Питер Пен - Джеймс Барри

И действительно, тогда он напоминал ураган.

Дело в том, что мистер Дарлинг тоже одевался к званому обеду, и все было в порядке до тех пор, пока не дошло до галстука. Трудно, конечно, поверить, но дело обстояло именно так. Этот человек, который знал все про акции и проценты, не умел завязывать галстука! Правда, по временам галстук сдавался без борьбы. Но иногда всем домашним казалось, что лучше бы уж мистер Дарлинг проглотил свою гордость и пользовался готовым галстуком, заранее завязанным на фабрике.

В тот вечер был как раз такой случай. Он влетел в детскую, держа в руках измятый негодяйский галстук.

– Что-нибудь случилось, папочка?

– Случилось! Вот галстук – так он не завязывается! Видишь ли, он желает завязываться только на спинке кровати. Двадцать раз я пробовал, и двадцать раз он завязывался. А вокруг шеи не желает. Отказывается!

Ему показалось, что миссис Дарлинг не поняла всей серьезности положения, поэтому он продолжал:

– Предупреждаю тебя, мамочка. Пока этот галстук не завяжется по-человечески вокруг моей шеи, я из дома не выйду. А если я из дома не выйду, то мы не попадем на званый обед. А если мы не придем на этот обед, мне лучше не показываться на службе. А если я там не покажусь, то мы умрем с голоду, а наши дети окажутся на улице.

Но даже после этой зажигательной речи миссис Дарлинг продолжала сохранять спокойствие.

– Дай я попробую завязать, милый. Собственно, за этим он и шел в детскую. Своими мягкими прохладными руками она завязала ему галстук, а дети стояли и глядели на то, как решалась их судьба.

Другой бы мужчина, может быть, и возмутился бы тем, что она сумела сделать это так легко. Другой, но не мистер Дарлинг. Он ведь был славным человеком. Он поблагодарил ее кивком и через минуту уже скакал по детской с Майклом на закорках…

– Какую мы тогда устроили кучу малу!.. – вздохнула миссис Дарлинг.

– В последний раз в жизни… – простонал мистер Дарлинг.

– Помнишь, Джордж, Майкл спросил меня: «Мамочка, а как ты узнала в первый раз, что это именно я?»

– Помню!

– Они были такие милые, правда?

– И они были наши. Наши! А теперь их у нас нет!..

Тогда куча мала рассыпалась с приходом Нэны. Мистер Дарлинг нечаянно наскочил на Нэну и тут же обшерстил свои новые брюки. И не в том даже дело, что брюки были новые. Это были первые в жизни брюки с шелковой тесьмой по бокам!

Конечно, миссис Дарлинг тут же почистила их щеткой, но мистер Дарлинг опять завел разговор насчет того, что неправильно держать в няньках собаку.

– Джордж, Нэна просто сокровище!

– Не сомневаюсь. Только мне иногда кажется, что она принимает детей за щенят.

– Да нет же, дорогой! Я уверена, что ты ошибаешься.

– Не знаю, – произнес мистер Дарлинг задумчиво. – Не знаю.

Миссис Дарлинг показалось, что наступил подходящий момент рассказать ему про мальчишку. Сначала он не хотел и слушать, но потом задумался, когда она показала ему тень.

– Эта тень не напоминает мне ни одного из моих знакомых, – сказал он. – Но мне кажется, что ее обладатель – негодяй… Мы как раз об этом говорили, – вспоминал мистер Дарлинг, – когда Нэна вошла с лекарством для Майкла. Больше ты никогда не принесешь пузырек с лекарством, Нэна, и во всем этом виноват только я один!

Он был, несомненно, мужественным человеком. Но тогда с этим лекарством повел себя, прямо скажем, глупо. Если у мистера Дарлинга и были какие-то слабости, то одна из них заключалась в том, что ему казалось, будто всю жизнь он очень храбро принимал лекарства. Поэтому, когда Майкл начал отпихивать ложку с микстурой, которую Нэна велела ему принять на ночь, мистер Дарлинг сказал:

– Будь мужчиной, Майкл.

– Не хочу, не хочу! – капризничал Майкл. Миссис Дарлинг пошла за шоколадкой, чтоб дать ему заесть. Мистеру Дарлингу это показалось баловством.

– Майкл, – сказал он строго, – в твоем возрасте я принимал лекарства без звука. Да еще говорил при этом: «Спасибо, дорогие родители, что вы так обо мне заботитесь».

Он честно верил, что все так и было на самом деле. Венди тоже всему верила. И поэтому она сказала, чтобы подбодрить Майкла:

– Пап, то лекарство, которое ты иногда принимаешь, правда, противное?

– Намного противнее того, что пьет Майкл. Я бы его принял сейчас, чтоб дать тебе урок мужества, Майкл. Только пузырек куда-то потерялся.

Скажем, он не совсем чтобы потерялся. Просто как-то ночью мистер Дарлинг залез на стул и поставил лекарство на самую верхнюю полку шкафа, за шляпными картонками. Он и не догадывался, что Лиза обнаружила склянку во время уборки и вернула ее на полку в аптечный шкафчик.

