Мгла над Гретли - Джон Пристли

— О, как я вас ненавижу! И как я проклинаю себя за то, что позволила вам явиться сюда!

— Вы предпочитаете, чтобы наша встреча произошла в полиции? — спросил я. — Или вы думаете, что ваши оскорбления могут пойти ему на пользу? Если вам так неприятны мои слова, почему бы вам не покинуть нас?

— Потому что я не доверяю вам! — вскричала она.

— Пожалуйста, пожалуйста, Маргарет, — начал Отто, — но всем виноват один я. То, что я когда-то был в партии нацистов, — правда. Я был обманут в то время, как многие другие. И нас заставляли хранить всё в тайне. Я скрывал это от Альфреда, а затем от тебя. Но когда они вступили в Вену и когда я понял, кто они такие на самом деле и что собираются делать, я вышел из их партии. А это было не так-то просто. И с тех пор моей единственной мечтой было работать против них, помочь победе над ними и, если нужно, умереть ради этой победы. Пожалуйста, верь мне, Маргарет.

Он снял очки, чтобы вытереть глаза, и лицо его сразу стало беспомощно-детским, как у большинства близоруких. Это обезоружило Маргарет, и она улыбнулась ему нежной, прощающей улыбкой.

— Я тоже верю вам, — сказал я. — И если вы хотите помочь в борьбе с нацизмом, то вам сейчас представляется случай. Мне нужно сделать то, что хотели сделать вы. Прежде всего я должен знать имя человека со шрамом Кого напоминало вам мельком увиденное лицо? Кто он?

— Я не скажу вам этого, пока не буду знать, кто уполномочил вас задавать подобные вопросы, — с достоинством возразил Отто. — Кому, как не мне, знать, что даже здесь, в Англии, имеются агенты нацистов. Доктор Бауэрнштерн сказала, что не доверяет вам, почему же я должен доверять вам?

Я посмотрел на Маргарет, у которой был смущённый вид.

— Отлично, доктор Бауэрнштерн, можете любоваться на свою работу: сейчас он уже не доверяет мне. За последние несколько дней двое из тех, кто слишком много знал, были убиты фашистскими агентами. Что ж, будем ждать, пока убьют третьего, и будем кричать: “Хайль Гитлер!”, так, что ли?

Конечно, это было ребяческом выходкой. Я сам это понимал. Но я не мог утерпеть — слишком уж я был зол.

Она обратилась к Отто:

— Я же рассказывала тебе, Отто, что мистер Ниланд работал вчера вместе с инспектором Хэмпом и как будто всем распоряжался он, а не инспектор. Я думаю… что… — она остановилась.

Отто кивнул головой и посмотрел на меня:

 — Лицо, которое я видел, напомнило мне нациста, капитана Феликса Роделя

 — Благодарю, — деловым тоном сказал я. — Мне известно, как его найти. Сегодня вечером я собираюсь побеседовать с ним.

— Вы хотите, чтобы я пошёл с вами и изобличил его? — стремительно спросил он. — Куда нужно идти?

— В дом, где я ещё ни разу не бывал. Но мне известно, где он находится: приблизительно в миле от завода Белтон-Смита. Усадьба полковника Тарлингтона, она называется Оукенфильд-Мэнор. Ровно в девять часов мы встретимся там с вами у главного подъезда.

Он несколько обескураженным тоном повторил мои инструкции и спросил:

— У вас есть оружие?

— При себе нет, — вставая, ответил я. — Значит, в девять.

Я повернулся к Маргарет. У неё был не очень-то весёлый вид. Вряд ли я встречусь с ней ещё когда-нибудь. А у меня было что сказать ей, но не будешь же говорить такое в подобной ситуации.

— Спасибо за чай. Будьте здоровы!

Я поспешил прочь. Мне показалось, что она что-то сказала и последовала за мной в холл. Но я, не останавливаясь, сорвал с вешалки пальто и шляпу и выскочил в холодные мокрые сумерки. Наступало время затемнения.

9

На Раглан-стрит меня ждала записка, в которой инспектор сообщал мне о том, что Джо, поначалу запиравшийся, в конце концов не выдержал, сознался и попросил позвать пастора. Однако сознался он только в убийстве Шилы. Причастность свою к шпионажу отрицал и не выдал ровным счётом никого. С ним предстояло ещё немало повозиться. Инспектор переслал мне и записку Периго. В ней было написано, что Периго обедает сегодня в “Трефовой даме” и надеется встретиться там со мной.

Около половины восьмого я пошёл туда и встретился с Периго в баре. Бар был переполнен, но как будто чего-то не хватало. Растерянная девушка безуспешно пыталась заменить Джо за стойкой.

Но мне хотелось выпить. Я так и сказал Периго.

— А почему бы и нет? — ответил он со своей обычной ухмылкой. — Сегодня у вас был удачный день.

