Славянское реалити-шоу - Андрей Бондаренко

Первым делом в жаркой печи, которая разделяла спальню – по половым признакам – на два отделения, дежурные по бане, назначенные отдельным приказом, калили специальные камни и грели воду. Потом носили в широком бронзовом котле красные, пышущие жаром камни в банное помещение, и раскладывали их на естественной каменной полке. После этого старательно таскали во всевозможных ёмкостях горячую воду, заполняя большое деревянное корыто – литров на сто двадцать – выдолбленное Сеней Брауном из ствола толстой старой липы. Второе аналогичное корыто предназначалось для холодной воды. Вот такая нехитрая технология…. Впрочем, если на раскалённые камни регулярно поддавать горячей воды, то можно было даже и париться. Только вот банный жар очень быстро выходил – через широкие щели в грубо укреплённой дверной коробке.

Генка снял дверь с кожаных петель, аккуратно прислонил её к стене и озадаченно почесал в затылке:

– Чего это нашло на тебя, командир, с этим внеплановым ремонтом? И так всё было вполне нормально, не графья, чай, а обычные славяне…. Других важных дел нет, что ли?

Пришлось доходчиво объяснить Федонину – относительно второго, очень важного предназначения банного помещения.

– Здесь наши девчонки рожать будут? – изумился Генка. – Это полностью меняет дело! Тогда придётся постараться на совесть! Тогда мы тут оборудуем такой родильный дом, такой…, настоящий дворец! – потерянно замолчал, не находя нужных слов.

Они работали без перерывов часа четыре с половиной: Генка полностью разобрался с дверью и дверной коробкой, Егор занимался оборудованием широких и удобных банных полков.

– Эй, командир, давай я тебя сменю! Меня Александра прислала, – в дверной проём просунулась черноволосая голова Петра Нестеренко. – Там, у самого входа в пещеру, тебя Савелий дожидается, поболтать, наверное, хочет…

Егор выбрался из пещеры, тихонько прикрыл за собой дверь. Савелий сидел на толстом берёзовом чурбаке рядом с дровяным навесом. Из-за бровки, где начинался пологий склон, выглядывали чёрные любопытные носы койотов. Вокруг ленивого костерка важно разгуливала Санька – с автоматом наперевес, нахлобучив на голову самодельную бобровую шапку и демонстративно отворачиваясь от Савелия в сторону.

Медленно надвигался печальный синий вечер, всё небо – словно шалью из серого козьего пуха – было укутано пышными седыми облаками.

– Что-то важное сказать хочешь, Вожак? – подойдя к убогому, вежливо спросил Егор.

– Предупредить.

– Ладно, предупреждай.

– Сегодня ночью будет идти снег. Очень Большой Снег. И завтра будет идти Большой Снег. И послезавтра…. Мы с койотами на три недели, может, и больше, спрячемся в логове. Я предупредил, ты слышал…. До свидания, Вождь! – Савелий неторопливо поднялся со своего чурбака, резко развернулся и упруго зашагал прочь – навстречу радостному и нетерпеливому повизгиванию красных южно-американских койотов…

Глава девятая

Большие снега

Предупреждён – значит защищён? В теории это, наверное, так. Даже, безусловно – так.… Но, как всем хорошо известно, теория ужасно суха, следовательно, возможны и самые неожиданные варианты…

– Господа славяне! – начал Егор внеочередное собрание. – Надвигается очень сильный снегопад. Поэтому надо быть готовым – достойно встретить это неприятное природное явление. Что я имею в виду? Во-первых, мужчины срочно занимаются изготовлением серьёзных лопат для уборки выпавшего снега, почему-то этот вопрос полностью выпал из нашего поля зрения…. Кроме того, заносят из-под навеса в дальнюю пещеру дополнительный, очень серьёзный запас дров. Далее. Женщины старательно прибираются в пещерных помещениях, пекут недельный запас лепёшек, очень дотошно чистят печь от золы. Ну, и ещё что-нибудь придумайте, дорогие мои, чтобы не сидеть совсем без дела…. Приступаем, славяне, ночь уже на дворе. Да и ночью сегодня будем дежурить парами, можно и супружескими, Бог с вами, по три с половиной часа…. Задача – без устали и отдыха огребать от входной двери снег, старательно поддерживать огонь в печи. На улице тоже необходимо развести большой и жаркий костёр…

Надёжно прикрепив к короткому берёзовому дрыну широкий кусок доски, один торец которой был старательно заострён, Егор выбрался из пещеры. Шёл снег…. Нет, так говорить было нельзя – язык не поворачивался…

С неба, в неверных и тусклых отблесках костра, падал Снег. Неправдоподобно крупные и мохнатые снежинки не опускались, а, именно, падали на землю – одна за другой – словно бы были достаточно тяжёлыми….