– Я знаю, где лекарство, папочка! – воскликнула всегда готовая услужить Венди. – Я принесу.

И она умчалась раньше, чем он успел ее остановить.

Настроение мистера Дарлинга моментально испортилось.

– Джон, – сказал он, поеживаясь, – если б ты знал, какая это гадость! Густая, липкая, приторная гадость.

– Ничего, пап, потерпи, – подбодрил его Джон. В этот момент в комнату влетела Венди. Она держала в руке стакан. В стакане было лекарство.

– Правда я быстро? – похвасталась она.

– Очень, – сказал мистер Дарлинг с иронией в голосе. – Только пусть Майкл пьет первый.

– Нет уж, раньше ты, – заявил подозрительный по натуре Майкл.

– Меня может стошнить, – сказал мистер Дарлинг с угрозой в голосе.

– Давай, пап, – скомандовал Джон.

– Помолчи, Джон. Венди удивилась:

– Я думала, ты его раз – и проглотишь!

– Не в этом дело. Дело в том, что у меня – полстакана, а у Майкла только чайная ложка. – Он едва не плакал. – Так несправедливо.

– Папа, я жду, – сказал Майкл ледяным тоном.

– Я тоже.

– Значит, ты трусишка.

– Ты сам трусишка.

– Я ничего не боюсь.

– И я ничего не боюсь.

– Тогда пей.

– Сам пей.

Тут Венди осенило:

– А вы – не по очереди. Вы – одновременно.

– Хорошо, – отозвался мистер Дарлинг. – Ты готов, Майкл?

Венди сосчитала: раз, два, три, и Майк проглотил микстуру, а мистер Дарлинг спрятал стакан за спину.

Майкл завопил от возмущения, а Венди прошептала с укоризной:

– Папа!

– Что «папа»? Да перестань ты вопить, Майкл. Я хотел выпить. Я просто промахнулся.

Нэна вышла из комнаты, поглядев на него с молчаливым укором. Как только дверь за ней закрылась, мистер Дарлинг зашептал заговорщически:

– Послушайте, я придумал отменную шутку. Я вылью лекарство Нэне в мисочку. Оно белое, и она подумает, что это – молоко. И выпьет.

Он так и сделал. Лекарство действительно походило на молоко – оно было густым и белым. Мистер Дарлинг засмеялся, но его никто не поддержал.

– Вот смеху-то! – сказал он.

Но все молчали и глядели на него неодобрительно. Нэна вернулась в детскую, и он сказал ей притворно-ласковым голосом:

– Нэна, собачка, не хочешь ли попить молочка?

Нэна вильнула хвостом, подбежала к своей миске и начала лакать. Потом она поглядела на него сердито. Глаза ее стали влажными. Она обиженно уползла к себе в будку.

Мистеру Дарлингу было чудовищно стыдно за самого себя, но он не желал сдаваться.

Вошла миссис Дарлинг. В комнате царило молчание. Она понюхала жидкость в мисочке.

– Ох, Джордж, да ведь это же твое лекарство!

– Я пошутил! – заорал он сердито. – Никакой возможности вас всех рассмешить! Как я ни стараюсь!

Миссис Дарлинг успокаивала мальчиков. Венди гладила Нэну.

– Гладь, гладь, балуй ее, нежничай. Кто-нибудь приласкал бы меня хоть раз в жизни. Да где там! Кто я для вас? Кормилец. Рабочий скот! Кому же надо со мной нежничать!

– Джордж, – умоляла миссис Дарлинг, – потише. Слуги могут услышать.

В доме всего-навсего была одна прислуга Лиза, маленькая, как лилипутик, но они называли ее торжественно – слуги.

– Пусть слышат. Созови хоть весь свет. Но я не разрешу больше этой собаке царить в нашей детской.

Дети ударились в рев, Нэна пыталась с ним помириться, но он отогнал ее от себя. Он чувствовал себя настоящим мужчиной.

– Нечего! Нечего! Твое место – во дворе. И я тебя немедленно посажу там на цепь.

– Джордж, Джордж, прошу тебя, вспомни, что я тебе говорила о том мальчишке.

Увы, он ничего не желал слушать. Он был полон намерения всем наконец показать, кто в доме хозяин. Он приказал Нэне вылезти из будки, но она не послушалась. Тогда он выманил ее всякими притворно-ласковыми словами, и, когда она вылезла, схватил ее и поволок вон из детской. Он ужасно себя стыдился. И все равно не отступал. Когда он вернулся в дом, посадив Нэну на цепь, он тер глаза кулаками и чуть не плакал.

Миссис Дарлинг сама уложила детей. В детской царила непривычная тишина. Она зажгла ночники. Было слышно, как Нэна лаяла во вдоре. Джон сказал:

– Это оттого, что он ее сажает на цепь. Но Венди оказалась мудрее: