Жизнь и смех вольного философа Ландауна. Том 1. Когда это было! - Валерий Мирошников

И пошёл Ландаун со своей мыслью к биологам-звероводам. И наехали на него биологи:

– А ты есть станешь то, чем волки своих детенышей кормят?

– А чем белки? – возразил Ландаун.

И пошёл он к детям, и сказали ему дети:

– Нам машинку отец дал – она ездила, а мы разобрали – она ездить перестала.

Ландаун подумал: «Ого! Значит, мы испортили тот мир, что вручил нам Творец, поэтому и всё наоборот получается. Какую же деталь мы сломали? Наверно, самую важную».

И пошёл он к собаке – может, она знает, что испортилось в мире. А собака поглядела на него с такой любовью, что он понял: «Человек испортился. Если бы я с такой любовью на жену глядел – она бы души во мне не чаяла. Если бы на детей – дети были бы счастливы. А любое дерево дарило бы мне тень и уют. А звёзды предсказывали только удачные дни…»

Счастливый билет

Сын Ландауна (что характерно – тоже Ландаун) ехал в трамвае с другом, а тот купил билет за номером 234836. Посчитал:

– 2+3+4=9 и 8+3+6=17. Несчастливый!

– А если перемножить? – взял билет Ландаун. – 2∙3∙4=24 и 8∙3∙6=144. Несчастливый!

– А если взять чётные и нечётные? – выхватил билет друг. – 2+4+3=9 и 3+8+6=17. Опять несчастливый!

– А можно мне? – сказало рядом стоящая девушка. – Вот же. Если взять чётные и нечётные и из крайних вычесть средние. 2—4+3=1 и 3—8+6=1. Счастливый!

– А я думал, – сказал Ландаун, – (log24) 3=8 и ³√̅8̅+6 = 8. – И тут он заметил, что у девушки волосы светлые до плеч, а глаза голубые и смеющиеся. – Счастливый!

Ландаун на рынке труда

Пошёл Ландаун на колхозный рынок за капустой, а попал на рынок труда. А там капусты нет, только вакансии и очередь в центр занятости. И стоят в ней Карл Маркс и Егор Гайдар и спорят.

Маркс говорит:

– Обмен на рынке труда неэквивалентный. Труд покупают дешевле, чем стоит произведённая им продукция, только поэтому и возникает прибавочная стоимость. Это и есть эксплуатация!

А Гайдар отвечает:

– Нет никакой эксплуатации! Рабочая сила – такой же товар, как и все остальные. Подписал работник трудовой договор – продано. А за сколько он её продал – его личное дело, он свободный человек. И если капиталисту большая часть досталась – значит, так высоко работник ценит его услуги по собственному найму.

Покойники не устают, но и аргументов не понимают, поэтому они еще долго спорили. А Ландаун без капусты вернулся домой и, пока жена ругалась, думал: «Они оба ошибаются, потому что зациклились на рынке, на обмене. А новое (даже прибавочная стоимость) возникает не в результате обмена. Можно сказать, что мужчина сделал в женщину вклад, а она вернула через 9 месяцев с процентами. Но ведь она не просто больше вернула, а что-то принципиально новое, не бывшее. Рождение ребёнка – это не обмен, а со-трудничество, со-творение. В этом смысл жизни – в совместном творении и любовании сотворённым. Так же и труд – соединяется множество людей, воль, мечт (или мечтов? лучше сказать – мечтаний), умений, материалов – и возникает новое. Вот ему и радоваться надо и прибыль делить так, чтобы радостно всем было. А если прибыли и радости на всех не хватает, то такое нерентабельное производство и затевать нечего было…»

Так подумал Ландаун и снова пошёл за капустой.

– Как-то Ландаун мягко в этот раз с Марксом обошелся, – задумчиво сказал Колян. – Даже не напомнил, что тот внук двух раввинов.

– Может, к слову не пришлось? – спросил я.

– Но главное-то не в этом.

– А в чем?

– Ты что, не помнишь, чем Ландаун всегда попрекал Маркса? – удивился Ланин. – Тем, что Маркс не заметил роли ростовщического банковского капитала.

– Попросту говоря, скрыл ее! – усилил обвинение Колян.

– Сколько бы предприниматель не заработал на своих рабочих, – продолжал Ланин, – его прибыль имеет естественные ограничения производственного, материального характера. И управленческий труд предпринимателя необходим в производственной цепочке.

– А банкир разве не нужен? – недопонял я.

– Банкир никак не участвует в производственной деятельности, фактически он просто собирает дань как с рабочего, так и с предпринимателя, монополизировав доступ к финансам, при этом его прибыль может быть и 10 и 50%, а в 90-е годы ставка Центробанка России доходила до 200%.

