Гонки с дьяволом - Владимир Кузьменко

— Что это?!

— Это только дистиллятор! Уверяю вас! — поспешил успокоить меня Виталий Степанович. — Дело в том, что я пью только дистиллированную воду. У меня, видите ли, почки!

— Да вас наша озерная вода вылечит лучше всякого лекарства.

— Я понимаю, но так безопаснее. Потом, я привык.

Это была не единственная странность Виталия Степановича. Он был самым частым посетителем нашей поликлиники и перепробовал чуть ли не все лекарства, разве что не принимал противозачаточных пилюль. Я еще не встречал другого такого человека, который бы так любил лечиться, как Виталий Степанович Копытко.

И все-таки, надо отдать ему должное. Свой предмет, а преподавал он физику, знал он преотлично и когда читал ее, то буквально преображался. Вне физики же он был нуднейшим человеком, вздорным в своей чрезмерной мнительности, скупым до анекдотичности. Если бы мне тогда сказали, что Виталий Степанович способен совершить, если не героический, то по крайней мере, смелый поступок, я бы ни за что не поверил. И оказался бы не прав…

Ученики, как уже говорилось, были «трудные» дети, которым следовало сменить среду обитания, порвать все связи с прежним окружением.

Проблема подростков к концу 80-х годов стала одной из самых болезненных социальных проблем нашего общества. По-видимому, некая часть вины в создавшейся неблагоприятной ситуации относится и к так называемой акселерации, когда физическое развитие ребенка, как правило, опережает духовное, что и ведет к неадекватности его поведения. Основная же вина заключается в самой социальной структуре нашего общества, в том обесценивании личности, которое неизбежно вытекает из установившейся у нас приоритетности интересов государства над интересами личности. Наше социалистическое государство было вором. Оно обкрадывало народ в том, что платило мизерную плату за труд. Этой заработной платы было мало для содержания семьи. Женщина вынуждена была работать. Но, уходя на работу, она уходила из семьи и семья — это основа основ любого общества, разрушалась, а с нею разрушалось и само общество. Детей вместо матери воспитывала улица. В государстве-воре воровали все и воровали тем больше, чем выше была занимаемая социальная ступень. Воровали чиновники, воровало и само государство и стоящая во главе государства партия. Не могло не сложиться так, чтобы в таком воровском государстве не стала преобладать воровская этика, которая пронизала все институты общества: правительство, армию, торговлю, улицы. В армии процветала дедовщина, а улица стала университетом криминогенного воспитания подростка. Рабочие, крестьяне, служащие были зажаты в тиски между двумя крупнейшими в мире криминогенными образованиями — верхней и нижней уголовными мафиями. Между этими мафиями, казалось, шло «социалистическое» соревнование — кто больше нанесет вреда своей стране.

В такой социальной среде дети стали самыми беззащитными существами. Направляя своих детей в наш стационар, или, как часто говорили, в «лесную школу», родители стремились спасти их как от влияния улицы, так и от воздействия нашего неблагополучного государства с его бездумным карательным аппаратом. Среди многотысячного коллектива ассоциации — учредителя стационара было немало семей, в которых дети были источником стрессов и неприятностей. Это не только разрушало здоровье родителей, но и, как показали социологические исследования, становилось причиной снижения производительности труда, оказывало существенное влияние на производство. Нередко причиной задержек конструкторских разработок, а то и ошибок в них, были такие вот семейные неурядицы. Поэтому учредители дали мне понять, что если мой эксперимент, как они говорили, будет успешным, то в дальнейшем они будут к нам присылать побольше детишек, да и увеличат финансирование.

В школе было четыре класса, начиная с седьмого. В первый год приехали сто пятьдесят подростков, примерно равное число мальчишек и девчонок. Правда, последние больше походили на взрослых девиц. Девчонками они перестали быть еще в пятом классе. С собой они принесли массу вредных привычек, тягу к алкоголю. Первые шесть месяцев показались мне сплошным кошмаром. Иной раз начинало казаться, что вместо школы я добился организации публичного дома. Плюс наркотики, алкоголь, порнофильмы. Но работа именно с таким контингентом входила в мои планы. Проверяя свою догадку о роли фоновой активности нервных сетей головного мозга в определении поведения и поступков человека, я хотел иметь в своем распоряжении как раз такой материал для изучения и лечения. Это должны быть начинающие алкоголики и наркоманы, применение к которым новых методов лечения должно было дать стойкий и ощутимый эффект.

Мои ожидания оправдались. Постепенно новые методы лечения, да еще прекрасная природа, спорт, отсутствие контактов с привычными компаниями сделали свое дело. Конечно, помогала и культивируемая в школе атмосфера терпимости и взаимоуважения между старшими и младшими. Например, ни я, ни учителя не позволяли себе говорить «ты» даже самому младшему из учеников. Это уже потом, когда мы прожили вместе несколько лет, я позволял себе обращаться с некоторыми на «ты». Но это «ты» теперь воспринималось совсем иначе, можно сказать, как отличие, которое надо заслужить.

