Бедные богатые девочки, или Барышня и хулиган - Елена Колина

В школе мальчики организованно дарили девочкам открытки с изображением мимозы, обвитой красной лентой, и стандартным текстом: «…желаем здоровья, счастья, успехов в учебе». После уроков по команде классной руководительницы мальчики разносили открытки, швыряя их на парты девчонкам, как будто раздавали тетради с двойками. Мальчики поздравляли девочек как будущих женщин, и затертое клише стирало гинекологический оттенок поздравлений.

В День Советской армии девочки уже без всяких оттенков поздравляли мальчиков как будущих воинов. При всей безликости организованных поздравлений некоторые возможности для личного маневра здесь все-таки имелись. Поздравляя одноклассников, девочка могла выменять право вручения открытки нужному мальчику на красивую заколку или обещание дать списать сочинение. Ненужного мальчика могли отдать и просто так, ни за что. Мальчики тоже делали свой выбор, поэтому день Восьмого марта всегда был наполнен нервным ожиданием, интригами и волнением.

Ноябрьские праздники были самыми неинтересными, не оставляли простора воображению и не включали в себя ни малейшей интриги. Тем невероятней для Даши стало событие, которое произошло перед ноябрьскими праздниками.

После звонка, когда все копошились, собирая портфели, вокруг Дашиной парты неожиданно сгруппировались мальчишки. Ближе всех к Даше, держа руки за спиной, стоял Сережка Веревкин, уважаемый в классе за силу, которой он добродушно не пользовался.

– Мы… тут… Это тебе к Седьмому ноября! – И он вытащил из-за спины – ух ты, невозможно поверить! – настоящий букет розовых тюльпанов!

Пару минут молчали все. Даша не могла вымолвить ни слова от счастья, а девчонки вокруг затихли в неодобрении. В общей тишине Даша получила еще один подарок. Маленький Саша Чернов протянул Даше куклу в синем платье с белым кружевным воротничком.

– От всех нас, – сказал он и спрятался за спину высокого и широкоплечего Веревкина.

Даша медленно несла домой свое счастье, а также куклу, цветы и убеждение в ценности своей особы для всего человечества. «Кукла… И цветы. Только мне, и больше никому!» – перебирала она в уме свои достижения.

– Почему тебе сделали подарок к революционному празднику? – удивлялась Соня.

– А почему только тебе? – подозрительно спрашивал Папа. – Даша, ты не подпольная революционерка?!

Влюбленная в собственное очарование, Даша, не отвечая, смотрела на родителей с гордой и небрежной полуулыбкой.

На следующий день Даша решила, что такой популярной личности, как она, теперь вообще море по колено и не попробовать ли прибрать к рукам самого главного классного красавца Игоря Которского. За его спиной шептались, что он связан с дворовой шпаной и с ним лучше не иметь дела, но побаивались его не за эту недоказанную связь, а за неуправляемое бешенство, которое овладевало им время от времени. Тем почетней окажется Дашина добыча.

– Спорим, девчонки, он пойдет сегодня меня провожать! – нагличала зарвавшаяся Даша.

Поймав Игоря на школьном крыльце и ухватив за рукав, чтобы у него не осталось времени уйти и подумать, она тоненьким голоском попросила:

– Которский, ты у нас в классе самый главный, тебя все уважают… Проводи меня, пожалуйста, домой, а то мальчишки из восьмого «Б» ко мне пристают.

Даша зашлась в приступе вдохновения и беспомощно прижала руку к груди на глазах у девчонок, наблюдавших из-за угла, как Дашка ловко сделала Игорю подсечку. Даша выиграла спор, бедный Игорь не успел даже глазом моргнуть, как уже шагал рядом с Дашей.

Дашина уловка возымела неожиданный и крайне неудобный для нее самой результат. Теперь всякий раз, как она желала медленно гулять по направлению к дому, беседуя с друзьями о прекрасном или смешном, из школьной двери неотвратимо выруливал Игорь с вопросительным выражением лица.

– Смотри, Коробова, вон идет твоя расплата за глупые шуточки, – хихикал маленький Саша Чернов и немедленно на всякий случай исчезал. Такая предусмотрительность была вполне обоснованной, потому что мрачноватому Игорю страшно хотелось дать по морде кому-нибудь из Дашиных дружков.

Начитанный Иосиф удалялся, задумчиво покачивая головой:

– Классику читай, Дашка, если ты случайно приручила чудовище, ты за него теперь в ответе!

Даша, жертва собственной интриги, грустно плелась рядом со своим псевдозащитником, который от волнения был не в состоянии произнести ни одной внятной фразы. Он даже в молчаливые слушатели не годился, а только злобно смотрел по сторонам, охраняя свое завоевание от посторонних. Неделю Дашка мучилась от неотступного присутствия молчаливого Игоря, а потом решительно отказалась от охранных услуг.

– Спасибо тебе, Игорек, большое спасибо! Меня не надо больше провожать, ко мне никто теперь не пристает, тебя, конечно, испугались, – подлизывалась бессовестная Дашка.

Она прекрасно понимала, что Игорь не виноват, что неловкость, которую она испытывала рядом с ним, не является ей оправданием. На самом деле нельзя с человеком качаться на таких качелях: раз – притянуть, два – от толкнуть! Но что же было делать?

На следующий день Даша опять весело щебетала со своими дружками, которые по случаю Дашиного освобождения от суровой преданности Которского все вместе провожали ее домой. Даша крутилась и, поглядывая по сторонам, улыбалась всем сразу.

– Представляешь, она считает Гончарова писателем второго ряда! Ей, старой деве несчастной, только сладкий Тургенев нравится, – возбужденно умничала Даша, обсуждая с Иосифом маразм их учительницы по литературе.

– Дашка, а о чем ты с Которским беседовала? – попытался привлечь Дашино внимание к себе круглолицый Андрей Нефедов.

– Ну, милый мой, о чем я с ним – что? – томно пропела Даша. – Слово «беседовать» не про него, Которский – он же просто туловище, у него языка вовсе нет.

В этот ноябрьский день как-то особенно злобно завывал пронизывающе холодный ветер. Мальчишки были в шапках, а кокетливая Даша спрятала в портфель свою уродскую вязаную розовую шапку, в которую мама для тепла вставила еще голубую шапочку поменьше. Ей было холодно так, что, казалось, уши вот-вот отвалятся, но как здорово быть одной среди мальчишек, остроумной, привлекательной и непременно без шапки!

«Туловище» Которский подумал-подумал и открыл кампанию против Даши. На следующий же день на всех уроках она была обстреляна из трубочки мокрой противной промокашкой. Сначала было смешно, но шквал противных мокрых комочков не переставая метко летел прямо в лицо, и вскоре Даше казалось, что с ее лица стекает мерзкая слюна Которского. На последней перемене она уже плакала. Девчонки ее не пожалели, им понравилась оплеванная Даша, ее унижение казалось заслуженным, и было приятно, а никто из дружков-мальчишек не захотел с Которским связываться.