Прошло всего полминуты, а плечи, голова и грудь Егора были плотно облеплены толстым белым ковром: падающий снег был сухим, но, одновременно, и каким-то очень уж липким. Костёр, отчаянно дымя, оглушительно шипел, грозя потухнуть в любой момент…

– Егора, помоги! – отчаянно и жалобно позвала Санька, еле видимая сквозь сплошную пелену снегопада. – Ничего не получается у меня…. Костёр никак не хочет разгораться!

– Я сейчас! – Егор заскочил в пещеру, быстро, подсвечивая себе карманным фонариком, добежал до мужской спальни, в торце которой был сложен большой запас бересты. Он схватил в охапку – сколько получилось, зашагал обратно, нетерпеливо распахнул дверь ногой, подошёл к гаснущему костру, вывалил бересту на тоненькие языки огня.

Береста вспыхнула мгновенно, мрак тут же рассеялся. Стало видно, как в отдалении Генка и Сеня усердно работают своими самодельными лопатами, выбрасывая на метровые стенки «коридора» (в высоту – уже метровые!) новые снежные порции…

«И это нападало за какой-то час!», – с тоской подумал Егор, обреченно берясь за древко лопаты. – «Что же будет дальше?».

Неожиданно ударил могучий, неправдоподобно сильный порыв ветра, вокруг закружилась неистовая снежная круговерть, полностью забивая уши, нос, глаза, окончательно сбивая дыхание…. Костёр снова громко зашипел и через короткое время окончательное потух…

– Уходим! Всем немедленно вернуться в пещеру! – отчаянно закричал Егор в темноту, открывая дверь в пещеру. – Все уходим, все!

Несколько человек, абсолютно невидимых в этой снежной вакханалии, проскользнули мимо него, и бесследно исчезли – где-то в тёплом, на удивление домашнем сумраке пещеры…

– Есть ещё кто на улице? Сюда, сюда!

Только порывистый ветер проорал в ответ что-то бесконечно визгливое и неразборчивое. Егор плотно прикрыл за собой дверь, опустил толстый брус в бронзовые боковые скобы, на ощупь побрёл по подземному коридору.

Вокруг горячей печи сидели заснеженные люди, с их одежды, обуви, волос, лиц стекали шустрые серые струйки воды…

– Санька! Ты где? – негромко позвал Егор и, не дождавшись ответа, заорал уже во всю мощь лёгких: – Санька! Санька! Санька! Сашенька!

Лишь глухое пещерное эхо сподобилось на ответ, да ещё было слышно взволнованное и чуть испуганное сопение других соплеменников. Чёрная жуть уверенно и непреклонно заключила его сердце в свои ледяные объятия…

Егор сразу бросился обратно к входной двери, за ним затопали ещё чьи-то торопливые шаги. Он вытащил запорный брус из скоб, бросил его на пол, толкнул – что было сил – дверь, та даже не шелохнулась. Разбежался, ударил плечом, тот же результат…

– Подожди, командир! – попросил Петька Нестеренко. – Так не получится, ветер-то дует прямо в дверь. Даже и не ветер – ураган! Давайте сделаем так: я топором попытаюсь вклиниться и отжать дверь, а уже потом вы с Генкой будете её синхронно толкать…

Через семь-восемь минут дверь, наконец, распахнулась, в пещеру ворвался снежный вихрь, жаля руки и лица холодными и болезненными уколами. Егор неудержимо рванулся вперёд, встал на колени перед ближайшим сугробом, принялся разгребать снег руками. Звать и кричать было бесполезно: северный ветер тут же затыкал рот, закупоривая его влажным и властным снежным кляпом…

Он – с крепко зажмуренными глазами – отчаянно копал, разгребал, откидывал снег в разные стороны, понимая – в самой глубине души – что все его усилия тщетны, и ничего уже не исправить: всё окончательно пропало, безвозвратно и навсегда.… Рядом, тяжело сопя и отплёвывая снег, бок о бок с ним копали верные товарищи, также, очевидно, понимавшие всю бесполезность своих отчаянных усилий: ветер неуклонно усиливался, снег продолжал падать с неба, вьюга заметала – всех и вся – навечно, без права на надежду…

Сколько всё это длилось? Трудно сказать. Время – очень странная, так никем и неразгаданная штука: порой его ход становится абсолютно неощутимым для восприятия обычного человека, часы кажутся веками и, наоборот, года воспринимаются ничтожными минутами…

Егор почувствовал, что сзади его сильно тянут за ноги. Он, матерно ругнувшись про себя, вырвался и с удвоенной энергией нырнул с головой в очередной глубокий сугроб. Кто-то прыгнул ему на спину, два тяжёлых тела навалились на ноги. Егор отбивался изо всех сил: кусался, посылал направо и налево удары и оплеухи, выкручивал невидимым противникам руки и ноги, изворачивался….