Итак, после шестимесячного периода неприятностей, дела в школе пошли неплохо и первый выпуск принес восторженные отзывы несчастных, потерявших надежду родителей, которые приехали в июне навестить своих чад.

Лето 1992 года протекало в трудах и заботах по подготовке новых мест в школе. Осенью мы ожидали прибытия большой группы новых детей. Занятые своими делами, мы мало следили за событиями в остальном мире. Политические баталии и межнациональные конфликты были далеко и практически нас не затрагивали. Меня больше беспокоило ускорившееся в этом году распространение СПИДа. Новые «неблагополучные» дети, которых мы ожидали к себе осенью, вполне могли занести к нам это заболевание. Еще в первый год открытия школы я настоял на обязательной проверке на инфицирование СПИДом всех новоприбывающих. Без особого труда нам удалось добыть все необходимые материалы для диагностики и соответствующую аппаратуру. В первом заезде детей-вирусоносителей не было. Теперь же ситуация резко изменилась. Все чаще появлялись сообщения о бытовом заражении вирусом СПИДа. Этот вирус быстро мутировал и открывались (или появлялись?) все новые и новые его формы. Создавалось впечатление, что он становится все более агрессивным. Надежды на то, что в ближайшем будущем будут найдены эффективные методы лечения, было мало. Может быть я и ошибаюсь, но мне представлялось, что слабость этих методов заключалась в том, что Т-лимфоциты, которые инфицируются вирусом, возможно, в большей части фиксированы в лимфатических узлах и селезенке, а не циркулируют свободно по кровяному руслу. Дело в том, что эти лимфоциты, составляющие основу иммунитета человека, не воспроизводятся в течение жизни и в таком случае, если бы они свободно циркулировали в кровяном русле, периодические кровопотери (у доноров, женщин, при ранениях) приводили бы к резкому нарушению иммунитета, но ведь этого не происходит! Значит, можно предположить их фиксированное состояние. Поэтому воздействие на кровь и не дает эффекта. Впрочем, теперь этот вопрос уже не имеет значения. Лавинообразное нарастание заболеваний СПИДом объяснялось, по-видимому, тем, что инфицирование вирусом шло значительно быстрее, чем мы предполагали и методы выявления вирусоносителей были далеки от совершенства. Вскоре выяснилось, что вирусы других болезней, пройдя через организм, ослабленный СПИДом, приобретали новые свойства, становились более агрессивными. Появились комплексы вируса СПИДа с другими вирусами. Вирус СПИДа как бы «оседлывал» вирус гриппа, холеры и проникал вместе с ними в организм через дыхательные пути и кишечник.

В конце июля пришли сообщения о вспышке эпидемии холеры в южных районах страны. Холера перебралась к нам из Ирана и Турции, в которых она бушевала с начала лета. На юге такие эпидемии случались не редко. Но их обычно удавалось локализовать. Однако на этот раз эпидемия стала приобретать черты пандемии и мора. Холерный вибрион отличался своей необычайной устойчивостью к действию антибиотиков и большей вирулентностью. Счет умерших пошел сначала на сотни, потом на тысячи и десятки тысяч. Эпидемия привела к еще большему хаосу в управлении и хозяйстве бывших союзных республик, а теперь государств Содружества. Города, области и даже целые регионы стран СНГ оставались без воды, топлива, электричества, продовольствия и медицинской помощи. Все это сопровождалось вспышками насилия, приобретающего самые отвратительные формы. Правительства России и Украины вынуждены были ввести жесткий карантин. Все пути сообщения с югом были перекрыты войсками. Однако это не помогало. Холерный вибрион вместе с зараженной рыбой проникал все дальше и дальше на север. Радиостанция «Свобода» передавала, что холера быстро распространяется и по обоим американским континентам, бушует на юге Европы. Сколько погибло людей по всему земному шару в эту первую эпидемию никто и никогда уже не скажет. Эпидемия стала было затихать с началом морозов, но зато еще больше разгорелась в южном полушарии. Зима, в свою очередь, принесла две опустошительные эпидемии гриппа. Люди гибли тысячами. Эпидемия сопровождалась авариями на ряде АЭС, а также авариями на хранилищах боевых отравляющих веществ. Это заставило, наконец, Совет Безопасности ООН принять решение о немедленном и срочном закрытии всех действующих АЭС. Что же делать с сотнями тысяч тонн смертоносных газов, которые в условиях дезорганизации общества могут вырваться наружу — никто не знал. Подготовка их ликвидации требовала длительного времени.