Моя больная любовь - Хельга Конд

и насчёт Рогова. Чё это я не задумывалась никогда над его фамилией? Рогов…

Лобанова вновь засмеялась, радуясь, как легко подруге даются её переживания.

- Расскажи мне ещё, что-нибудь про Варданяна. – Попросила соседка.

- Не буду. – Улыбаясь, но всё же серьёзно ответила та.

- Почему это? Я, может быть, с ним снова закрутить хочу! – Возмутилась Олеся.

Лена увела взгляд, не смея в этот момент посмотреть на разочарованное лицо подруги.

- В том то и дело, что для тебя это способ убить время и забыться, а для Вахи – это чувство, которое он проживал глубоко и сильно.

- В смысле ты что, на его стороне что ли? – Удивлялась Миркулова.

- Именно так. – Полу шутя, полу серьёзно подтвердила догадку Лобанова.

- Да я ему сейчас позвоню и он прибежит! – Хватаясь за сотовый телефон, воскликнула Олеся, начиная тыкать пальцами в экране, предварительно включив громкоговоритель, но мерные гудки шли, а отвечать на них никто не спешил.

Миркулова свела брови на переносице, не веря в происходящее. Далее последовало ещё четыре попытки. Результат был ровно такой же.

- Лен, он мне и вправду не отвечает. – Подавленно прокомментировала девушка свои неудачи. – Ну и фиг с ним! И вообще, с ними со всеми!

Лена тихо засмеялась – подруга была в своём репертуаре. Лобанова внутренне позавидовала ей, ведь так быстро переключаться с одного чувства на другое у неё самой не получалось… Мысли унесли в ноябрьские события…

Плетнёва с момент их встречи в кафе она больше ни видела. Саранин сообщил, что Кирилл собирается бросить обучение, поэтому, предварительно подумав, она всё же сообщила отцу об этом решении её брата. Она плечами передёрнула, передавая реакцию организма на новое слово в её лексиконе. Никак не прирастало корнями понимание, что теперь они родственники да ещё такие близкие. Отец довольно холодно встретил её новость о Кирилле, и соответственно, продолжения не последовало – возвращения сына за парту знаний.

Уже дважды побывав в гостях у них, Лена ни разу не застала Плетнёва там.

- А Кирилл? – Было неудобно это спрашивать у Варвары, но любопытство было в тот раз сильнее её амбиций. – Он где? Я что-то давно его не видела.

- Он съехал от нас. – Ответила Варвара, размешивая кофе в кружке. – Слава Богу! Кажется, снимает где-то квартиру и устроился на работу…

От переполнивших её в тот раз чувств безусловной потери, Лена избавлялась долго. Только с украшением ёлки, пришло понимание того, что настроение нужно было менять. Начала вновь «чувствовать» происходящее вокруг.

Кирилл

Ему всегда нравилось копаться в машинах, ремонтировать, поэтому, когда увидел объявление автослесаря, не задумываясь, откликнулся. Вспоминая лицо отца, кричащего на него, после сообщения, что уходит из дома, Кир усмехнулся – не он ли мечтал всегда избавиться от сына… Странное поведение родича, вдруг, проявившееся заботой о нём, настораживало своей внезапностью.

- Я тебе приказываю оставаться здесь и выкинуть эти дурацкие мысли из головы! Только попробуй забросить учёбу! – Отец метал молнии и стрелы, но Киру это не впечатляло.

Теперь… теперь не впечатляло. Ему нужна была свобода от этого дома, от отца и от его новоиспечённой сестры! Иначе он бы задохнулся. Иначе бы пропал…

«Когда придёшь домой? Я тортик испекла» - Пришло смс от Жени. Плетнёв задумчиво уставился на экран. Девушка из кожи вон лезла, чтобы создать уют в их жилище, но как то не получалось у него, ощутить это всем своим нутром. Тоска по Лобановой была слишком сильной и давлела над ним всё с большей силой, особенно к Новому году.

- ЗдорОво, дружище! – Повис над ним Ваха, когда Кира собирался на лежаке закатиться под очередной автомобиль.

- О! Привет! – Протягивая запястье для рукопожатия, откликнулся он.

Плетнёв так был рад видеть друга, они виделись теперь редко, что сердце радостно колотнулось – Варданян был маленькой связующей нитью его с Еленой, с колледжем. Они долго беседовали, обмениваясь информацией, пока, вдруг, Варданян не произнёс.

- Завтра будет ёлка у нас проводится в актовом. Придёшь?

Сердце учащенно забилось, мысли поплыли, в преддверии возможности вновь ЕЁ увидеть…

- Не знаю, Ваха. У меня работа… - Сделал он попытку себя остановить.

- Ну, тогда если что, мы все тебя там будем ждать. Надумаешь, приходи. – Отозвался молодой человек и забрался в машину.

Плетнёв уже собирался уйти, как в приспущенное окно Ваха крикнул счастливым голосом.

- Мне Олеся звонила!

- И как? – Рассмеялся Кирилл, обрадованный новостью.

Парень развёл руками в стороны.

- Никак! Но я рад! – Он тоже гоготал от души.

- Что делать будешь? – Подмигнул Плетнёв.

- Теперь ничего не буду делать…- Немного сникнув, ответил друг, и махнув на прощание рукой, надавил на газ.

Кирилл задумчиво проводил его взглядом, понимая, что в стене здравомыслия и отчуждённости, тщательно им воздвигаемой, появилась брешь....

Часть 24

Лена

Переживание перед выходом на сцену сбивало дыхание, ледяные руки жались в кулаки, чтобы согреться, а по телу волнами ходил озноб. Промежуток в пол года, отучил от сцены, приводя к изначальной точке – волнению. Лена услышала, как объявили её выход и, выпустив воздух, выпорхнула на сцену, вмиг забыв о своих слабостях. Громкие звуки аплодисментов стихли и гитара запела…

У берега моря, у синей воды

Художник печальный ходил от нужды…

Хотелось ему шедевр создать,

Но Мир обойдя, надоело искать…

Лобанова вгляделась в зал – лица стали различимыми. Все с вдохновением на лицах смотрели на неё. Подвести она не могла, поэтому затянула с ещё большей силой, добавив в голосе.

И в мыслях рисуя последний портрет,

Увидел, на камне сидит силуэт.

Прислушался, тихо поёт голосок.

Идея шедевра сплелась в колосок.

Вот розовым губы зелёным власа,

И хвост с чешуёй в золотые тона,

Но мучит вопрос «какой цвет её глаз?».

Она будто слышав, поднимет их враз.

Лена сценически открыла только что закрытие ею глаза и устремила свой взор к двери актового зала. Там стоял ОН. Плетнёв опёрся о стену и с каким-то затравленным лицом, внимал, как и все её песне. Волна внутренней радости затопила грудь. Отвести взгляд не представлялось возможности.

Как синее море они, как вода.

Влюбившись, он камнем застыл навсегда…

Гранитную глыбу шторма не сотрут.

Шедевром его самого назовут.