Я, снайпер - Стивен Хантер

Тут кто-то громко крикнул:

— Марк Фелт умер!

— Скажите это ему, — нашелся Митч, поднимая первую полосу газеты еще выше.

Фраза вызвала громкий смех, к которому теперь присоединились почти все подростки. Во время турне Митч реагировал молниеносно, вставляя в свои хохмы все последние события. У него был настоящий дар выступать перед публикой, в восьмидесятых в течение нескольких лет он даже пробовал себя на эстраде, хотя и без особого успеха. Затем одно из его обычных легкомысленных обозрений в «Дейли ньюс» привлекло внимание редактора большого солидного издательства, и не успел Митч оглянуться, как снова стал звездой и сделал уже вторую карьеру; первая заключалась в свержении правительства и прекращении войны во Вьетнаме. «Единственная проблема с написанием книг в том, чтобы писать», — не уставал повторять Митч, хотя и не он первый это придумал.

Был ли Митч Грин смешным, потому что выглядел смешным, или, наоборот, выглядел смешным, потому что таковым являлся? Хороший вопрос, ответить на который и сейчас не представляется возможным. У него было большое лицо: глаза, нос, подбородок, торчащие скулы, уши, кадык, — все это было большим и обрамлялось густыми золотисто-рыжими седеющими кудрями, как у разъяренного глиняного божка. Улыбаясь, Митч обнажал большие зубы и большой язык.

— Итак, мальчики и девочки, — продолжил он, дождавшись, когда зал успокоится, — а это включает также и вас, дедушки и бабушки, ведь, даже если вы в последнее время не проверялись, вы по-прежнему делитесь на мальчиков и девочек, хотя в нашем… оп-ля, я хотел сказать, в вашем возрасте это уже ничего не значит… Так вот, сейчас мы имеем дело с психопатом, с деревенщиной, сорвавшимся с катушек, напялившим камуфляж и налепившим на бампер своего пикапа наклейку «Верните президента Буша». Все это напоминает об одном: мы можем забыть историю, но, к несчастью, история нас не забудет. Кому принадлежат эти слова? Даю десять попыток и с победителя возьму только десятку за автограф.

— Троцкий, — предположил кто-то.

— Угостите этого человека косячком, — хмыкнул Митч. — Ладно, станем на секунду серьезными. Мы имеем дело со спятившим убийцей, который играет в снайпера-любителя, отстреливая моих товарищей, много лет боровшихся за прекращение войны во Вьетнаме. Вы, мои маленькие оболтусы, тогда еще не появились на свет — вот как давно все происходило. Так или иначе, эти люди боролись за мир и за то, чтобы наши ребята — ваши отцы — вернулись домой целыми и невредимыми. Поскольку все вы родились и сейчас сидите здесь, значит, у нас получилось. И вот теперь какой-то тип решил поквитаться с коммунистами, потому что так у него устроена голова. Как говорится, ни одно доброе дело не остается безнаказанным. А пока вы можете хорошенько посмеяться над историей — вот почему я работал целых семь… нет, наверное, не меньше одиннадцати дней над этой книгой, которая даст вам представление о том, с чего все началось: избыток капитала, богачи, у которых денег столько, что их сложно потратить, ведь после пятого особняка строительство шестого уже теряет прежнее очарование, поэтому миллионеры…

Пуля попала Митчу в рот. Она пролетела между двух челюстей с большими зубами, прошла через заднюю часть гортани до позвоночника, который сразу же словно испарился, вырвавшись из выходного отверстия редким розовым туманом. Голова Митча не раскололась, как головы Джека и Митци, черепная коробка выдержала напор скорости, энергии и гидравлического давления. Пуля пролетела дальше и ударилась в стену. Однако из-за рассечения спинного мозга надвое биологическая смерть наступила мгновенно, хотя колени Митча и не поняли этого, стараясь удержать тело прямо, изо всех сил борясь с навалившимся на них весом; поэтому, вместо того чтобы рухнуть на пол, Митч просто сел, с глухим стуком опустился на стул, будто ему вдруг стало плохо от звуков собственного голоса. Никто не придал этому никакого значения, что отчасти объяснялось странным характером звука, не передаваемого человеческим голосом: скрежет чего-то твердого, проходящего сквозь стекло, зловещий треск, возвестивший, что большое окно в сотне футов за Митчем внезапно покрылось тончайшей сетью трещин, подобных изящной паутине, в асимметричном центре которой появилось сквозное отверстие, маленькое и круглое. Стекло, хотя и сильно поврежденное, удержалось. Поскольку громкого выстрела не прозвучало, по крайней мере в течение трех секунд никому не приходили в голову мысли о винтовке и пуле, никто не связал два странных совпадения во времени: Митч внезапно умолк и сел, а стекло потеряло прозрачность. Гм, что бы это могло значить? Но затем голова Митча, по-прежнему целая с виду, повалилась вперед, и изо рта и носа в тошнотворных количествах хлынули потоки крови.