– И почему же Ландаун об этом промолчал? – спросил я.

Собеседники посмотрели на меня с сожалением:

– Он-то не молчал, а вот ты записывал явно в меру своего непонимания.

Я ничего не ответил, но внутренне не согласился. Конечно, ростовщичество – это камень на шею экономики, однако Ландаун в записанном мной отрывке сделал другое, не менее важное, открытие: нет никакого разделения труда, которое навязывают нам со времен Адама Смита, но есть объединение труда, сотрудничество. И это единственное устройство хозяйства, которое не противоречит счастью.

Экономика Ландаунов

Сын подошёл к Ландауну и предложил:

– Давай введём закон: ты мне будешь платить за мытьё посуды, а я на эти деньги покупать у тебя компьютерное время. Или телевизионное.

Ландаун усомнился: «Мой ли это сын или Аганбегяна? Нет, тот старый. Гайдар? Да вроде рядом не жили». Тогда Ландаун успокоился и решил посоветоваться с женой.

– А почему только компьютерное время? – сказала жена, – Салат на завтрак тоже надо оплачивать.

– Наобум цену назначим или учтём стоимость продуктов, затраченное время и получившееся качество?

– Хм, – задумалась жена, но от необходимости отвечать её уберегло появление дочки.

– Папа, а за пятёрки в школе тоже платить будешь?

– Обязательно, а за двойки вычитать.

– А по русскому и по физкультуре одинаково?

Теперь уже задумался Ландаун, но тут пришёл старший уточнить:

– А компьютерное время обязательно покупать у тебя? Вдруг в клубе дешевле будет?

А тёща спросила:

– А пенсионерам льготы на просмотр телепередач будут?

– Стоп!!! – вскричал Ландаун. – Все сели на диван. Я вам расскажу одну историю.

В бурные годы реформ работал я в одной компании, директор которой свято верил в благо принципов конкуренции и хозрасчета. И дошел до того, что решил организовывать конкуренцию между отделами, а еще хотел, чтобы услуги они друг у друга покупали?

– Как это? – удивилась теща.

– Хочешь сделать ксерокопию – плати секретарше, составляешь договор – плати юрисконсульту, завис компьютер – выложи денежки системному администратору.

– И что из этого получилось? – спросил сын.

– Чем хуже работали компьютеры – тем больше получал системный администратор, а делать ксерокопии мы бегали через дорогу в почтовое отделение. А через два месяца компания обанкротилась, и директор первый подал иск в суд на взыскание задолженности по зарплате, сказав «я такой же наемный работник, как и вы».

– Мда, уж! – почесала затылок теща.

А Ландаун продолжал:

– Не во всякой сфере жизни хороши рыночные отношения. Могут конкурировать предприятия на рынке, но конкуренция частей (подразделений) целого (предприятия) – это все равно, что конкуренция между сердцем и желудком. Кто бы из них ни победил – организм погибнет. Когда клеточка организма начинает жить, не оглядываясь на тело в целом – медики называют это заболевание «рак». Ну, не может быть рынка в школе, ведь ее цель – не продажа знаний, а воспитание человека. Не может быть рынка в семье, рынок – это метод взаиморасчетов среди чужих. Неужели родители в кредит меняют пеленки детям, чтобы те через полвека подали им стакан воды?

– А разве это не так? – спросила теща.

– А любовь-то здесь где? А радость? А счастье? Так что давайте не будем расширять применение ограниченных по существу идей, от этого уже разрушилось уже много предприятий, семей, городов и государств. Вопрос в другом, – Ландаун посмотрел на сына.

– Кто и зачем подкинул мне эту идею? – догадался сын.

– Вот именно! – подтвердил Ландаун и как-то странно посмотрел на телевизор.

Тренировка

В доме отдыха Ландауна позвали делать зарядку.

– А, может, лучше в футбол поиграем? – предложил Ландаун. – Не люблю бессмысленно руками махать.

– Но ведь все так делают – убеждала его милая девушка-инструктор. – Спортсмены тренируются, солдаты в учебную цель стреляют, даже школьники перед контрольной задачки решают для тренировки. Разве это всё бессмысленно?

– Да нет, конечно. Но вот кошка… кто-нибудь хоть раз видел кошку отжимающейся или подтягивающейся? Бегающей на дальние или короткие дистанции для поддержания формы? Нет, кошка двадцать часов в сутки просто спит. Но ведь она всегда в форме! Брось её с третьего этажа – упадёт на лапы и побежит по своим делам. Самый зажравшийся домашний котяра вскочит на ствол дерева и ещё как припустит от пса. Как им это удаётся?