Флорентийская голова (сборник) - Владислав Кетат

— Вы не знаете легенду о Флорентийской голове? — спросил он так, будто речь шла о «Красной шапочке».

Я помотала головой и придурковато улыбнулась. Костантино отреагировал мгновенно — пододвинулся ближе и положил свою руку мне на запястье. «Сколько же ты, козёл, наших в койку затащил?» — подумала я.

— Жила была в пятнадцатом веке одна бедная флорентийка, — начал он вкрадчиво, — которая была влюблена в очень знатного господина. Разумеется, их союз был невозможен. Знатный господин был женат, у него были дети. Но случилось так, что этот знатный господин был по навету обвинён в связях с сатаной, осуждён и вскоре казнён на центральной площади города, а семья его изгнана из Флоренции…

Я слушала, думая про себя, что Костантино очень хорошо для иностранца говорит по-русски, что от него вкусно пахнет, и что у него тёплые руки; всё портили тёмные вороватые глаза, которые нагло шарили по моей груди, и ещё колючая на вид щетина — только это не давало мне растечься манной кашей по белой скатерти.

— …после казни бедная флорентийка выкрала отрубленную голову возлюбленного и спрятала её у себя дома. Там она посадила её в цветочный горшок с землёй, которую накопала у себя в саду, а волосы окунула в кувшин с красным вином. Тогда мужчины носили длинные волосы, не то, что сейчас.

Костантино улыбнулся, давая мне понять, что сказал шутку. Я благодарно хихикнула. Он ещё плотнее прижался ко мне и продолжил:

— На третий день голова ожила. С первыми лучами солнца она открыла свои глаза и сказала флорентийке, что не умрёт, пока в кувшине не кончится вино или пока флорентийка не выйдет замуж. В благодарность голова обещала каждое утро предсказывать то, что случится в городе до захода солнца. Флорентийка поклялась не выходить замуж и на рассвете подливать вина в кувшин. Вам интересно, Саша?

— Очень, — отозвалась я и подумала: «О, да ты знаешь, как меня зовут! Интересно…»

— Флорентийка десять лет исправно подливала в кувшин вино, не выходила замуж и каждое утро целовала голову в губы в знак верности. Голова, как и обещала, рассказывала всё, что произойдёт в этот день во Флоренции. Голова не ошиблась ни разу — всё случалось именно так, как она предсказывала. Флорентийка не знала, что ей делать с этими сведениями, до тех пор, пока в одно прекрасное утро голова не сказала, что самый богатый торговец шерстью в городе сегодня за час до полудня умрёт, и его сыновья не смогут мирно поделить наследство. Так и случилось. На следующий день цены на шерсть в городе выросли вдвое, а ещё через день — вчетверо. Тогда флорентийка наконец поняла, какое богатство таят в себе рассказы головы и решила подождать подобного случая, чтобы разбогатеть.

Ждать пришлось недолго. Ровно через месяц голова сказала, что за час до захода солнца дом богатого купца, врача и аптекаря по фамилии Фальсио, который снабжал город лекарственными продуктами с Востока, запылает гигантским костром. В тоже утро флорентийка на последние деньги скупила у ничего не подозревавшего Фальсио разных снадобий, и стала ждать. За час до захода солнца город облетела весть о том, что дом купца Фальсио со всеми его складами, подвалами и лабораториями, где он производил лекарства, горит, как стог соломы. На другое утро наша флорентийка проснулась богатой дамой. Она немедленно продала то, что купила вчера у Фальсио в сто раз дороже. Теперь она смогла переехать в другой дом, купить себе лучшие платья и нанять прислугу.

Теперь хитрая флорентийка не упускала своего шанса. Немедля покупала то, что подорожает, и вовремя продавала то, что подешевеет. Так она стала самой богатой женщиной Флоренции. Разумеется, она всё так же была не замужем, и каждое утро подливала в кувшин лучшего в городе красного вина.

Но, как обычно бывает в сказках, в один прекрасный день всё кончилось. Не прошло и года со времени обретения ею богатства, как её руки, руки немолодой уже дамы, стал добиваться один юный красавец (после слов «юный красавец» Костантино гордо поднял голову, а я, наоборот, стыдливо опустила глаза). Он посылал флорентийке цветы, пел под её окнами серенады и посвящал ей восторженные стихи. Поначалу флорентийка отвергала поклонника, приказывала прислуге гнать его прочь из-под её окон, выбрасывать на помойку его букеты и жечь в печи его стихи, но вскоре женское сердце дрогнуло и, как-то раз, когда над Флоренцией зашло солнце, она впустила пылкого юношу к себе в дом. В эту ночь она и этот молодой человек стали любовниками.