Вот тогда началось движение, крики, вопли, прыжки и фотографирование на сотовые телефоны, и вскоре в Кливленде развернулась новая демонстрация фильма Феллини с участием ФБР и полиции.

Глава 2

Политика, всюду политика. И убийство — тоже политика. Стычка с чикагской полицией, которая хотела забрать всю славу себе, была неизбежной; в любом случае при нормальных условиях убийство относится к юрисдикции местных правоохранительных органов, и ФБР не должно иметь к нему никакого отношения. Но было понятно, что Бюро обязательно одержит верх в борьбе за право возглавить расследование, поскольку заказное убийство, перешагнувшее через границы штата, попадает в федеральную компетенцию. Высокий профессионализм стрелка однозначно указывал на заказной характер преступления, и, следовательно, главная награда должна была достаться Бюро.

Ник Мемфис все еще считался в ФБР отчаянным парнем благодаря триумфальному участию в прошлогоднем раскрытии дерзкого и жестокого ограбления банка в Бристоле, штат Теннесси, в ходе которого Ник по сути в одиночку выследил и обезвредил банду преступников, при этом избежав серьезных жертв среди мирного населения. Ему оставался всего один шаг до должности заместителя директора. Конечно, этого добивались и другие, но шансов у них не было никаких, и Ника назначили руководителем оперативной группы «Снайпер», как только объявили расследование делом первостепенной важности, что на жаргоне Бюро означает: «Этим занимаются все». Учитывая огромный общественный резонанс, дело сразу же попало в лучи мощных ярких прожекторов и стало благодатной почвой для всевозможных догадок и домыслов, так что его раскрытие вполне могло принести Нику кресло заместителя директора — при условии, что он справится быстро. Ник старался об этом не думать. Он никогда не стремился к высоким должностям. Его цель состояла в том, чтобы использовать свой талант, опыт, ум и мужество на благо людей и сделать наш мир чуточку лучше. Поэтому Ник пытался себя убедить, что ему ни за каким хреном не нужно кресло заместителя директора.

Утро первого дня после получения задания — сразу же после расправы над Джеком и Митци, как только обозначился «рисунок», — Ник провел, устанавливая связь со следственными отделами Чикаго и Нью-Йорка, которым, разумеется, очень не понравилось требование отчитываться перед большим шишкой из Вашингтона, хотя тот и пользовался известностью и заслуженным уважением. После Ник пообщался с соответствующими полицейскими управлениями. Поскольку Управление полиции Ист-Хэмптона маленькое, правоохранительные органы Лонг-Айленда с радостью передали руководство федералам, презираемым ими не так сильно, как полиция штата Нью-Йорк; тут особых проблем не возникло. Чикаго упорно сопротивлялся, но в конце концов — дипломатические таланты Ника также были хорошо известны — Ник одержал верх и разместил свой штаб именно в Управлении полиции Чикаго (а не в местном отделении ФБР, что несказанно обидело его главу, но тут уж ничего нельзя было поделать). Работа сразу закипела. Тотчас же на оба места преступления для сбора улик направились бригады криминалистов. Лучших экспертов Бюро освободили от менее срочных дел и перебросили сюда, пригласив на помощь специалистов-оружейников из Бюро по контролю над алкоголем, табаком и огнестрельным оружием. Специальные агенты получили задание наблюдать за действиями местных властей и мягко намекать, как лучше поступить, что нужно исправить, а что выполнено превосходно. К четырем часам дня федералы полностью узурпировали расследование, оттеснив чикагцев на второй план.

Но самый первый шаг Ник сделал еще до того, как прибыл в Чикаго с целью взять власть в свои руки. Из одних только сообщений в прессе он, в прошлом сам снайпер, понял: убийца обладает высочайшим мастерством, что крайне редко встречается в преступном мире. Ни в Ист-Хэмптоне, ни в Чикаго криминалистам пока не удалось установить однозначно, откуда именно произведены выстрелы, но то, что в обоих случаях никто не слышал звука, позволяло сделать вывод: стреляли издалека или с использованием глушителя, а это заключение подтверждало исходное предположение о работе профессионала. Пуля, извлеченная из руки личного помощника Джоан Фландерс (она прошла насквозь через тело жертвы, попала ее помощнику в мягкие ткани плеча и наткнулась на кость, но, уже не имея энергии расщепить твердую материю, буквально отскочила от кости и застряла с внешней стороны руки, причинив парню сравнительно небольшой вред), сплющилась так, что напоминала необыкновенно красивый гриб, но все же было ясно, что это знаменитая пуля «Сьерра» весом 168 гран с полым наконечником и зауженным хвостом — бесспорный фаворит у большинства снайперов групп специального назначения, а также у метких стрелков армии, морской пехоты, военно-воздушных сил и военно-морского флота. Именно этот волшебный желудь в одно четко скоординированное мгновение в апреле 2009 года оборвал жизни трех сомалийских пиратов.[6] Ник засадил за работу следователей в Вашингтоне и через них по электронной почте разослал приказы во все пятьдесят штатов, требуя начать самую сложную и самую нудную часть охоты — опрос.