Первые шаги по Тропе: Злой Котел - Николай Чадович

– Я не нарочно, – это была чистая правда: моя рука легла на талию Феры совершенно непроизвольно, а сам я лишь успел с запозданием подумать, что она далеко не худышка. Определенно не худышка.

– Давай прогуляемся, – игриво предложила Фера. – Только ты иди вперед, а я посмотрю на тебя.

– Что ты хочешь увидеть? – я, конечно, не считал себя законченным уродом, но пристального внимания к своей персоне терпеть не мог.

– Я просто влюбилась в эту природу, и, если ты будешь восприниматься мною как ее неотъемлемая часть, мои нежные чувства, вполне возможно, распространятся и на тебя, – произнесла она со значением.

– Прогулки здесь чреваты неприятностями, – как бы между прочим заметил я. – Все близлежащее пространство пронизывают малозаметные, но очень прочные и липкие нити, предупреждающие тенетников о приближении незваных гостей. В эту паутину легко угодить, но трудно выпутаться.

– Как будто бы я сама не знаю об этом! – беспечно ответила она. – Но ради меня сделали исключение и на время убрали паутину. Все равно ее надо время от времени менять. Мы можем спокойно гулять отсюда и досюда.

Ее пальчик, направленный вдаль, описал широкую дугу, концы которой, условно говоря, упирались в вооруженных иглами тенетников, маячивших в степи (каюсь, я только сейчас заметил их).

Ничего себе, подумал я. Девушку сопровождает на свидание почетный эскорт. Молодец, выхлопотала себе прямо-таки царские почести. Обо мне здесь так никто не заботился. Видно, сам виноват – не слишком высоко ставил себя. Учтем на будущее.

Делать нечего, мы двинулись вперед сквозь бушующие травы – ваш покорный слyга впереди, а Фера чуть сзади. Памятуя о том, что женщины любят ушами, я не преминул завести галантный разговор, имевший, впрочем, весьма определенную подоплеку.

– А как у вас в Остроге обстоят дела с отношениями полов?

– Это ты о чем? – похоже, что Фера не поняла вопрос, да и неудивительно: ветер относил мои слова в сторону.

Немного сбавив шаг, я повторил то же самое в несколько расширенном варианте, стараясь посылать стрелы своих слов (по большей части тупые) непосредственно в ее розовое ушко.

– Недавно ты говорила о клопах, которые на гибель одного своего сотоварища отвечают рождением десяти новых. Как я понял, под клопами ты подразумевала людей Острога. Ну с клопами, положим, все понятно. Даже поговорка такая есть: плодятся, как клопы. А что предшествует появлению потомства у вас? Вы создаете устойчивые семейные пары, постоянно меняете партнеров или что-то еще?

– Да все, что угодно, – мой интерес к этой проблеме, похоже, забавлял ее. – Как жизнь позволяет, так и устраиваемся. Одни женщины держатся постоянных дружков, другие рожают от всех подряд, для третьих жениха выбирает хозяин.

– Хозяин? – удивился я. – Почему?

– Посмотри на меня! – приостановившись, Фера приняла одну из своих самых соблазнительных поз. – Разве я не милашка? Хозяин доволен мною и желает, чтобы дети у меня появились соответствующие. Разве он позволит завести их от первого встречного бродяги?

Не меня ли она имеет в виду, подумал я, но обижаться не стал. Что взять с дурочки, пусть она даже и писаная красавица?

Тем не менее надо было кое-что уточнить:

– Как я понимаю, с женихом тебя сведут только на срок, необходимый для зачатия?

– Ясное дело… А на что он еще нужен?

– И никто не смеет ослушаться?

– Вольному воля. Да только сразу вылетишь на улицу. Если ты ешь чужой хлеб, то будь добр платить за это хотя бы послушанием. А разве у вас иначе?

Немного подумав., я со вздохом признался:

– Да, наверное, все то же самое… Разница лишь в том, что многие нелицеприятные стороны жизни мы привыкли прикрывать завесой спасительной лжи. За долгий срок столько всего наговорено, написано и даже спето, что сейчас и концов не отыскать. Мы рабы условностей.

– Вот уж чего у нас нет, того нет. Мы рабы этого…

как его…

– Обстоятельств, – подсказал я.

– Можно сказать и так.

– Да что мы все о грустном да о грустном! – встрепенулся я. – Давай веселиться, играть, дурачиться. Ты ведь приехала сюда развлекаться.

– Знаю я ваши дурачества, – она погрозила мне пальчиком. – Вернусь домой с брюхом, мне хозяин все космы и повыдергивает.

– А зачем тебе возвращаться? Оставайся здесь, – я хотел добавить «со мной», но вовремя сдержался.

– Еще чего! Какая ни есть, но там моя жизнь. А здесь так… небольшая прогулка. Отдых на лоне дикой природы. В обнимку с дикарем.

– Ну а если ты полюбишь этого дикаря?

– С чего вдруг? – ее искреннее удивление поставило меня в тупик. Что ни говори, но мы выросли в совершенно разных мирах.

– Ну как бы тебе это лучше объяснить… – я не мог подобрать нужных слов. – Вспомни свой Острог. Тебя свели с очередным женихом. Все прошло удачно… случка состоялась. Но ты внезапно воспылала к нему нежными чувствами. Такое бывает?

– Почему бы и нет… Но тогда часть любви, предназначенной для хозяина, мне придется отдавать на сторону. Вряд ли это понравится ему. Скорее всего, меня просто оскопят. Говорят, это весьма способствует смирению страстей. Я стану тихой, домашней, ленивой и ласковой.

– Что за ужасы ты рассказываешь! – я прижал ее к себе, словно боясь потерять, и опять окунулся в душистые запахи молодого здорового девичьего тела.

Она не вырывалась, а только медленно отступала перед моим натиском. Нетрудно было догадаться, куда могла завести нас эта дорога, по которой ходят не плечом к плечу и даже не друг за дружкой, а лицом к лицу?

– Как ты тяжко дышишь… – прошептала она, уткнувшись щекой мне в грудь. – И сердце колотится так, словно вот-вот разорвется.

– Оно и в самом деле разорвется, если ты не приласкаешь меня…

– Так приспичило? – в ее словах звучало сочувствие, что у женщин, наряду с жалостью, есть верный признак зарождающегося чувства.

– Угу?у?у, – мычал я, ловя губами то пробор в ее волосах, то теплый висок, то прохладное ушко.

Она вдруг обвисла на мне, и мы опустились в траву, сразу сомкнувшуюся над нами, как полог брачного ложа.

– Успокойся, успокойся, – продолжала шептать Фера, одной рукой поглаживая меня по щеке, а другой, развязывая шнуры на своей блузке.

Боже, как давно я не видел обнаженных женских плеч, как давно не приникал к ложбинке между грудями!

Светлая любовь и темная страсть, копившиеся во мне столько лет, разом выплеснулись наружу, словно молодое игристое вино, и то, что прежде служило пробкой для этой гремучей смеси – мой бедных рассудок, – унеслось прочь.

Я ласкал, целовал и даже покусывал Феру (она только тихонечко вскрикивала), все больше подминая ее под себя.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});