История посёлка Взморье - Д. Суслов

И последнее замечание лейтенанта Рудановского по мысу Муловского:

«Мыс Сирароро, 47°55’58»». Этот же пункт на карте Орлова 475130, а на карте Крузенштерна мыс Муловского нанесён 475730. На моей карте назначил широту мыса Муловского или Сирароро по моим наблюдениям в долготе – 14244, а по карте Орлова в долготе 142 от Гринвича к востоку2.»

После того как в 1854 году русские временно оставили Сахалин из—за войны с англо—французами, в 1855 году был заключён первый международный договор с японцами в городе Симода (Япония). По этому договору Сахалин оставался неразделённым и в совместном владении. Благодаря этому договору, на Сахалине по-прежнему существовали японские поселения и продолжались исследовательские экспедиции. Например, в 1856 году Одосаму и Сирароко посетил японский путешественник Мацуура Токэсиро.

Селение Сираура, фрагмент рисунка Мегата Татеваки, 1857 г. Библиотека Университета Хоккайдо.

В 1857—1859 гг. японский исследователь Тахэй Курияма путешествовал по острову, горя желанием обогнуть Сахалин по периметру. Однако смерть прервала его планы. В 1859 году также безуспешно проделал тот же путь другой японец – Тюэмон Кураути. Первым, кому частично удается реализовать японский проект – путешественник Окамото Кансукэ. После первого путешествия по Сахалину в 1863 году, в 1864 он на торговом судне возвращается на Сахалин и прибывает в Сирароко, чтобы адаптироваться к суровым местным условиям и изучить айнский язык. Незнание языка местных жителей и условий помешали ему в этом году начать путешествие вокруг острова, ему посоветовали остаться в Сирароко на зимовку, и он занялся изучением языка и быта местных жителей. Здесь он познакомился со своим будущим спутником, служащим местной власти Дэнкуро Нисимура, хорошо знавшим айнский язык.

Пережив суровую зиму, 1 апреля 1865 года Окамото Кансуке отправился морским путем в Нагахама (Озерское), откуда начал свой путь вокруг острова, в северном направлении. Добравшись до Сирароко он встретился с Дэнкуро Нисимура. 10 мая на деревянной лодке они отправились на север вместе с восемью местными жителями (известны имена только пяти из них: Уэкити, Тохара, Сюкити, Кисиюрика, Экоросаттэ).

Окамото Кансуке и Дэнкуро Нисимура обошли на лодке значительную часть острова, кроме южной части Сахалина, включающей берега Тонино-Анивского и Крильонского полуостровов и юго-западного побережья до района нынешнего Ильинского. 3 августа через гору Мануй они вернулись в селение Ваарэ (Вари). Информация об этом путешествии была опубликована в «Вестнике Сахалинского музея» №17.

До Санкт—Петербургского договора 1875 года японских поселений на Сахалине было гораздо больше, чем русских. Это обуславливалось близостью японской метрополии и договор 1875 года, передавший Сахалин в полное владение русским и вытеснивший большинство японцев, был весьма выгоден России в сахалинском вопросе. Хотя японских поселений было и больше, в основном они были летними, то есть сезонными.

Монография советского учёного И. А. Савченко «История Сахалина и Курильских островов» позволяет приоткрыть завесу над вопросом, когда на территории современного села Взморье начали жить японцы. И. А. Савченко пишет:

«К 1869 году на Сахалине главных японских поселений числилось всего четыре, причём все они были временными (летними) и располагались в постоянных айнских селениях – Маука (ныне Холмск), Кусун—котан (ныне Корсаков), Тунайчи (ныне Охотское) и Сирароко.»

По окончании войны с Англией и Францией, Россия начала возвращаться на Сахалин.

Лейтенант Рудановский снова появляется на перешейке Поясок и в устье реки Мануй на охотском берегу, на приметной с моря возвышенности устанавливает большой деревянный крест с надписью: «августа 6 дня 1857 г.3»

20 августа 1857 года лейтенант Рудановский восстанавливает пост Ильинский, но под новым названием – пост Кусунайский.

Зимой с 1858 на 1859 год, неподалеку от устья реки Мануй, отрядом поручика П. И. Маргасова был построен дом. Этот дом был началом первого на восточном побережьи Сахалина русского военного поста, который сначала получил название Барановский, а после – Мануэ.

