Ведьмы поместья Муншайн - Бьянка Мараис

невидимка. Не опуская правой руки, Иезавель поднимает левую, поворачивает ее в сторону эркерного окна и щелкает пальцами.

Окно распахивается, и в комнату со свистом врывается ветер, вздымая занавески и волосы Иезавель. Будь Найджел более начитанным человеком, он сравнил бы ее сейчас с Медузой Горгоной. Иезавель снова щелкает пальцами, и сверток одежды со свистом вылетает на улицу.

– Эй! – Найджел вскакивает с кровати. – Какого черта…

– Будь хорошим мальчиком и вали отсюда, – приказывает Иезавель.

Найджел пятится к дверям со словами:

– Да ты чокнутая! Что ты как с цепи сорвалась?

Ну все. С нее хватит.

Искры, что летят из глаз Иезавель, превращаются в настоящее пиротехническое шоу. Сомкнув руки в кольцо, силой мысли Иезавель порождает огненный бирюзовый шар. Между ее пальцев трещат электрические искры. Иезавель размахивается и кидает шар в сторону Найджела.

Шар попадает ему прямо в грудь, и мужчина вскрикивает от испуга. В воздухе вьется легкий дымок, Найджел исчезает, а вместо него появляется толстопузый черный свинтус с мордой в белую полоску.

– Одежду свою найдешь на лужайке позади дома. Только в лес не забредай, не собираюсь тебя там спасать.

Собрав пальцы в щепоть, Иезавель посылает свинтусу воздушный поцелуй. Глаза свинтуса стекленеют, и на морде расплывается идиотская улыбка.

Закончив с любовником, Иезавель захлопывает за ним дверь и со вздохом возвращается в постель. Возлежа на шелковых простынях, она закрывает глаза, пытаясь унять огонь в крови. Это плохо, что она так сорвалась. Нужно срочно отвлечься на что-то другое, пока гнев не перерос в нечто по-настоящему опасное.

И тогда она начинает вспоминать Артемиса, пятидесятидевятилетнего специалиста по устойчивому земледелию. Иезавель познакомилась с ним несколько месяцев назад, когда ей нужно было обсудить плодородность своего можжевельника. Ах, Артемис – с глубокими ямочками на щеках, веселыми глазами медового цвета. Иезавель вспоминает его красивые руки, лукавый смех, гадая, что бы могло произойти между ними, подпусти она его ближе.

Но именно его притягательность, вызвавшая ее интерес и, да что там говорить, страстное желание, остудила пыл Иезавель. Она не стала с ним флиртовать и выстроила между ними границу. Нет, не может быть. Он всего лишь откликался на ее магию, не более. Отношения, основанные на колдовстве, всегда обречены на провал. Ибо мужчина, не обладающий внутренней властью, не способен отдать ей свое сердце по собственной воле.

Выбросив из головы Артемиса, Иезавель вспоминает сладострастный тройничок одним знойным субботним днем. Это случилось в Тоскане, Иезавель было тогда немногим больше сорока. Сейчас рука Иезавель тянется к шелковым трусикам: ведь порою лучше получить желаемое собственными усилиями.

Впрочем, она еще не знает, что не достигнет кульминации, потому что меньше чем через пять минут прозвучит сигнал тревоги. Такое случается, когда их ковен [2] действительно находится в опасности. В прошлый раз, тридцать три года тому назад, все закончилось тем, что они потеряли двух своих сестер

Гримуар[3] поместья Муншайн

Рецепт Урсулы: благовония из полыни и сладкого лавра

Ингредиенты:

3 ч. л. молотой полыни

3 ч. л. молотого сладкого лавра

1 ч. л. корня алтея

1 ч. л. меда

1 ст. л. воды

Утварь:

Латунная чаша для заклинаний

Ступка и пестик

Кулинарный конус

Зубочистка

Способ приготовления:

Лавр и сушеную полынь добавьте в чашу и перемешайте. Пересыпьте в ступку и измельчите с помощью пестика. Снова пересыпьте в чашу. Добавьте корень алтея. Медленно добавляйте воду, постоянно помешивая смесь. Добавьте мед и хорошенько перемешайте. Поместите часть смеси в небольшой кулинарный конус, плотно утрамбуйте ее. Зубочисткой сделайте в конусе отверстие. Постучите конусом об стол шесть раз, чтобы освободить его от полученной массы, помогая себе зубочисткой. Повторите процедуру, пока не израсходуете всю смесь.

Выложите конусы на подоконник и дайте им просушиться на солнце. Через день или два переложите их в герметичный контейнер. Воскуряйте данное благовоние, способствующее ясновидению, в хорошо проветриваемой комнате.

3

Суббота, 23 октября Утро

Айви щурится в полумраке. Обычно ее оранжерея залита солнцем, но сейчас оно спряталось за грозовыми тучами. Айви сокрушенно качает головой, и сумеречно-розовые камелии в ее седом пучке разделяют эмоции хозяйки. Эти цветы Айви вывела сама, чтобы получить свой самый любимый аромат – аромат летнего дождя.

Айви поднимает руку, чтобы протереть запотевшие очки: рукав ее балахона задирается, оголяя предплечье, покрытое яркими татуировками, скорее походящими на гравюры. Все они – как замена семейному фотоальбому, и тут запечатлены самые важные, поворотные события сестринства. Грусть и потери – это шипы и колючки, а самые радостные моменты – пчелиные соты и колибри.

Пошарив в глубоких карманах балахона, Айви достает волшебную палочку из вяза и крутит ею словно заправский жонглер. «Кларесце» [4], – щебечет Айви, и над рабочей зоной появляется ореол света.

Убрав палочку в карман, Айви поворачивается к трупному цветку, купленному ею самолично на острове Суматра много лунных циклов тому назад. Она глядит на цветок поверх очков в тонкой металлической оправе. Глаза у нее глубоко посаженные, до удивительного зеленые, а лицо обветренное от постоянного пребывания на воздухе.

– Не скромничай, малыш, давай показывай, что с тобой случилось, – уговаривает Айви, проводя измазанными в земле пальцами по основанию растения.

Малыш – это, конечно, шутка, потому что трупный цветок великаном возвышается над Айви, которая и сама-то в юности была ростом шесть футов и три дюйма [5]. Сейчас, находясь в весьма преклонном возрасте, Айви усохла до шести – так что она просто Дюймовочка по сравнению со своим двенадцатифутовым [6] питомцем. Справедливости ради, почти все растения в оранжерее выше Айви. Вот вам результат хорошего ухода.

Помнится, еще подростком каждый день она проделывала путь в восемь миль [7], не меньше, собирая образцы растений в рощах и вдоль русел рек. Теперь же, когда в двух милях к востоку появился новый гипермаркет, а год назад на западе, словно ядовитые грибы, стали вырастать новые особняки, Айви гуляет исключительно по периметру поместья. Но даже если не покидать собственной территории, от горожан уже нет никакого спасу, потому что они только и делают, что оскверняют их землю.

Свидетельства этому появляются каждое утро – презервативы и пустые бутылки из-под выпивки, недогоревшие в кострах коробки из «Макдональдса» и Taco Bell [8]. Но самое ужасное – это грязные надписи вроде «суки» и «шлюхи». Их вырезают на стволах деревьев или распыляют из баллончиков на камнях.