Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Окопались, сволочи.
– Ты чего, Немой? – растерянно спросил он.
Столь длинный монолог был так неожидан, что он растерялся. Если Немой произносил в сутки более трёх слов подряд, это считалось праздником. В таких случаях он, всегда усмехаясь, констатировал:
– Разговорился, ритор.
Но сегодня Немой превзошёл самого себя. Уже трижды за два часа, что они наблюдали за КПП и границей, он выдавал в воздух мрачные ругательства, адресованные непонятно кому. Наблюдая за своим учителем, он в очередной раз удивился, как ловко и бесшумно этот крепкий человек движется по ломкой, подмороженной осенним морозом траве.
А ведь его никто специально этому не учил. Хотя, судя по ухваткам, учитель у него всё-таки был. И не простой, мрачно заметил про себя он. Его и самого многому учили, но не так сильно, как хотелось бы. Будучи просто рядовым составом, они проходили обучение по ускоренной, облегчённой программе.
Смертники, не пушечное мясо, но смертники. Именно так их называли инструкторы по спецподготовке. Камикадзе, которых отправляют выполнять приказ любой ценой, и чаще всего этой ценой становилась их жизнь. Короткий, но очень насыщенный событиями конфликт с южными соседями это ясно показал.
Они получили приказ перекрыть перевал в горах Тянь-Шаня, по которому из Афганистана в Таджикистан шёл огромный поток опиума. Власти между собой каким-то образом договорились, и они, получив приказ, в течение двух суток были переброшены прямо на перевал.
Территориальную принадлежность этого клочка скал назвать не решился бы никто, поэтому всё оружие, амуниция и даже одежда были укомплектованы так, чтобы самый придирчивый эксперт не смог определить, откуда они взялись и чего хотят.
Бельгийские автоматы, французские гранаты, английские ранцы и украинские разгрузки. Короче, рота европеоидов, вооружённых и одетых с миру по нитке. Даже жетоны им приказали оставить в штабе.
Десантировавшись прямо на перевал, они с ходу угодили прямо в середину каравана наркоторговцев. В итоге, ещё даже не приступив толком к операции, они потеряли почти половину личного состава группы. Пришлось срочно менять весь рисунок операции и, разделившись, начать молотить всё, что шевелится.
Расправившись с караваном, они принялись быстро минировать окрестные скалы. Взрывчатки у них с собой было столько, что хватило бы запустить на орбиту Тадж-Махал. Но закончить им не дали. Спустя четыре часа из-за скалы показался ещё один караван. Выставленное охранение заметило выходящих из-за поворота ослов, груженных тюками с опиумом.
Им осталось установить только несколько зарядов и можно было уходить с перевала к точке рандеву, но появившийся караван спутал им все планы. Командир группы, отчаянный капитан, украшенный шрамами и медалями, принял смелое решение.
Подпустив караван к самому перевалу, они принялись забрасывать его гранатами. Уже через десять минут торговцы отступили. Держа тропу под прицелом, они продолжили минирование. Самое трудное в этом деле было правильно расположить заряды.
Скалы должны были рухнуть так, чтобы перекрыть перевал раз и навсегда. Но для этого взрывчатку нужно было расположить в соответствии с выданной им схемой. Но вконец обнаглевшие торговцы дурью не спешили отступать, считая, и вполне законно, все окрестные тропы своей вотчиной.
Едва успев заложить брикеты пластида в указанных на схеме точках, они были снова атакованы. На этот раз боевики не стали изобретать велосипед и попёрли в атаку чуть ли не в полный рост. Огрызаясь короткими очередями, они дружно проклинали выданные им бельгийские трещотки с облегчённым боеприпасом.
Облегчённые пули калибра 5,3 миллиметра, выпущенные из укороченных стволов, иногда даже не пробивали тяжёлые овчинные тулупы, подбитые войлоком, в которые были одеты караванщики. В очередной раз выругавшись, капитан помянул недобрым словом аналитиков и разведку, при этом вслух мечтая получить в руки настоящий АКМ со старым добрым патроном 7,62.
Именно таким оружием и были вооружены караванщики. И именно поэтому выданные им броники не спасли большую часть группы. На коротком расстоянии тяжёлые пули прошивали их словно жесть. В очередной раз отбросив духов, они заложили последние заряды и, активировав взрыватели, начали потихоньку отходить.
Но словно прознав об их планах, духи снова атаковали. Укрывшись за огромными валунами, они с мрачной решимостью поглядывали на командира, ожидая его решения. Но длинная очередь, выпущенная из РПК, внесла свои коррективы.
Четыре пули раздробили голени капитана, превратив их в страшную мешанину из осколков костей, разорванных мышц и обрывков штанин. Быстро перетянув ему ноги выше колен, оставшиеся в живых мрачно переглянулись.
Спецназ своих не бросает, но и уйти с таким грузом они просто не смогут. Их осталось слишком мало. Вкатив себе в вену укол обезболивающего, капитан криво усмехнулся и, обведя сидящих рядом мальчишек долгим взглядом, тихо приказал:
– Дайте мне три гранаты, пару рожков и уходите.
