Валмики - Разипурам Нарайан

— Твое имя обладало таким могуществом, что сделало меня мудрецом, способным обозреть прошедшее, настоящее и будущее как единое целое. Тогда я еще ничего не знал о тебе. Однажды ко мне пришел мудрец Нарада. Я спросил его: «Бывают ли люди, совершенные во всех отношениях: стойкие, исполненные чувства долга, до конца правдивые, свято соблюдающие обеты, добрые, образованные, красивые, наделенные самообладанием, могучие духом и телом, не знающие гнева и зависти, но внушающие ужас врагам?» — «Люди, в которых сочетаются все эти качества, встречаются не часто, — сказал Парада, — но один из них — это как раз Рама, человек, имя которого ты произносишь с таким мастерством. Он принадлежит к династии Икшваку, это сын царя Дашаратхи». И Нарада рассказал Валмики историю Рамы.

Когда Рама начал земную жизнь, ему и в голову не приходило, что он бог, да еще не кто иной, как Вишну, который принял облик человека, чтобы избавить мир от десятиголового демона Раваны. Став человеком, Рама забыл о своем божественном происхождении и, так же как все люди, узнал, что такое боль, удовольствия и радости жизни. Он появился на свет первым из четырех сыновей Дашаратхи, у которого было три жены. С раннего детства Рама проявлял те качества характера, которые сделали его безупречным человеком, безупречным сыном и безупречным мужем. Его бесстрашие не знало границ, и не было на земле лучника искуснее его.

Однажды во дворец Дашаратхи явился мудрец Вишвамитра.

— Окажи мне милость, — обратился он к царю.

— С радостью, — тут же ответил тот.

— Мы совершаем жертвоприношения в Сидхашраме; я хочу, чтобы двое твоих сыновей. Рама и Лакшмана, пошли со мной и защитили нас от ракшасов, которые мешают риши, задувают жертвенные костры, забрасывают священные места нечистотами и пугают участников священной церемонии. Я не знаю, у кого, кроме Рамы, хватит храбрости и умения справиться с ними.

Дашаратха огорчился: его любимый сын, привыкший к ласке и к дворцовой роскоши, вдруг должен отправиться в опасное путешествие.

— Они еще так молоды… — начал он, — Раме нет даже шестнадцати, а Лакшмане… Что могут сделать эти дети?

Вишвамитра не принадлежал к тем, кто терпеливо выслушивает возражения.

— Кто же из вас испугался, — спросил он мрачно, — ты или мальчики?

Но тут вмешался наставник мальчиков Васиштха, постоянный соперник Вишвамитры в борьбе за духовное превосходство; он сказал всего несколько слов:

— Отпусти Раму, Рама и Лакшмана справятся.

Рама тотчас попрощался с матерью и вместе с Лакшманой пошел за Вишвамитрой.

Вокруг того места, где совершалось жертвоприношение, собралось, как всегда, много демонов. Рама и Лакшмана стояли на страже и так искусно стреляли из лука в небо, что их стрелы переплелись между собой и образовали над священной землей огромный защитный зонт, после этого им уже нетрудно было расправиться с теми ракшасами, которые осмелились к ним приблизиться. Жертвоприношение благополучно закончилось, и Вишвамитра был так доволен, что передал Раме все духовные богатства, которые он успел приобрести. Он научил его нескольким особенно искусным приемам стрельбы из лука и взял обоих братьев в Матилу на сваямвару[2] дочери Джанаки — Ситы. Во время сваямвары Рама завоевал право стать мужем Ситы: он один сумел поднять гигантский лук и натянуть его тетиву.

Вскоре после женитьбы Рамы Дашаратха решил сделать его своим помощником и наследником, чтобы постепенно переложить на него все бремя власти, но ему не удалось привести в исполнение этот план, потому что Кайкея, третья жена Дашаратхи, потребовала корону для своего сына, Бхараты, и настояла на том, чтобы Рама на четырнадцать лет был изгнан в лес. Однажды во время сражения Кайкея спасла Дашаратхе жизнь, в благодарность царь обещал исполнить два ее желания.

Старая няня посоветовала Кайкее не упускать благоприятного момента, и Кайкея напомнила Дашаратхе о его обещании.

Дашаратха был глубоко опечален таким поворотом событий, но Рама отнесся к своему изгнанию спокойно и нисколько не обиделся на отца. Чувство долга было для него превыше всего, и он гордился тем, что может помочь Дашаратхе сдержать слово. Рама удалился в лес в сопровождении Лакшманы и Ситы.

Бхарата в это время отсутствовал; вернувшись домой, он пошел в лес вслед за Рамой, чтобы вернуть его, но Рама остался глух к его мольбам. Единственное, что удалось Бхарате, — это завладеть сандалиями Рамы; он благоговейно поставил их на трон и объявил себя правителем на то время, пока Рама находится в изгнании.

