Во тьме ночной - Kiran

чего мне вспоминать то. Вот семья у меня была. Я ее любил, но сейчас я никаких эмоций по отношению к ним не испытываю. Пол был мужским. А какая сейчас разница. Я к нему сейчас не сильно привязан. Даже если очнусь женщиной, то буду интересоваться мужиками. Почему? А потому что это всё желания тела. Душа на это вообще никак не влияет. Было у меня имя, но с ним также, как и с полом.

Что дальше? Магия. Помню, что могу использовать заклинания. Знаю, как их использовать и смог бы это сделать. Но я сейчас в коме, так что вряд ли я смогу сейчас что-нибудь сделать.

География мне сейчас не особо нужна. А вот языки подойдут. Надо вспомнить язык этой восточной страны. Только, какой из? Их у нас было три. Чина, Корра и Нипон. Жаль, что я не стал вслушиваться в то, что говорили. Если это Корра, то я там не знаю ни одного слова. С Чина получше, а Нипон знаю почти полностью. Бегло на нем могу говорить. Помню, что учил их из-за профессии. А больше ничего в голове нет.

Что-то меня стало в сон клонить. Стоп. Я же в коме. Какой сон? Отставить. Отставить я сказал. Блин. Ладно. Отдыхаем. Возможно, что даже в коме человек устает. Кто знает. Люди , выходя из комы, говорят, что не помнят ничего из того, что с ними происходило. Может я тоже забуду все свои рассуждения, а когда очнусь память вернется. Ну, это не так важно. Главное – очнуться.

Проснулся я, как ни странно, от плача. Опять этот ребенок начал плакать. Что на этот раз? Опять есть или пеленки менять. Не важно. Угомоните его уже кто-нибудь.

Через несколько минут плач прекратился, а я задумался о причинах такой хорошей слышимости. Есть только два варианта. Первый – лазарет, в котором я лежу, очень маленький и здесь лечат сразу всех. Либо здесь тонкие стены. А как иначе объяснить хорошую слышимость и то, что у меня каждый раз уши вянуть начинают от этого.

Стой. Женщина, повтори, что ты сказска. Блин. Прослушал. О опять. Заговорили. Таааак. Есть. Это язык Нипона.

А теперь вспомним географию. Выходит, что я перенесся на полторы тысячи километров на восток. Офигеть. Ни одна телепортационная магия не способна на такие переносы. Или же я действительно проводил эксперимент. Но что-то пошло не так. Ладно. Потом буду гадать. Что? Опять спать? Ааааа.

Так я прожил почти неделю. За это время у меня закрались смутные подозрения по поводу моей комы. Какой-то странной она была. Я не медик и слеп сейчас. Но я знал, что в коме такое быть вряд ли может.

Начну с того, что когда я хотел есть, то раздавался этот плач. Когда мне хотелось в туалет раздавался плач. И чувствительность постепенно появлялась. Чувствовал, что меня поднимает лишь пара рук. При это держали они меня за затылок и тело. Что привело меня к одной мысли. Ее я подтвердил буквально через неделю, как начал думать. Я открыл глаза.

Первое, что я увидел – деревянный потолок. Двигать головой я не мог. Да и руками ногами тоже. Оставалось только лежать и ждать.

О. Есть хочу. Мой рот открылся и оттуда вырвался так долго раздражавший меня плач. Я оказался прав, я стал младенцем.

Пара минут и надо мной склонилась какая-то девушка. За своим криком я даже не услышал, что кто-то приближается. Боги. Надо будет научиться слышать сквозь плач.

Внешний вид девушки меня несколько удивил. Вроде самая обычная девушка. Довольно милая, но с маленькой грудью. Одета она была в белую одежду – сотрудник лазарета. Но не это удивило меня, а то, что на месте, где у людей должны быть уши ничего не было, а на макушке у нее красовались два волчьих уха. Они у нее иногда дергались, так что они были вполне себе настоящими. А потом я заметил хвост, иногда мелькавший над перилами. Тогда я понял, что это звероморф.

- Что такое, малышка, - обратилась девушка ко мне.

Стоп. Она обратилась ко мне «малышка»? Значит, у меня изменился пол. Удостоверимся.

- Не испачкала пеленки, - спросила девушка, проверяя пеленки. Они не оказались мокрыми, поэтому девушка подняла меня на руки и пошла на выход. – Пойдем к твоей маме. Она тебя накормит.

Хорошо. Сейчас поедим.

Здание оказалось достаточно большим. Разумеется, оно было построено в нипонском стиле. Однако, я не помнил, чтобы в Нипоне проживали звероморфы. Несколько раз в коридоре встретились другие ушасто-хвостатые сотрудники, что я уверовал в то, что это возможно лазарет такой. Кто знает. Особо по сторонам мне посмотреть не удалось. Но и того, что я увидел хватало для осмысления.

Через пару минут меня занесли в палату. Девушка, которая меня несла, обратилась к кому-то за пределами моего обзора.

- Каори-сан, ваша дочь есть хочет.

Все ясно. Значит можно смело начинать говорить о себе в женском роде. Я родилась девочкой.

Девушка сделала еще несколько шагов, а потом оторвала кричащую меня от своего плеча и передала в руки родителю.

Мама сидела на кровати, укрытая тонким одеялом. Одна была одета в какое-то подобие халата. Кимоно, если не ошибаюсь, называли так халат в Нипоне. Мама была немного загоревшей. Белые участки кожи были видны в некоторых местах. Грудь у нее была небольшой между первым и вторым размером. Очень милое лицо. Парни за ней и сейчас бы бегали. Фиалковые глаза с вертикальными зрачками смотрели на меня с любовью. Волосы у нее были черные до плеч, а на голове ушки. Правда, я не смогла определить к какой расе звероморфов она относится.

Девушка, которая меня сюда принесла, закрыла дверь с другой стороны и следила за тем, чтобы в палату никто не входил. Окна в коридор не было, но было окно на улицу и его зашторили, когда девушка выходила.

Придерживая меня одной рукой, мама развязала пояс. А потом начала кормить грудью.

- Кушай, моя доченька, - начала она приговаривать. – Кушай, Шинобу.

Вот и имя своё узнала.

Через некоторое время я наелась и меня стало опять клонить в сон. Что за жизнь в детей. Спят, едят и… грязь разводят.

- Аюми, - позвала мама, закутываясь в кимоно, - можешь входить.

Дверь открылась и в палату вошла не девушка, а какой-то мужчина. Ростом он был