Вьюга - Маргит Сандему

– Взгляните только на свои глаза, – энергично воскликнул он. – На ее очи, – и показал на Виллему. – Иметь такие глаза нормально?

– В нашем роду да.

– Вот именно! Все знают, от кого ведут свой род Люди Льда.

Виллему не желала больше слушать. Ее сводили с ума медленные мучительные движения этого жилистого тела. Кажется, ранена нога. Сапог разорван.

– Убери свои грязные пальцы! Я справлюсь сам.

– Вижу, – сухо откликнулась она. – Насколько серьезно все там у вас дома?

– Какого черта! Вас это не касается!

– Может, забудешь на минуту о своей дурацкой гордости и подумаешь о других? Ты нас не интересуешь, мы хотим знать, как обстоят дела на хуторе Черный лес.

Он вспыхнул.

– Может быть, мы не для них все это предприняли?

– Об этом мы ничего не знаем, – провокационно произнесла Виллему. – Не так ли?

Он закрыл глаза.

– Они лежат и умирают, я уже говорил. Сдирают кору с деревьев, тем и питаются. Едят червей и гусениц, живущих под корой.

– Они не одни здесь в окрестности, – сказала Виллему. – Никлас и Ирмелин, возьмите эту корзину с едой и идите в Черный лес. Тем временем я позабочусь об этом крикуне.

Эльдар попытался подняться.

– Вы не пойдете туда! Вам нечего там делать!

– Хорошо, тогда мы подождем тебя. Так… Лежи спокойно, мы стянем с тебя сапог!

– Не трогайте меня. Неужели вы причинили нам недостаточно зла?

Никлас сказал:

– Глубоко сожалеем о смерти твоего родственника. Мы нашли его в лесу. Работники в Гростенсхольме не получали приказа стрелять в вас.

– Ему хорошо, – фыркнул Эльдар. – Ему сопутствовала удача. Я потерял сейчас из-за вас правую руку. От вас всегда исходило одно лишь зло.

В глазах Виллему блеснула решительность.

– Теперь послушай меня, ты, упрямый козел! Мой прадед вынес в суде смертельный приговор твоему прадеду за кровосмесительство. Это случилось пятьдесят лет тому назад! Как ты думаешь, есть ли смысл возвращаться к этому сейчас?

– Он сделал больше. Отнял у нас хутор.

– Неправда. Тебе хорошо это известно. Твой прадед довел до такого упадка хутор, что его пришлось пустить с молотка. К этому мой прадед не имел никакого отношения. Он разве не вернул вам Черный лес, чувствуя грех твоего прадеда перед безвинной семьей? Ваши крестьяне взяли себе хутор!

– Самое меньшее, что он смог сделать. Но мы оказались подчиненными Гростенсхольму, не забывай этого. Мы, которые раньше были свободными земледельцами. Он знал, как унизить нас.

– Ты так несправедлив по отношению к чудесному прадеду Ирмелин и моему, Дагу Мейдену, что я не в силах ответить. Подыми ногу!

– Ни за что в жизни. Убирайся!

Виллему вспыхнула, словно бочка пороха.

– Подыми ногу, обреченный идиот, – крикнула она так, что весь лес ответил ей ревом. Одновременно она подняла его ногу и рывком стянула с нее сапог. Эльдар закричал от боли и злости.

Кровь вылилась из сапога. Вся его нога была покрыта спекшейся коричнево-красной кровавой коркой.

Ирмелин принесла воды из близлежащей долины и обмыла ногу так, что они смогли увидеть рану, Эльдар больше не сопротивлялся; его оставили силы. Он лежал расслабленно на спине, стараясь переносить боли, проклиная своих спасителей.

Никлас уже несколько лет побаивался показывать кому-нибудь свои исцеляющие руки, он не хотел стать объектом паломничества и поклонения. Не желал он возлагать свои руки и на покрытые шрамами ноги Эльдара, пока девушки перевязывали его раны. Этот брюзга должен спасти себе жизнь без исцеляющих рук Никласа.

Когда кровотечение было остановлено и рана перевязана, они подняли Эльдара на ноги.

– Опирайся на меня и на Никласа, – сказала Виллему.

– К черту!

В этот момент Виллему отпустила его. Он тут же рухнул и улегся на землю, посылая ей проклятия.

Пока двое других снова поднимали его, Ирмелин сказала:

– Я тебя не видела давно.

Он зашипел, подобно капле воды, упавшей в костер.

– Неважно. Я уезжал на несколько лет.

– Провел их в тюрьме? – спросила Виллему с ехидством в голосе.

В ответ она увидела, как блеснули его узкие глаза.

– Представь себе, нет! А тебе не приходит в голову, что я должен был позаботиться о младших в семье, пока они не выросли? Вы, избалованные сопляки, о таком видимо и не слышали! Потом вынужден был вернуться домой. Туда, где служил, пришла такая нужда, что еды на всех не хватало. И что же я нашел дома? Умирающих! До которых никому не было дела.

– И тогда ты почувствовал, что имеешь полное право на воровство? Неужели не было бы проще прийти и рассказать, как обстоят дела?

Эльдар остановился. Выпрямился и, посмотрев на нее сверху вниз, сказал:

– Неужели вы никогда не понимали, что значит быть человеком с хутора Черный лес?

– Ну, конечно, – резко произнесла в ответ Виллему. – Гордость, высокомерие и наплевать на остальных!

Какое-то мгновение она видела в его глазах нечто иное – усталую горечь и смирение.

– Нет, – сказал он тихо, – нет, вы чего-то не понимаете.

К своему удивлению, она не нашла, что сказать в ответ.

В этот момент между деревьев мелькнули небольшие строения Свартскугена.

Виллему никогда не была здесь, только видела хутор издалека с заросшей можжевельником горной гряды. Хутор был неплохим, по размерам превосходил другие хутора, но он принадлежал Гростенсхольму, а это значило, что жившие здесь люди изредка обязаны были отбывать поденщину в поместье. Однако они редко выполняли эту свою обязанность, и Мейдены, если бы пожелали, имели полное право выбросить их из принадлежавшего им дома. Но Мейдены этого не делали. Лишать людей дома было не в их обычае.

Каждый раз, когда Виллему видела с какого-либо наблюдательного пункта на горной гряде этот хутор, в ней все содрогалось. Над Черным лесом всегда витала атмосфера скрытой болезненной неудовлетворенности. Такой, о которой в открытую не говорят.

У всех на памяти еще была старая омерзительная история о том, как основатель рода сожительствовал с двумя своими дочерьми и ему за это отрубили голову. Убитый, оставшийся лежать в лесу, родился в результате эти связи старика с одной из его дочерей. Эльдар – другое дело. Он был сыном внука того старого мерзавца.

Виллему не знала, сколько людей жило в Черном лесу, и как разветвлялся их род. Говорили, что потомство грехов старика было небольшим, но она думала, что все они были плодами этого прегрешения.

Основатель их рода был самостоятельным хозяином, владельцем такого же поместья, каким владели Люди Льда в Липовой аллее. Но потом сам довел его до такого упадочного состояния, что самостоятельность была утрачена. Осталось лишь одно название Черный лес.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});