Упоминание о его основании содержится в «Выписке из записки адъютанта генерал—губернатора Восточной Сибири подполковника Де Витте» от 4 сентября 1865 года.

В 1870 году в Мануэ стояла рота 4—го Восточно—Сибирского линейного батальона, а позднее Мануйский и Кусунайский посты были объединены под общим командованием. Для укрепления русских позиций в 1869 году на остров был полностью передислоцирован 4—й Восточно—Сибирский линейный батальон.

Вот что писал о посту Мануэ в 70-х годах XIX века агроном Михаил Семенович Мицуль:

«Расположен на возвышенном берегу Охотского моря; несколько южнее течет река Мануя, подле которой тянется неширокая извилистая долина во внутренность острова верст на 10 по направлению к западу и юго-западу. Пост этот защищен от северных ветров. Число солдат всего шесть. Огородничеством мало занимаются по недостатку рабочих рук, так что здесь сажают только картофель на пространстве не более полдесятины4. Скота в Мануйском посту всего 12 штук, в том числе 6 волов, 2 коровы и 4 свиньи. Звероловством солдаты почти вовсе не занимаются; но на птиц преимущественно на уток охотятся часто, убивая в течение года более 300 уток. Рыболовство здесь тоже незначительно за исключением сельдей, которых ловят несколько севернее поста; солят до 20 пуд5.»

В 15 верстах (свыше 16 км) от Мануэ по пути к Кусунайскому посту был выстроен станционный дом под названием «Сметанинское зимовье», в котором проживали солдаты. Они пересылали почтовую корреспонденцию из одного поста в другой.

Позднее пост потерял своё прежнее значение, а его команда занималась поимкой беглых каторжников и передачей распоряжений по постам корсаковской местной команды.

В 1867 году в айнском стойбище Одосаму (Отосан, Фирсово) был установлен, так называемый, станок Фирсова. Вот как это описывает Гальцев—Безюк:

«Станками на Сахалине назывались почтовые станции, где проезжающие получали ночлег и меняли лошадей или собак. Штат станков одновременно нёс и полицейский надзор за местностью. Название станок получил по фамилии подпоручика В. Т. Фирсова, начальника Кусунайского поста в 1866—1869 гг.»

К этому можно добавить, что Фирсов, уже будучи в чине поручика, в 1870 году основал пост Маука, ныне известный как город Холмск.

В 70-х годах XIX-го века в селе Отосан несли службу два солдата, которые доставляли почту из поста Мануэ в пост Найбути (осн. в 1866) и наоборот.

Россию крайне не устраивало совместное с японцами владение островом. В 1859, 1862 и 1867 годах поднимался вопрос о передаче острова целиком России, окончательно вопрос был решён Санкт—Петербургским договором 1875 года. Япония уступала России все свои права на Сахалин в обмен на российские (северные) Курильские острова.

Избавившись от японских конкурентов, российское правительство не придумало ничего лучше, как создать на острове каторгу.

Ещё в 1869 году Сахалин был оффициально объявлен местом каторги и ссылки.

Но кроме уголовников на остров направлялись и политические заключённые, многие из которых будучи хорошо образованными людьми, внесли большой вклад в культурную жизнь острова.

В 80—х и 90—х годах XIX века на Сахалине возникают десятки гражданских селений, жителями которых в основном становились те, у кого кончился срок каторги (то есть ссыльнопоселенцы). Но были и поселения, основанные вольными хлебопашцами. Во второй половине XIX века на Сахалине добывали уголь, ловили рыбу, развивали сельское хозяйство.

Продолжалось и изучение острова.

По территории современной ВА проходили экспедиции: Д.И Самарина (1854), И. А. Лопатина (1867), И. С. Полякова и А. М. Никольского (1882), А. Н. Красного (1898).

После заключения Санкт—Петербургского договора на территории ВА побывал поручик А. Я. Радковский с целью переписи населения айнов юга Сахалина и прочтения им дополнительных статей Санкт—Петербургского договора о правах туземцев и их подданстве. А летом 1884 года здесь же проходил штабс—капитан Машинский, размечая места под строительство телеграфной линии, которая должна была связать север и юг острова.

В 1890 году Сахалин посещает известный писатель А. П. Чехов. На восточном берегу он добирается до устья реки Найба. Но можно предположить, что с этого места писатель видел гору Муловского на севере. В своей книге «Остров Сахалин» он упоминает, что выйдя на берег моря, видел сахалинские мысы на севере и юге.