— Пока что он ещё не кончился, — напомнил я. — Сейчас-то и начинается главная работа. И, как мне кажется, единственный путь завершить успешно её — это брать на пушку. У нас недостаточно улик… Главное — не дать им времени понять это.

— В таком случае вам нужна трезвая и ясная голова, — возразил он.

— Не знаю, как насчёт ясной, но трезвая — да. И всё-таки мне хочется выпить…

Я мрачно рассматривал публику, густо облепившую стойку и состоявшую преимущественно из молодых военных и их подруг.

— Сегодня я чувствую себя старым, очерствевшим брюзгой. Всё меня раздражает: и проклятая война, и то, что я вижу в этой стране, и мои личные дела.

— Принесу-ка я ещё порцию покрепче, тогда и потолкуем, — ответил Периго, засеменил к стойке и очень скоро вернулся с двумя полными стаканами. Ему всегда удавалось получить всё раньше других. — Итак, — продолжил он весело, — я буду говорить с вами, как мудрый старый дядюшка. Войну мы выиграем, то есть, несомненно, победим державы оси, ибо, по-моему, союз Америки, России, Англии и Китая не может быть побеждён. Дальше нашей стране представляется выбор или же  течение ближайших двух лет зажить полной жизнью и начать всё сначала, или же разложиться и умереть от всё тех же застарелых болезней. Первое возможно, если мы возьмём за шиворот пятьдесят тысяч почётных влиятельных джентльменов и твёрдо заставим их замолчать и прекратить свою деятельность. Что же касается вас, Ниланд, то вы не так молоды, чтобы делать умные глупости, и не так стары, чтобы успокоиться в глупой мудрости. Вам нужна перемена. И пожалуй, нужна женщина, которую вы будете любить и уважать… Теперь давайте захватим столик. Война войной, а ещё разок пообедать как следует не помешает, пока не прикрыли ещё это заведение…

В середине обеда Периго сказал вдруг:

— Поглядите, наша приятельница миссис Джесмонд оставила своих мальчиков и готовится нанести нам визит. Как вы думаете, Ниланд, что мы скажем ей?

— Первое, что придёт в голову, — проворчал я. — Но парочка приятных сюрпризов её, несомненно, ожидает.

Однако самый неожиданный сюрприз ожидал нас. Мы беседовали некоторое время, она сообщила нам, что её беспокоит отсутствие Джо, который сегодня впервые не вышел на работу.

— Можете не беспокоиться о нём, — сказал я. — Джо арестован, и вам придётся проститься с ним, миссис Джесмонд.

— Любопытно, что я никогда не обманывался насчёт Джо, — заметил Периго.

— Я тоже, — совершенно спокойно отозвалась миссис Джесмонд. — Я всегда считала его в высшей степени неприятным и, наверное, очень развратным малым. Но работал он превосходно. “Трефовая дама” без него будет уже не та.

— Боюсь, что “Трефовая дама” скоро вообще будет не та, — усмехнулся Периго.

— Что вы имеете в виду, мистер Периго?

— Сомневаюсь, чтобы вам позволили продолжать в том же духе, — пояснил он. — В конце концов нельзя же забывать, что у нас в разгаре война. Не считайте меня неблагодарным. Я здесь не раз приятно проводил время и находил ваше заведение весьма полезным, но боюсь, что вам придётся расстаться с этим делом.

— И с чёрной биржей тоже — прибавил я, подцепив вилкой кусок цыплёнка. — Нет, нет, не беспокойтесь, я не занимаюсь спекулянтами. Но если вы будете продолжать свою деятельность, я буду вынужден сообщить о вас куда следует.

— Не намерена благодарить вас за предупреждение, — сказала миссис Джесмонд, как всегда, обаятельная и безмятежно красивая. — И нахожу, что вы порядочная свинья.

— Согласен. А вы очаровательный пушистый зверь, который не стоит денег, затраченных на него страной. Такую роскошь мы не можем себе позволить.

— Он не жалеет об этом, а я жалею, дорогая миссис Джесмонд, — сказал Периго. — Вы мне всегда больше нравились, чем я вам…

Она холодно поглядела на него и спросила:

— Ходят слухи, что Шила Каслсайд погибла. Это правда?

— Да. Вчера ночью её вытащили из канала.

— Довольно равнодушно вы говорите об этом, если принять во внимание, что вы вчера провели с нею целый час в одной из наших спален

 — Я далеко не равнодушно отношусь к этому, а вчерашний час я употребил на весьма серьёзный разговор с нею, — глядя прямо в глаза этой женщине, ответил я. — Вас интересует ещё что-нибудь?

— Да. Вы сегодня видели Диану Акстон?

— Нет, но её видел… Периго. А что такое?

— Она позвонила мне сегодня утром, как раз перед ленчем, но меня не было, а записки она не оставила.