Власть нулей. Том 2 - Наталья Горская

Отец и мать и сами уже сокрушались: что делать такому образованному человеку, как их сын, на окраине Вологодской губернии? На окраине окраины… Именно поэтому они нашли ему невесту, папаня которой имел «какие-то связи» и мог со временем пропихнуть их Рудю куда-то поближе к утерянной ими навсегда Малой Родине – Москве. Он к тому времени как раз развёлся с первой женой, хоть и жил с ней весьма дружно, но что поделаешь, если к концу века в России стало модно разводиться по два раза в год.

Новую невесту свою Рудольф Леонидович поначалу невзлюбил и даже испугался. Она оказалась невыразительной старой девой сорока лет, домоседкой, пишущей диссертацию на тему «Роль квазаров в формировании гравитационных коллапсов» или что-то в этом духе. Он поначалу даже хотел от неё отказаться, но будущий тесть оказался таким бойким малым, что было над чем задуматься. Самостоятельно проделал путь от инструктора горкома какого-то уральского посёлочка до… до… Короче говоря, осел где-то в Петербурге на хлебной должности госчиновника средней руки, да ещё седалища хватило на кресло в какой-то компании, связанной с куплей-продажей нефти. Всё сам! Ни связей, ни родства, ни денег, ничего этого у него на старте не было. Вот пробивной человек, за которого имеет смысл уцепиться!

Дочь этого человека в отличие от потенциального жениха была очень рада замаячившей нестойким миражом возможности выйти замуж и сразу влюбилась в своего избавителя от позорнейшего на Руси звания вековухи. Забросила свои квазары вместе с коллапсами, которые до этого просто помогали скрашивать одиночество. Вместо астрофизики и диалектики у неё наступала настоящая, обычная и прекрасная в своей обычности жизнь. Даже похорошела и помолодела. Рудольф Леонидович всмотрелся и понял, что хорошая она баба, которая осталась одинокой просто из страха, что её оттолкнут, не примут такой, какая она есть: заботливая и добрая, без взбалмошных капризов и заморочек, какими частенько так щедро одарены дочери влиятельных отцов. А тесть в долгу не остался: пристроил зятя на хорошее место в саму Вологду! Дальше – больше: на горизонте замаячил Питер. А питерским-то нынче прямая дорога в Первопрестольную! Тут главное успеть до следующих выборов…

И так бы всё шло, как по маслу, но перед самым Питером карьерный рост Рудольфа Леонидовича споткнулся о небольшой городок в десять тысяч человек, где никто никого никому специально не представлял, но все друг друга знают с самого рождения. Стоит городок посреди лесов и заросших полей, как символ конца реальности. Лет двадцать тому назад здесь вроде бы кипела какая-то жизнь, но вот уже два десятилетия в ландшафте не происходит никаких изменений. Сам человек исчезает из ландшафта. Вид пустого поля, брошенные деревни, бегство населения, вымирающая земля вытесняют из сознания, казалось бы, такие въедливые рекламные образы с холёными бабами и мужиками, которые кушают «ролтон» и катаются на «феррари».

Тесть-зараза заманил на эту ужасную должность обманом: «Рудя, всего на полгодика, ну в крайнем случае – на годик. Но это – в крайнем случае! Так надо. Это тебе как трамплин будет». И вот уже минул третий «годик», а тесть и думать забыл о доверчивом зяте. Зять периодически напоминал о себе, но тесть говорил, что «всё идёт по плану». В последний раз они даже страшно повздорили. Тесть сначала принялся описывать хитросплетения паутины власти, а потом вышел из себя и пригрозил зятю ссылкой в какой-то колхоз где-то под Архангельском.

– Да ты щенок ещё, чтобы меня учить! – зычно орал тесть, который свой непростой путь наверх проделал в значительной степени благодаря лужёной сибирской глотке. – Да я по десять лет гнил на стройках свинарников и коровников, я полжизни по колено в навозе отходил, пока хоть чего-то добился! А ты всё сразу хочешь?! А вот хрен тебе! Быстро только шлюхи дают.

Зять был разочарован в тесте: не такой уж он и всесильный, как казалось. Зря женился. Жена Рудольфа Леонидовича разрываться между противоборствующими родственниками не стала, а сразу приняла сторону мужа, за что тесть её даже похвалил – Рудольф Леонидович сам слышал. Она вообще всячески пыталась облегчить страдания мужа и даже подбадривала его, что быть мэром в провинции лучше, чем ходить в подчинении у мэра в столице.

– Хоть здесь и бардак, зато ты в нём – самый главный, – говорила она ему. – А кем в столицах будешь, ещё неизвестно… Надо просто подождать. Папа если обещал, то сделает. Он такой.

