Смотрящие вниз - Александр Косарев

Управиться за один день с опросом населения доброго десятка населённых пунктов они, конечно же, не успели, тем более, что многие дома давно были проданы под дачи, и их обитатели в связи с будними днями, отсутствовали. Поэтому и Чесноков и Машков посвятили три последующих дня сбору хоть какой-нибудь информации, которую можно было бы связать с произошедшей в среду аварии. За эти три дня поступили и другие сведения, касающиеся этого события. «Мерседес», вопреки предварительным подозрениям капитана, оказался не краденым. У него имелся законный владелец – некий Абурахман Бадкиров, уроженец чеченского посёлка Рошни-Чу. С одной стороны это был какой-то прогресс, но было совершенно ясно, что при данных обстоятельствах по месту проживания отыскать этого человека не удастся. Отпечатки пальцев, снятые у татуированного трупа быстро вывели на след уроженца города Кемерова Глотова Валентина Андреевича, по прозвищу «Жбан». В свои тридцать восемь лет он успел отсидеть аж двенадцать лет и перед тем, как погибнуть в аварии, семь месяцев находился на свободе, при этом ни разу не появившись у себя дома.

Третий пассажир разбившегося «Мерседеса» к исходу вторых суток пребывания в палате реанимации, скончался, так и не приходя в сознание. Найденное у него в кармане письмо, оказалось адресовано некоему Дато. Неведомый отправитель сообщал, что второй этаж он уже достроил и теперь ждёт от него денег на крышу, поскольку стропила и черепица крайне дороги. Так же сообщалось о пошатнувшемся здоровье тёти Мархабад, плохом урожае орехов и свадьбе дочери Мадены. Никаких намёков на то место, откуда было послано письмо, в нём не содержалось.

Но были у розыскной команды и хорошие новости. Сбитый почтальон пришёл в себя и довольно подробно описал все события, предшествующие злополучному утру. Оказалось, что он накануне заночевал у своего друга в деревне Свинцово, рассчитывая подняться пораньше и по холодку доехать до Протвы, где у него были установлены верши. Срезав километр по укатанному просёлку, он выехал на мост с боковой, пешеходной тропинки, и тут, по его словам что-то шваркнуло его по спине. Последнее, что он вспомнил, так это стремительно проносящуюся под ним дорогу и страшный скрежет металла за спиной. Последней пришла информация, касающаяся происхождения дипломатического номера на «Мерседесе». Справка из УВД Москвы сообщала, что данный номер был выдан ГАИ на БМВ третьей модели, приписанный некогда к гаражу посольства Германии. Правда, при этом сообщалось, что автомобиль этот был списан в утиль 12 ноября 94-го года.

– Это стопроцентный висяк! – уныло думал Юрий Николаевич о сложившейся ситуации. На троих погибших из документов только одни подделанные права. Изо всех троих удалось достоверно опознать только одного – Глотова. Что же касается водителя, то, возможно, это и есть сам Бадкиров, а может быть это совсем и не он. Да и что собственно изменилось бы, если это и в натуре был он. Сказал бы, что подвозил двоих незнакомых пассажиров, а что они везли с собой в багаже, понятия не имею.

В дверь робко постучали.

– Войдите, – крикнул Чесноков, поднимая взгляд от бумаг, – кто там ещё?

Дверь осторожно распахнулась, и его взору предстал пожилой гражданин, в линялых плохо выглаженных брюках и едва ли не расползающейся на плечах рубашке.

– Что вам, любезнейший? – довольно нелюбезно спросил его капитан. Вы к кому?

– Да вот, – близоруко поднёс тот к глазам смятую бумажку, – меня вызвали к товарищу Чеснокову Юрию Николаевичу. Следователю, – добавил старик, – кабинет номер 18.

– Я Чесноков, – устало поднялся капитан, – проходите, присаживайтесь. Вы кстати ко мне по какому вопросу вызваны?

– Меня зовут Артур Михайлович, – звонко хрустя суставами, уселся перед ним посетитель. А меня направил к вам Витюха, внук моей кузины по материнской линии. И вот я здесь. Так что вы хотели у меня узнать?

– Я? У вас? – искренне удивился капитан. Да я и понятия не имею о том, что… Стоп, стоп, – осёкся он, – а вы, случайно, в старинных монетах не разбираетесь?

– Немного, – засмущался старик, – как любитель только, не более того. Ведь сами знаете, при коммунистах не приветствовалось собирательство драгметаллов.

