Мой любимый демон - Марина Сысой

   - Я тебе уже говорила: читать в полутьме вредно.

   - Ну, мам...

   - Омелла, мама права, - оторвался от документов отец и сделал глоток крепкого кофе. - Безусловно, это твое свободное время и ты вольна им распоряжаться, как тебе заблагорассудится, но ты могла бы использовать его с большей пользой.

   - Могла бы, но ты даже на пушечный выстрел не подпускаешь меня к своей работе.

   - Внутренние дела государства - это не хобби для молодой девушки, - отрезал отец.

   - Откуда ты знаешь? - вспылила девушка, но тут же себя одернула. Сейчас она говорит не с тем человеком, перед которым можно позволить себе минутную вспышку гнева: порой родные чего-то ждут от тебя намного больше, чем другие, но и разбить твои мечты им не составит труда. Это все равно, что жить в волчьей стае: есть только один вожак, и соперник должен будет потрудиться, если намеривается занять пьедестал. Смещать отца Мэл не собиралась: куда щенку тягаться с матерым хищником? Нет, она просто хотела, чтобы с ней считались как со взрослым серьезным человеком.

   - Все, эта тема закрыта! Лучше расскажи нам, что произошло между тобой и твоим учителем по танцам? Почему он ворвался ко мне в кабинет в истерике?

   - У всех свои причуды? - несмело промямлила Мэл. От утреннего настроения не осталось и следа. В столовой будто сразу похолодало и потемнело, она предпочла бы забыть этот случай и больше никогда не вспоминать. Проблемы, проблемы и еще раз проблемы. От них никуда не денешься и не спрячешься. Впору только тяжело вздохнуть и повыше закатать рукава.

   - Нет, Омелла, ответь, за что ты назвала его диетическим суповым набором на курьих ножках? - лишь искорки в глазах отца выдавали его веселье.

   - Папа, я уже не ребенок, чтобы ябедничать. Мы сами разберемся.

   - Надеюсь на твое благоразумие. Уладь это в ближайшее время, - приказным тоном сообщил он.

   В ответ Мэл победно улыбнулась. Отец специально решил не вмешиваться и предоставил полную свободу (относительно полную): хочет проверить ее решимость. Ну, с такой мелочью ей по силам справиться (опрокинуть на голову врага ведро с продуктами жизнедеятельности и придать ускорения пинком под з... в спину).

   Подобные "экзамены" не были в новинку, они проходили хотя бы раз в месяц по глупости самой Мэл. Этот случай не стал исключением. Человек - это такое создание, которое можно уговорить или подтолкнуть к нужному исходу событий, зная его слабые стороны. А он пусть думает, что сам сделал выбор. Это было главное правило отца, нарушить его означало проиграть, так и не сделав первый ход. Девушка знала это и, наблюдая за родителем, перенимала науку "невидимого кукловода". Но лично для нее существовало одно "но", которое, узнав, отец ни в коем случае не одобрил бы: она всегда старалась действовать с наименьшими жертвами для окружающих. А это не всегда означало победу без потерь. В реальной жизни такое не прощают, и, если бы не Лиан, постоянно убирающий за ней следы, ей бы давным-давно поставили шах и мат.

   Играя на равных, не как тень отца, у нее не будет права на ошибку. Но от собственных принципов так сложно отказаться.

   - Граф? - дворецкий подошел к хозяину дома и что-то прошептал тому на ухо.

   Дуя на горячий чай в кружке, Мэл внимательно следила за реакцией отца. Обычно содержание этого "что-то" сводилось примерно к следующему: "Господин, пришло срочное донесение. Вас ожидают в кабинете", а, беря во внимание дело всей жизни отца, поступающая к нему информация просто по определению не могла быть приятной.

   Отец кивнул мужчине и резко встал из-за стола.

   - Дорогая, вынужден вас оставить - дела, - он направился к двери и на ходу бросил фразу: - Мэл, я надеюсь на тебя, не забудь все уладить.

   Девушка лишь усмехнулась про себя: главе тайной полиции короля удалось найти ее слабое место... Что ж, теперь, когда игроки сделали первые ходы, стоит получше продумать стратегию поединка.

   Мэл отодвинула от себя пустую кружку и откинулась на спинку стула.

   - Мам, я наверно тоже пойду, - произнесла девушка отрешенно смотря в окно. Солнышко давно встало, пробуждая природу ото сна, в кроне деревьев заливались птицы, а полы легких занавесок приподнимал летний ветерок.

   - Иди, только не забудь: через час у тебя занятия.

   - Помню... - Мэл встала и неторопливо вышла из столовой. Отец занялся своими делами. Она же займется своими, то бишь будет подглядывать.

* * *

   Мрачный коридор встретил девушку отвратительным запахом сырости и паутиной на стенах. Свечи не справлялись с неприятной душащей темнотой, им удавалось освещать пространство лишь на расстоянии вытянутой руки. Но Мэл и вовсе не нужно было здесь освещение, она знала каждый выступ, каждую ямку, каждый поворот, однако со светом девушке было спокойнее. Для нее тьма означала больше чем просто слово: смятение, испуг, непонимание, страх... и боль. Тьма была материальна, она поглощала все на своем пути, не оставляя за собой ничего живого. Чувство обреченности и медленно угасающее желание вырваться из этого кошмара. Но сквозь эту непроглядную стену мрака всегда пробивался "солнечный лучик", что дарил ей улыбку и теплоту. Каждый день, даже не догадываясь об этом, он заставлял ее просто верить... Во что? Мэл не знала точного ответа на этот вопрос. Быть может, в светлое утро, в лучший день, в доброту людских сердец, которую глубоко спрятали. Да хотя бы в саму себя.

   В последнее время ее постоянно снедало отчаяние. Она не знала, как ему помочь, ничего не могла сделать, только и оставалось, что соблюдать этот дурацкий договор, который она заключила еще в детстве. Попытки его разговорить заканчивались полным провалом. Он лишь тихонько хихикал над ее потугами и никогда не воспринимал всерьез, она так и осталась для него ребенком.

   Пусть это и глупости, но он помогал ей, оберегал. И что самое главное, он умел слушать как никто другой, ничего не говоря, не осуждая. Просто сидел рядом, держа за руки, и внимательно слушал, когда у нее душа рвалась на свободу от той тоски, что медленно и мучительно убивала. А если она молчала, то без слов понимал все, тщательно скрываемое ей. Но порой он не замечал очевидного...

   Подойдя к тупику, Мэл поставила подсвечник на небольшой выступ и нажала на углубление в камне - сработала потайная пружина. Девушка отодвинула одну из частей огромной картины, что предоставило ей возможность следить за происходящим в кабинете.

   С той стороны на стене висело точно такое же полотно, только зеркально отраженное. Мэл понятия не имела, знает отец о потайных ходах в их поместье или нет. Но если он и был осведомлен, то очень хорошо это скрывал.