Иногда эти её заботы и хлопоты только раздражали и досаждали. Временами мэр ощущал, что только от одного её слова нервы его страшно раздражаются, и раздражение это мгновенно приобретает какие-то чудовищные размеры. Жена это тоже чувствовала и умолкала. И чего она в самом деле мотается с ним по белу свету, чего диссертацию свою забросила? Оказалась совершенно несовременной женщиной без стремления к профессиональной самореализации, а готовой жить только интересами мужа. Разве такой должна быть баба нового тысячелетия? Декабристки-то были хороши только в своём девятнадцатом столетии, а потакать мужской глупости и заносчивости – позор для женщины двадцать первого века. Это высказывание мэр в одном ток-шоу по телевизору услышал. Услышал и даже ужаснулся такой степени женской наглости…

– Кому нужна эта диссертация? – смущённо отбивалась жена мэра от его едких насмешек. – Ты меня и так-то не любишь, а уж с диссертацией и подавно возненавидел бы… «Новое тысячелетие, новое тысячелетие»! Чего вы все так вцепились в это тысячелетие? Люди-то нисколько не изменились: кто был дураком в том веке, тот в этом им же остался.

Мэру при этих словах становилось несколько стыдно, что он мучит жену плохо скрываемым презрением. Но он не её презирал. Он злился на неё, потому что она была дочерью человека, который ещё в 1999-ом году обещал ему должность в Петербурге. Тесть твердил тогда:

– Только не сейчас, не сейчас. Сейчас видишь, какой год грядёт? Нулевой год, да к тому же ещё и високосный! Сейчас лучше не совершать резких скачков…

Нашёл отговорку: нули виноваты! То ли он жизнью правит, то ли эти самые нули-цифры в виде бубликов… А может, в самом деле надо подождать, а то получишь вместо должности дырку от бублика-нуля?

Вот мэр и ждал. И скучал. И чувствовал себя бесконечно несчастным! Ведь так верилось, что хотя бы в новом веке всё будет хорошо: получишь ты свою должность если не Петербурге, то хотя бы в каком-нибудь здешнем Райцентре. Он давно не брался за работу жадно, с радостной охотой, как голодный кидается на аппетитный свежеприготовленный окорок. Как влюблённый, которому предмет любви пока ещё кажется обольстительным и прекраснейшим на свете, в состоянии неземного волненья ждёт долгожданной встречи с ним. Куда это всё ушло? К работе охладел, как разочарованный мужчина к женщине, когда сладкий туман рассеивается и вот уже не «хочется пойти с ней в кино», а «НАДО идти с ней куда-то в кино, чёрт бы побрал и её, и это кино!». И так приходится расплачиваться за мимолётное увлечение всю жизнь! Так и на работу ходил, потому что НАДО, но не хочется. И даже не можешь сказать чётко, чего и хочется-то. Он уже пятый год ходил в этаком полуобморочном состоянии, ещё не вполне ожил после перемещения, не освоился на новом пространстве, которое поначалу показалось огромным, потом вовсе стало ничтожным. Сжалось, как коллапс квазара… Или квазар коллапса?

Никакой существенной работы тут не было. Весь день мэр принимал посетителей-просителей, которые излагали ему свои материалистические просьбы. Он даже сейчас знал, что в коридоре наверняка сидит директор местной школы, в здание которой ещё в прошлом году въехал пьяный водитель на лесовозе, так что снёс две колонны у пожарного выхода, отчего накренился навес над крыльцом. Крыльцо-то не главное, не парадное, но директор клянчит срочный ремонт. Мол, скоро Последний звонок и всё такое, да ещё из-за крена навеса и растяжения стены в классах первого этажа по стенам пошли какие-то нехорошие трещины. Мэр советовал ему отсудить стоимость ремонта у того пьяницы, который въехал в крыльцо, но директор сказал, что у водителя родня работает в управлении Лесного хозяйства, а здесь это всё одно, что против ветра плевать. Да и на суды деньги нужны немалые.

А где мэр им возьмёт? Кто ему чего даст? Или ходят жильцы одного из домов по центральной авеню города, улице Ленина, естественно. Крыша у них давно протекает, видишь ли. Чего удивляться, если халупы эти были построены в конце пятидесятых годов прошлого века из расчёта служить людям около двадцати лет, когда в 1980-ые должно было наступить какое-то неслыханное счастье для всех? И обитатели этих картонно-фанерных строений должны были перекочевать во дворцы. Да вот не случилось. Разве мэр в этом виноват? Мэр каким боком, что эти дома эксплуатируют уже полвека вместо отмеренных двадцати? Да и номер дома подкачал: тринадцатый как-никак. Уж тем более странно роптать на судьбу, проживая в доме с таким номером. Смените номер – глядишь, и крыша перестанет протекать. Цифры и числа – это вам не просто так. Они тоже свою власть имеют, и власть их порой сильнее власти человеческой. В некоторых странах нет тринадцатых этажей и номеров квартир, и живут там люди припеваючи… Хотя уже и наглецы из дома номер семь обращались с требованием вернуть имтрубу холодной воды, которую коммунальщики свинтили ещё два года назад, а новую так и не установили. Ох, всё-то в России ни как у людей!