Рассказ Нарады так взволновал Валмики, что он забыл обо всем на свете и проводил целые дни в размышлениях о Раме. Однажды, направляясь к реке Тамасе, чтобы совершить омовение, Валмики остановился полюбоваться парой крунчей, которые затеяли любовную игру, сидя на ветке дерева. Вдруг самец с пронзительным криком упал на землю, сраженный стрелой охотника, и овдовевшая самочка залилась жалобной песней. Валмики был потрясен до глубины души. Его сердце переполнилось гневом и жалостью, и он начал декламировать шлоку, поэму-проклятие бессердечному охотнику. «Человек-разрушитель, — говорилось в ней, — ты не можешь оставить в покое даже невинных влюбленных птичек. Погибни же сам!»

Это была первая поэтическая композиция Валмики, которая вылилась из глубины его души; совершенством формы она походила на жемчужину, хотя была полна горя и обиды. Валмики вернулся в ашраму, повторяя строфы поэмы, но вдруг забеспокоился — он понял, что своими гневными строками нарушил первую заповедь поэтического творчества, гласившую, что поэзия должна возвышать душу и способствовать созиданию, а не разрушению. Валмики впал в глубокую тоску; мысль о том, что он совершил преступление, сочинив поэму-проклятие, мучила его с такой же силой, как воспоминание о гибели птички.

Из этого тяжелого состояния его вывел сам творец Брахма. Он пришел к Валмики и вернул ему бодрость, придав поэме совершенно иной смысл.

Валмики сидел, скрестив ноги, на циновке из дикой травы; его глаза были закрыты, и, когда Брахма удалился, перед его внутренним взором предстала вся жизнь Рамы. Ученики сели вокруг него, и Валмики прочел им двадцать четыре тысячи строф поэмы, в которой описывалась жизнь Рамы, начиная с зачатия и кончая его возвращением на небо после того, как он совершил на земле все, что ему было положено совершить. Валмики не сразу нашел достойного хранителя поэмы и в конце концов остановил свой выбор на двух юношах — Куше и Лаве (сыновьях Рамы, еще не знакомых со своим отцом), Как это все произошло, почему Куша и Лава оказались в ашраме Валмики, станет понятно, если мы на некоторое время обратимся к самой «Рамаяне».

Рама явился в Ланку (чтобы вернуть свою похищенную жену Ситу) и убил Равану, освободив мир от демона-тирана. Когда Равана погиб, Рама послал Ханумана за Ситой. Сердце Ситы переполнилось радостью, И хотя из-за долгого траура ее волосы и платье были в беспорядке, она хотела тут же идти к Раме, нисколько не заботясь о своей внешности. Но Хануман сказал Сите, что Рама просил ее предстать перед ним в парадной одежде.

Вокруг Рамы теснилась огромная толпа людей. После стольких месяцев одиночества и страданий Сита не могла дождаться минуты, когда она увидит мужа. Рама встретил ее на глазах у всех собравшихся. Взгляды посторонних смущали Ситу, но она покорилась воле мужа. Одного только она не могла понять: почему ее господин так озабочен, холоден и хмур. Она пала ниц у его ног, а потом встала поодаль, чувствуя, что ее отделяет от мужа какая-то невидимая преграда.

Рама помолчал немного и вдруг сказал:

— Я исполнил свой долг. А теперь я даю тебе свободу. То, что должно было свершиться, свершилось. Все эти усилия были затрачены не ради твоего или моего счастья. Нам нужно было отстоять честь династии Икшваку, честь и достоинство наших предков. И еще я должен напомнить тебе, что наши обычаи не разрешают мужчине возобновлять супружеские отношения с женщиной, которая долгое время находилась одна в чужом доме. Мы не можем снова быть мужем и женой. Ты имеешь право идти куда хочешь и жить где хочешь. Я не стану чинить тебе никаких препятствий.

Услышав эту речь, Сита потеряла власть над собой.

— Неужели мои страдания еще не кончились! — воскликнула она. — Я думала, что твоя победа означает конец наших мучений. Ну хорошо же!

Она подозвала Лакшману и приказала ему:

— Сейчас же разложи костер на этом самом месте.

Лакшмана не знал, что делать; он смотрел на брата и ждал, чтобы тот отменил этот приказ. Но Рама молчал, как будто его это не касалось. Тогда Лакшмана, привыкший беспрекословно исполнять любое приказание, собрал хворост и в мгновение ока развел жаркий костер. Все вокруг в ужасе следили за тем, что происходит.

Пламя достигло уже высоты дерева, а Рама по-прежнему безмолвствовал. Он ждал, что будет дальше. Сита приблизилась к костру и упала на колени.