К таким, как ты, не возвращаются - Мира Айрон

Тогда Георгий поспособствовал, а дальше Баадур боролся сам. Именно борьба и последующая адаптация к новой непростой службе и помогли ему, удержали на плаву, когда Инга погибла.

И ещё Георгий. Они поддерживали друг друга в их общем горе. Родителей Инги и Георгия не стало давно, Георгий практически вырастил сестру, помог ей получить достойное образование.

А родители Баадура очень давно уехали в Абхазию, на родину предков матери. Отец Баадура родился и вырос в том городе, в котором сейчас жил сам Баадур, но с удовольствием последовал за супругой.

Баадур навещал их, когда был в отпуске. Он довольно спокойно относился к морю и южному солнцу. Его вполне устраивала жизнь в достаточно суровом климате; нравилось, когда все четыре времени года резко отличаются друг от друга.

Примерно таким же, каким был столь любимый им климат, являлся и сам Баадур. Многие черты стали более яркими после ухода Инги. Он мог быть холодным и раздражительным. Мог быть резким и бескомпромиссным. Мог быть хитрым и даже коварным. Мог быть весёлым и обаятельным. Мог быть флегматичным и спокойным, даже равнодушным и отстранённым.

В прошедшие четыре года тёплых, летних черт становилось всё меньше, они проявлялись всё реже.

Итак, то сочувствие, которое охватило Баадура сейчас, вовсе не было его обычной реакцией на какие-либо события. Он сочувствовал именно Дарье Васильевне, потому что она была ему глубоко симпатична. Понравилась. Очень. И не только как человек.

Почему? Баадур и сам не знал ответа на этот вопрос. Он уже давным-давно не был горячим и влюбчивым юношей, а Дарья Васильевна не обладала красотой и магнетизмом, сражающими мужчин наповал. И вообще, ему не доводилось раньше ухаживать за женщинами такого типа, как Дарья Васильевна.

Инга была роковой блондинкой нордического типа с модельной внешностью, а Вика, его действующая подруга жизни, — высокой статной брюнеткой. Девушки, с которыми он встречался до женитьбы на Инге, тоже все были достаточно высокими, иногда даже выше него.

Не доводилось ухаживать за маленькими женщинами. И судя по всему, не придётся, ведь Дарья Васильевна замужем. Замужние женщины были для Баадура табу, какими бы привлекательными не казались.

— И что же теперь делать? — растерянно спросила Дарья Васильевна. — Четыре месяца хождений по кабинетам и сбора информации… Всё заново?

Она вновь с трудом сдержала слёзы. Почему всё так несправедливо? Именно сейчас, когда они почти достигли цели, здание вновь выставлено на торги.

— Есть два выхода, Дарья Васильевна, — Баадур повернулся к компьютеру. — Сейчас… Торги состоятся через месяц, в середине июня. Судя по тому, что здание дважды не удалось продать, существует достаточно большая вероятность третьего идентичного исхода торгов. Нужно просто подождать, пока пройдут торги.

— А если купят? — пылко спросила Даша, заглядывая в лицо собеседника.

Он странно посмотрел на неё и откашлялся. Ему хотелось спросить, всегда ли она так переживает о чужих людях. Например, о женщинах, попавших в тяжёлые жизненные ситуации. Но вопрос был неуместен.

— Не исключено. Однако есть и второй выход: найти другое здание. И этот вариант имеет меньше шансов на успех, чем первый, предупреждаю честно. Найти подходящее свободное здание…сами понимаете. Вероятность невелика, и поиски затянутся надолго. Потому предлагаю дождаться торгов. Я, в свою очередь, обещаю сообщить сразу, если вдруг всплывёт что-то подходящее.

— Правда?

— Конечно, Дарья Васильевна. Зачем мне вас обманывать? Скажите лучше, как с вами можно связаться, если появятся новости?

Даша протянула ему визитку кризисного центра, на которой были указаны их с Ниной номера телефонов.

— Спасибо вам, Баадур Александрович! — Даша встала. — Ещё такой вопрос. На торги может заявиться кто угодно?

— Конечно, существуют определённые условия. Но в принципе, почти кто угодно. Хотите заявиться?

Баадур встал, улыбнулся, призвав на помощь всё наследственное обаяние древних колхидских князей, и, в обход правил этикета, первый протянул Дарье Васильевне руку для пожатия.

— Чем чёрт не шутит? Может, и заявлюсь.

Неожиданно она тоже подарила ему озорную улыбку.

Рука у Дарьи Васильевны была маленькая и тёплая. Баадур вдруг передумал. Вместо рукопожатия, он склонился к руке Дарьи Васильевны.

«Старина, ты совсем рехнулся при виде этой пигалицы!»

Но даже эта мысль не помешала Баадуру получить удовольствие от прикосновения губами к руке Дарьи Васильевны.

А ещё, словно всех предыдущих его чудачеств оказалось недостаточно, он пошёл к окну, из которого открывался вид на выход из здания администрации. Дарья Васильевна, спустившись с крыльца, повернула на парковку и подошла к немного нелепой, но очень симпатичной и стильной машине.

— Фольксваген «Жук», — пробормотал Баадур. — Недурно. Я был уверен, что у вас неплохой вкус, Дарья Васильевна.

…Баадур пока не знал, что его приключения на сегодня ещё не исчерпаны. Позвонив Елене Викторовне, он в два счёта сломил её сопротивление, обаял, вымолил прощение и пригласил на ужин.

Елена Викторовна согласилась вернуться к своим обязанностям, но только через две недели: она уже пообещала дочери, что приедет к ней в гости.

Баадур как раз выражал свою радость по поводу того, что они пришли к согласию, но вдруг растерянно замолчал. Он увидел, как в зал ресторана вошла Дарья Васильевна в сопровождении высокого темноволосого мужчины. Мужчина обнимал спутницу за талию, они улыбались друг другу.

Но даже не этот, надо признать, не слишком приятный для Баадура факт так удивил его. Он узнал мужчину, и в голове моментально всё сложилось. Это Денис Аксаков, довольно известный в городе и в крае человек. А фамилия Дарьи Васильевны — Аксакова, это Баадур помнил. Вот, значит, кто тут муж!

Всё бы ничего, но буквально позавчера, ужиная в этом ресторане с Викой, Баадур тоже видел Аксакова. Похоже, у них один и тот же любимый ресторанчик. Так вот, позавчера Аксаков был в сопровождении высокой рыжеволосой красавицы, которая вела себя гораздо более раскованно, чем скромница Дарья Васильевна, законная жена. В общем, то, что Аксаков и рыжая — не брат с сестрой и даже не просто друзья, — было видно невооружённым глазом.

Странное это было чувство. Пожалуй, Баадур испытывал подобное впервые в жизни. Больше всего ему хотелось сейчас подойти к столику Аксаковых и рассказать Дарье Васильевне всё, как есть. А её благоверному надеть на голову тарелку с деликатесами.

Однако Баадур понимал, что не имеет права на подобный поступок. Тяжёлая эта вещь — моральный выбор. Особенно, если дело касается чужой семьи. А вдруг Дарья Васильевна в курсе загулов мужа? И тут такой Баадур со своей ценной информацией. Да уж. Настроение упало ниже плинтуса, но Баадур с достоинством завершил ужин и подвёз Елену Викторовну до дома.

* * *

…