– Ничего страшного, – подхватился с места капитан, – у нас-то вообще никакого опыта в этом вопросе нет. Тут вот какая заковыка! У нас нежданно-негаданно появилось несколько образцов, или говоря на нашем жаргоне вещдоков по крайне запутанному делу. Мы очень заинтересованы в хотя бы, примерной датировке небольшой коллекции монет, попавшей в наши руки, – решил не раскрывать всех карт следователь. Взгляните на них, если вам не трудно.

– Отнюдь, – решительно подвинулся к столу Артур Михайлович.

Чесноков отпер сейф и высыпал перед посетителем на столешницу содержимое одного из найденных в Мерседесе мешочков.

– Лупу вам, не дать ли? – осведомился он у оторопело замершего старика.

– Хух, – возбуждённо воскликнул тот, никак не реагируя на его слова, – богатство-то какое! А лупу, – на секунду оторвался он от созерцания сверкающей кучки, – нет, спасибо, у меня своя имеется.

Он запустил руку в карман брюк и действительно вытащил оттуда небольшую лупу в бронзовой оправе. Подхватив ближайшую к себе монетку, он поднёс её к глазам. Осмотрев её, он торопливо отложил её в сторону и взял вторую, затем третью. Пересмотрев порядка пятидесяти монет, нумизмат медленно отложил лупу, и пристально уставился на следователя.

– А это, должен сразу вам сказать, никакая и не коллекция! – уверенно заявил он. Монеты, я вижу, тут всего пяти видов. Из них два встречаются только единичными образцами. Нет, скорее всего, это просто собрание из банковского хранилища, либо частного собрания какого-нибудь богатея. Теперь о датировках, – продолжил старик. Судя по тому, что в данной кучке нет ни одной монеты выпущенной после 1607-го года, – следует предположить, что сей мешочек был упрятан примерно в то же время.

– На мешочек не смотрите, он вполне себе современный, – смутился капитан, – и к монетам отношения практически не имеет.

– Да, да, – живо отозвался нумизмат, – это понятно! Жаль, – добавил он, – с точки зрения коллекционера вся ваша добыча малоинтересна, хотя стоимость её…, ух какая!

– А, кстати, вы не могли бы хотя бы примерно оценить стоимость этого добра? – подхватил его мысль Чесноков, обводя рассортированные по разновеликим стопочкам монеты.

– Боюсь ошибиться, – неуверенно пробормотал Артур Михайлович. – Вот если только вы дадите мне на время счётную машинку и листик бумаги.

– Конечно, конечно, – обрадовался капитан, поспешно вынимая из стола несколько листов бумаги и калькулятор.

Старик, что-то бормоча себе под нос, принялся за расчёты.

– Ну и что мне дала датировка этого собрания монет? – думал Чесноков, наблюдая за тем, как его собеседник скрупулёзно пересчитывает старинные деньги. Только то, что они были спрятаны от людских глаз в легендарное Смутное время. Но ведь вопрос состоит не в том, когда они спрятаны, а кем и когда найдены!

– Вот, – оторвался от своих подсчётов Артур Михайлович, – кажется, закончил. Само собой, точности от меня особой ждать не приходится. Курсы пересчёта валют, колебания на рынке золота, и вообще…

– Хотя бы примерно, – прервал его следователь, – я ведь к вам не в претензии!

– Кх-м, – откашлялся старик, – если я не очень напортачил, то стоимость всего этого, кх-м, разновеликого собрания, лишь немного не дотягивает до шестидесяти тысяч долларов.

– О-о-о, – невольно отозвался Чесноков, – не хило, однако!

– Но вы учтите, – поднял палец Артур Михайлович, – что я объявляю цену в нумизматическом исчислении. Стоимость самого металла, из которого изготовлены монеты, значительно ниже. Раза в два, два с половиной. Будем условно считать, что ежели всё это переплавить, то слитки вряд-ли уйдут дороже двадцати пяти тысяч. Хотя для меня, например хе-хе, в моём теперешнем положении, даже сотая доля этих денег была бы крайне желанна. Но это я так, – поспешил извиниться он, – заметив внезапно изменившееся выражение на лице у следователя, – к слову.

– Да, да, – понимающе закивал тот, – я тоже смотрю на эти железки только как на дополнение к делу. Ведь вы понимаете, что через нас проходят и не такие ценности. Но, однако, мне не хочется, чтобы ваша помощь осталась безвозмездной.

Глаза старика непроизвольно метнулись в сторону самой маленькой стопочки состоящей всего из двух невзрачных, сильно потемневших от времени, серебряных монеток.

– Вот если бы хоть одну из вот этих Хорезмских таньга, – заискивающе попросил он, – расплываясь в угодливой улыбке. А для сохранения общего веса я готов завтра же предоставить вам девятиграммовый серебряный полтинник двадцать девятого года.