– Капитан… – начал было один из ребят, но командир быстро пресёк все споры:
– Вас ждут на точке. Со мной вы туда к сроку не дойдёте. Кроме того, кто-то должен нажать на кнопку. С этими тварями на плечах мы далеко не уйдём, а сами они от нас не отстанут. Ещё случая не было, чтобы духи упустили шанс рабов захватить. Всё, уходите. Я удержу их, сколько смогу, а вы постарайтесь скатиться в долину. Иначе может оползнем от взрыва накрыть. Всё, пошли, – резко скомандовал он, и ноги сами понесли бойцов прочь от перевала.
Не бояться и выполнить приказ любой ценой, именно это им вбивали каждый божий день на протяжении вот уже двух лет. Срок службы в армии после смены демократии на монархию был определён четыре года для сухопутных войск и пять лет для морских. Только войска быстрого реагирования, во все времена считавшиеся элитой всей армии, служили по три года, но и то не всегда.
Принимавшие участие в боевых операциях после реабилитации проходили комиссию, которая и решала, годен ли кандидат к дальнейшей службе или ему пора на покой, в мирную жизнь, пока он окончательно не превратился в кровавого монстра или слюнявого идиота. Далеко не каждый был способен пережить ужасы войны.
Они успели уйти от перевала и свернуть на козью тропу, ведущую в долину, когда окрестные скалы потряс мощный взрыв. С карниза, нависавшего над тропой, посыпались камни, а сама тропа, вздрогнув, вдруг словно вздыбилась, норовя сбросить шедших по ней бойцов.
Вжимаясь в скалы так, словно мечтая срастись с ними, они лежали на тропе, думая только о том, как не попасть под оползень или лавину. Но им повезло. Грохот обрушившихся скал сменился хрустальной тишиной, на смену которой пришёл мрачный, шипящий гул сходящей с горы снежной лавины.
Они даже не пытались вставать, уцепившись окоченевшими пальцами за валуны и плотно зажмурив глаза. Их долго приучали к смерти, внушали, что умереть, выполняя приказ, это не страшно, а почётно. Но умереть в бою и быть погребённым под сотнями тонн снега – разные вещи.
В чувство их привёл громкий, раздражённый клёкот грифа, медленно парившего над скалами. Приподнявшись, остатки группы быстро собрались в кучу и, нервно оглядываясь, принялись решать, что делать дальше. Они выполнили приказ и теперь могли со спокойной душой уходить на точку подхвата, но вполне возможно, что у капитана был приказ убедиться в точности выполнения задания.
Так и не придя к однозначному решению, они отправились дальше, справедливо рассудив, что приказа на проверку у них не было, а капитан им такого приказа не отдавал. Значит, своё дело они сделали, а если командованию нужно, пусть заказывают спутниковую съёмку местности.
Воспоминаний о скоротечном, но кровавом бое и бледном до синевы от боли лице командира им хватило надолго. Из группы в двадцать человек к точке рандеву вышли только пятеро. Они выполнили задачу, потеряв три четверти личного состава. Но самое поганое, что винить в этом было некого. Даже разведка не могла точно сообщить, когда и с каким интервалом духи проводят караваны через этот перевал.
Проведя в реабилитационном госпитале два месяца, он прослужил ещё полгода и был демобилизован по сроку службы. С выплатой премии за боевые условия и благодарностью в личном деле от командующего армией. И ни слова, ни строчки о тех, кто погиб там, на безымянном перевале среди вечных скал и снегов.
Тряхнув головой, отгоняя воспоминания, он снова покосился на своего учителя и не– ожиданно понял, что Немой, от которого даже под пыткой слова не добьёшься, тихо, шёпотом матерится. Прислушавшись, он удивлённо покрутил головой и, подобравшись поближе, тихо спросил:
– Мы чего ждём? Темнеет уже, уходить надо.
Фыркнув, как рассерженный кот, Немой мрачно покосился на него и, вздохнув, сделал знак уходить. Медленно, стараясь не хрустнуть ни одной веточкой, они выбрались обратно в редколесье и, развернувшись, двинулись к западу. Шагая за Немым след в след, он не мог сдержать любопытство и, быстро оглядевшись, тихо спросил:
- Рыцарь дорог - Эльхан Аскеров - Боевая фантастика
- Шаг за рубеж - Ксен Крас - Боевая фантастика / Героическая фантастика
- Марвел-11. Мишень (СИ) - "Focsker" - Боевая фантастика
- Мишень - Максим Суховей - Боевая фантастика
- Кель'Дорей, эльф из мира Warcraft - Евгений Хорошко - Боевая фантастика / Фанфик / Фэнтези
- S-T-I-K-S. Второй Хранитель - Андрей Архипов - Боевая фантастика
- Рубикон - Константин Калбазов - Боевая фантастика
- Вторая модель - Филип Дик - Боевая фантастика
- Пыль небес - Наталья Игнатова - Боевая фантастика
- Т-34 — амазонский рубеж - Игорь Подгурский - Боевая фантастика