Следующее утро началось как обычно. Голова рассказала городские новости предстоящего дня, а флорентийка плеснула в кувшин вина и пошла готовиться к предстоящей свадьбе.

За неделю до свадьбы голова сообщила, что на следующий день гонец принесёт в город весть о гибели судов с грузом китайского шёлка, которых уже давно ждали во Флоренции. Шёлковые материи к тому время подорожали необыкновенно, но флорентийка всё же решила рискнуть и за день скупила весь шёлк, который был в городе. На это у неё ушли все деньги.

Наступил вечер, затем на Флоренцию опустилась ночь, но никаких вестей о гибели судов не приходило, а на утро по реке Арно к городу подошли три больших парусника, доверху гружёных шёлком.

Флорентийка поняла, что разорена. Голова обманула её. В бешенстве обманутая женщина вбежала в спальню, схватила горшок с головой и выбросила его в окно. А на другой день, узнав о банкротстве, от неё сбежал жених. Видимо, пошёл искать себе новую богатую невесту.

Костантино, как бы утешая, погладил меня по руке.

— А что же случилось с головой? — спросила я, аккуратно вызволяя руку, — она погибла?

— В том то и дело, что нет. Под окном был чудесный сад, и горшок с головой упал в кусты и не разбился. Его подобрала одна девушка — дочь садовника, принесла домой… Что было дальше вы, наверное, догадываетесь?

Я кивнула.

— С тех пор ходит легенда, что голова жива до сих пор, и какая-нибудь незамужняя девушка находит её, и всё повторяется снова и снова. Впрочем, есть и другая версия этой истории, мужская. Голова в этом случае женская, а вместо флорентийки — флорентиец. Но финал одинаков: золото всякий раз затмевает любовь.

— Скорее, новая любовь затмевает старую, — сказала я, — две любви не могут жить в одном сердце.

Лицо Костантино от удивления вытянулось. Вероятно, то, что я сказала, являлось для него новостью.

— А у вас, Саша, есть любовь? — спросил он тихо-тихо.

— Да, — соврала я, — спасибо за рассказ.

Встала и пошла на своё место.

4. Флоренция

Я плюхнулась на велюровое сидение с точно такой же обивкой, как и в моём «Polo», и уставилась в окно, на зимний итальянский пейзаж. Подумала: «Вот бы нам такую зиму, была б тогда в ленинградской области своя Эмилия-Романия или Тоскана…» Но всё это было лишь робкой попыткой не думать о голове. «Она ведь сейчас в моём красном чемодане на колёсиках, — думала я, — завёрнутая в украденное из гостиницы большое полотенце, а чемодан внизу, в багажном отделении автобуса, а автобус едет из Рима во Флоренцию…»

Представив эту странную матрёшку в разрезе, я улыбнулась. «Если козлоногий Костантино не наврал хотя бы половину, то от этой штуки мне будет толк», — подумала я, засыпая.

Всю дорогу до Флоренции я проспала, как сурок. Меня даже никто не удосужился разбудить во время санитарной остановки у какой-то заправки. Эту самую остановку, а вернее, цены в кафе на заправке и обсуждали мои пейзанки, пока мы все стояли в холле гостиницы «Mia Cara», ожидая, пока нас расселят.

— Суп — восемь евро! Второе — семь евро! — сокрушалась одна, — кофе — два евро! Булка — ещё три! — вторила ей другая.

— У-у-у-у-у, — одобрительно гудели остальные.

«Жрать меньше надо, — подумала я про себя, и порадовалась, что сэкономила двадцать евриков, — вот, считай горшок отбила…»

В номере я первым делом вынула здоровенный белый куль, в котором была голова, из чемодана, аккуратно его размотала и водрузила освобождённый горшок на подоконник. Голова выглядела абсолютно такой же, какой она была в Риме. Ничего не изменилось.

Немного подумав, я переставила горшок на журнальный столик; налила остатки вина в тарелку, окунула туда засохший хвост и пошла гулять по городу. У меня было два часа до экскурсии в галерею Уффици.

«Сегодня у меня в номере точно не придут убираться, а завтра посмотрим», — подумала я, закрывая за собой дверь.

Разумеется, на улице шёл дождь. Местные негры на каждом углу продавали разноцветные зонтики по два евро. Напялив на голову капюшон, я пошлёпала к Соборной площади.

Флоренция под проливным дождём, это, должно быть, самая безрадостная картина, которую я когда-либо видела, а мокрая Соборная площадь в особенности. «Здесь же всегда должно быть сухо, солнечно, все вокруг должны быть загорелыми красавцами и красавицами, — повторяла я про себя, — здесь просто не может быть столько воды под ногами…»