Жребий судьбы - Ирина Цветкова

…Ночью они шли по спящему городу. Ксения возвращалась домой, а Павел провожал её. Это становилось привычкой для обоих. За каждый миг этого счастья – быть вдвоём, рядом, вместе, когда никого вокруг нет – Ксения могла бы отдать жизнь. Как ей хотелось продлить эти мгновения, когда ОН рядом! Она шла как можно медленнее, растягивая время до прощания.

– Мои родители сейчас в Европе. Maman любит Париж, они подолгу живут там, иногда выезжают на воды в Карловы Вары, – рассказывал Павел. – А ещё у меня есть брат-близнец Пётр. Он тоже служит, тоже военный. Мы с ним абсолютно одинаковы и в то же время совершенно разные. Он любит большие компании, любит быть в центре внимания, он всегда заводила, душа компании. Может выпить лишнего, пошуметь, прокутить всё до копейки. И, к сожалению, он посещает игорный дом, играет в азартные игры и чаще – с убытком для себя.

– Играет? – вздрогнула Ксения. Она слишком хорошо знала, к чему приводят подобные увлечения.

– Увы! Вся наша семья пыталась бороться с этой страстью Петра, но все усилия оказались напрасными. Он игрок.

Ксения вспомнила, как уносили из дома большой белый рояль… Сердце её сжалось, нежданно нагрянули воспоминания и она словно снова вернулась в те далёкие дни, когда безмятежное детское счастье обернулось суровыми жизненными испытаниями. Ей захотелось остаться одной, она не желала, чтобы новый знакомый видел её огорчённой, расстроенной, и потому поспешила попрощаться. Павел заметил, что Ксения как-то ушла в себя, отдалилась, будто находилась далеко от него. Он не знал, в чём причина этого, а спрашивать не решался, боялся быть навязчивым. Ему хотелось обнять девушку, но правила хорошего тона не позволяли ему этого. Он чувствовал, что Ксению что-то беспокоит. «Если бы она была моей, я бы прижал её сейчас к своему сердцу, обнял крепко-крепко и закрыл бы собой ото всех бед на земле. Она бы забыла обо всём плохом». Он с грустью смотрел ей вслед и вдруг подумал, что, собственно говоря, станет ли она его женой, зависит только от него. Ведь это возможно! Но что скажет maman? Нет, она никогда не позволит, чтобы отпрыск благородного семейства Полевиковых привёл в дом девчонку из ресторана.

Ксения, уже скрывшаяся было за дверью парадного, вдруг вышла из него.

– Но ведь вы же не такой? – с надеждой спросила она у Павла. – Вы же не играете?

– Нет, конечно! – он понял причину её беспокойства. – Эта пагубная привычка есть только у моего брата, а я отрицательно отношусь к данному занятию. Меня никогда не привлекало зелёное сукно.

Оба не поняли, как это получилось, но она оказалась в его руках. Она прильнула к нему, а он крепче прижал её к себе. Ксения вовсе не собиралась вырываться из его объятий. «Вот если бы так всю жизнь! – подумал он. – Если бы она всегда была в моих руках…»

* * *

Ксения долго готовилась к этому. Можно сказать, всю жизнь. Она всегда мечтала петь в театре. Но для того, чтобы попасть туда, надо было показать себя с самой лучшей стороны. Она не могла брать частных уроков пения, так как ей не хватило бы денег. Всё, что было в её арсенале – это уроки месье Дюбуа в далёком детстве (а, может, оно вовсе не столь и далёкое?) Ксения оттачивала своё мастерство в ресторане. Выступая перед жующей публикой, она представляла себя на сцене, как бы она блистала в самых сложных партиях, как бы ей рукоплескали самые знаменитые театры мира.

И вот этот миг настал. У модистки Ксения сшила красивое платье по выкройке из модного петербургского журнала. Она готовилась к прослушиванию в театре. Собственно говоря, она не знала, как это происходит, потому всё она представляла лишь в своём воображении. Ксения очень волновалась и поэтому никому ничего не говорила, чтоб в случае неудачи над ней не смеялись. Особенно она боялась сказать о попытке устроиться на службу в театр Павлу, своему новому знакомому. Если попытка окажется удачной, тогда и скажет. А если нет – то незачем ему знать, что она, Ксения, жалкая неудачница.

Как часто она представляла, как она толкнёт массивную дверь театра! Она часто проходила мимо специально, чтобы посмотреть на эту дверь, которая отделяла её от той, другой, волшебной жизни, каковую она надеялась разделить с теми, кто запросто заходил в эту дверь. Ксения восхищёнными глазами смотрела на тех, кто входил и выходил через эту дверь. Это боги, неземные существа, они работают в театре! Неужели и она, Ксения Никитина, когда-нибудь вот также просто будет здесь ходить, и какая-нибудь другая девчонка будет вот так же, как она сейчас, с благоговением смотреть на неё? Так будет, обязательно будет, Ксения пройдёт этот путь, она не упустит своего шанса. А то, что голос у неё есть, она знала. Это говорил и месье Дюбуа и многочисленные посетители ресторана. На безголосую певицу никто бы не приходил. Надо только суметь показать себя с самой лучшей стороны. Так, чтобы восхитились все признанные театральные мэтры. Она сумеет это сделать. И тогда Павел не будет её стесняться, она будет уже не ресторанной певичкой, а театральной примой. И он будет приходить к ней не в ресторан, а в театр.

* * *

– Вы слышали, к нам в театр на прослушивание должна прийти какая-то девица из кабака? – подала голос мадам Суркова. Она была примой театра, но годы поджимали, ей рано или поздно пришлось бы уступить пальму первенства на подмостках.

– Неужели наше руководство допустит, чтобы она появилась на этой сцене? – поддержала её набирающая силу Наталья Криворучко. Она уже видела себя на месте стареющей мадам Сурковой и никому не собиралась уступать это место. А для закрепления успеха она побывала в постели директора театра.

– Это позор для театра! – воскликнула Мария Постышева, кузина директора. Она тоже вполне обоснованно ждала отставки мадам Сурковой и главных ролей для себя. – Кабацкая девка в храме Мельпомены!

– Мы не можем допустить этого! – уверенно сказала Анна Мельниченко, тоже претендующая на главные роли. Для этого она не просто побывала в чьих-то постелях, она просто не выходила из них. Режиссёр и ведущие артисты – герои-любовники – были инструментом в её планах продвижения в театральной карьере.

– Мы служим искусству, а тут придёт какая-то срамная девка из трактира и займёт наше место! – возмутилась Варвара Тихомирова. Ей ведущие роли и не светили по причине её анатомических особенностей. Она была высокого роста, широкоплеча, нога была большая и широкая, такая, что даже мужские размеры обуви ей были малы. К тому же, она была громкоголоса и неповоротлива. Но и она справедливо, как ей казалось, рассчитывала на главные роли. – Нам надо сделать всё, чтобы она не смогла показать себя хорошо.

– Да она и так не может показать себя хорошо, – откликнулась Катерина Гуляева. Она была самой молодой в театре, ей ещё служить и служить до звания примы, но она не собиралась ждать, она хотела получить всё и сразу и ни с кем ничем делиться не собиралась. – Откуда у девицы из трактира сценическое мастерство?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});