис?

Гарри торопливо отвернулся и принялся старательно наблюдать, как Шляпа разбирается с Эммой Ноббс.

Распределение продолжалось. Мальчики и девочки, с большим или меньшим страхом на лицах, один за другим подходили к трехногой табуретке; очередь сокращалась медленно, и пока что профессор МакГонагалл перебралась через букву «О».

— Ох, да скорее же, — вздыхал Рон, массируя себе желудок.

— Ну, Рон, распределение гораздо важнее еды, — попробовал поспорить Почти Безголовый Ник.

— Конечно, если ты уже умер, — огрызнулся Рон.

— Я очень надеюсь, что пополнение Гриффиндора этого года проявит себя достойно, — заметил Почти Безголовый Ник, аплодируя, когда «Макдональд, Натали» присоединилась к гриффиндорскому столу. — Мы же не хотим прервать нашу победную серию?

Гриффиндор побеждал в межфакультетском соревновании уже третий год подряд.

— Причард, Грэхэм!

— Слизерин!

— Свирк, Орла!

— Когтевран!

И, наконец, на «Уитби, Кевин!» («Пуффендуй!») Распределение завершилось. Профессор МакГонагалл унесла и Шляпу, и табуретку.

— Самое время, — пробурчал Рон, схватив нож и вилку и с нетерпением уставившись в золотую тарелку.

Поднялся профессор Дамблдор. Он улыбнулся всем студентам, приветственно раскинув руки.

— Скажу вам только одно, — произнес он, и его звучный голос эхом прокатился по всему залу. — Ешьте.

— Верно, верно! — с неподдельным чувством закричали Рон и Гарри, и в это время стоявшие перед ними блюда волшебным образом наполнились.

Почти Безголовый Ник со скорбным видом наблюдал, как Гарри, Рон и Гермиона нагружают свои тарелки.

— А-а-а, от эфо лушше, — пробормотал Рон со ртом, набитым картофельным пюре.

— Вам повезло, что банкет поздно вечером, знаете ли, — продолжил беседу Почти Безголовый Ник. — Тут немного раньше на кухне были неприятности.

— Пошшему? Чшо слушшилось? — поинтересовался Гарри сквозь изрядный ломоть бифштекса.

— Разумеется, дело в Пивзе. — Ник сокрушенно покачал головой, и та опасно заколебалась. Он осторожно передвинул воротник чуть повыше. — Обычная склока, легко можно представить. Пивз выразил желание присутствовать на банкете — тут все ясно, вы его прекрасно знаете — совершеннейший дикарь, не может смотреть на тарелку с едой без того, чтобы не швырнуть ею куда-нибудь. Мы собрали Совет призраков — Толстый Монах был за то, чтобы предоставить ему шанс — хотя, на мой взгляд, куда более мудрой была позиция Кровавого Барона — тот решительно воспротивился.