Наследие - Кристофер Паолини

Эрагон и Сапфира вернулись в Дю Вельденварден. Там Оромис открыл Эрагону правду о его происхождении. Оказалось, что он не сын Морзана, в отличие от Мургата, а мать у них действительно одна — Селена. Родным же отцом Эрагона был Бром. Оромис и Глаэдр также объяснили ему принцип существования Элдунари. Свое «сердце сердец» дракон может исторгнуть по собственному желанию, даже будучи еще жив. Делать это следует чрезвычайно осторожно, поскольку тот, кто завладеет Элдунари, обретет власть и над самим драконом, его исторгнувшим.

Эрагон решил, что ему непременно нужен другой меч взамен Заррока. Вспомнив совет, полученный во время странствий с Бромом от кота-оборотня Солембума, Эрагон обратился за помощью к дереву Меноа. Дерево было наделено душой и чувствами и произрастало в лесу Дю Вельденварден. Меноа согласилось отдать Эрагону некую сверкающую сталь, спрятанную под корнями, в обмен на одну вещь, которую оно ему пока не назвало.

Эльфийка-кузнец Рюнён, некогда выковавшая мечи для всех Всадников, вместе с Эрагоном создала из добытой им стали новый клинок, сиявший синим пламенем. Эрагон дал ему имя Брисингр, что значит «огонь». Клинок каждый раз ярко вспыхивал, стоило Эрагону произнести это имя.

Затем Глаэдр доверил Эрагону и Сапфире свое Элдунари, и они вернулись к варденам, а Глаэдр и Оромис присоединились к своим сородичам, которые пошли в наступление на севере Империи.

При осаде Финстера Эрагон и Арья встретились с тремя вражескими магами, один из которых имел обличье шейда Варога. С помощью Эрагона Арье удалось убить его.

А в это время Оромис и Глаэдр сражались с Муртагом и Торном. И тут вмешался Гальбаторикс и стал управлять разумом Муртага. Гальбаторикс сразил Оромиса рукой Муртага, а Торн убил Глаэдра, тело которого было уже лишено своего «сердца сердец». И хотя при Финстере вардены одержали победу, Оромис погиб, и Эрагон с Сапфирой горько оплакивали гибель своего учителя. Но вардены попрежнему продолжали борьбу и все глубже продвигались на территорию Империи. Они направлялись к столице Урубаену, где восседал на троне гордый Гальбаторикс, уверенный в своих силах и исполненный презрения ко всем прочим, в его распоряжении была мудрость и сила множества драконьих Элдунари.

1. Брешь в крепостной стене

Сапфира взревела, и солдаты, шедшие впереди, испуганно присели.

— За мной! — крикнул Эрагон и поднял над головой Брисингр, чтобы все его видели. Cиний меч вспыхнул яркой переливчатой радугой на фоне черных туч, стеной громоздившихся на западе. — Вперед, вардены!

Мимо него просвистела стрела, но он ее словно и не заметил.

Воины, собравшиеся у подножия груды развалин, на вершине которой стояли Эрагон и Сапфира, ответили на его призыв единодушным громогласным ревом и, размахивая оружием, ринулись вперед, карабкаясь по осыпавшимся каменным блокам и плитам.

А Эрагон, повернувшись к ним спиной, смотрел на открытое пространство по ту сторону холма, где разместились сотни две имперских воинов, за которыми высилась темная крепостная стена с узкими бойницами вместо окон и несколькими квадратными башнями.

Окна на верхнем этаже самой высокой башни были ярко освещены, и Эрагон понимал, что где-то там, должно быть, прячется лорд Брэдберн, губернатор Белатоны, которую вардены вот уже несколько часов безуспешно пытались взять штурмом.

С громким криком Эрагон ринулся вниз прямо на солдат, ощетинившихся копьями и пиками. Те, хоть и попятились слегка, все же держали оборону, нацелив свое оружие на ту брешь с рваными краями, которую Сапфира проделала во внешней стене крепости.

Прыгая по каменным развалинам, Эрагон подвернул правую ногу и упал на колено, опершись о землю рукой.

Один из солдат не преминул воспользоваться такой возможностью и метнул копье, целясь Эрагону прямо в незащищенное горло.

Тот мимолетным движением кисти отбил удар. Брисингр мелькнул в воздухе с такой скоростью, что ни человек, ни эльф этого движения даже заметить не успели бы. Лицо метнувшего копье солдата побелело от страха, и он, осознав свою ошибку, попытался удрать, но не успел даже сдвинуться с места — Эрагон в стремительном прыжке вперед вонзил ему в живот свой синий меч.

Окутанная, точно флагами, языками сине-желтого пламени, вырывавшегося у нее из пасти, Сапфира последовала за Эрагоном. И с таким грохотом приземлилась на вымощенном плиткой крепостном дворе, что Эрагон даже присел, чтобы не упасть. От этого удара, казалось, содрогнулось все вокруг. Множество разноцветных кусочков стекла, составлявших замысловатый мозаичный витраж в передней стене крепости, вылетели из рам и, сверкая, посыпались вниз, точно монетки, брошенные музыканту на барабан. На верхнем этаже с грохотом распахнулись и закрылись ставни в окне.

Следом за Сапфирой во двор прыгнула и эльфийка Арья. Пряди ее длинных черных волос развевались, временами скрывая сильно сужавшееся книзу, почти треугольное лицо. Ее руки и шею покрывали кровавые царапины, клинок был весь в запекшейся крови.

Присутствие Арьи воодушевило Эрагона. Больше всего ему хотелось, чтобы во время боя рядом с ним и Сапфирой была именно она, чтобы именно с ней они сражались спиной к спине.

Он быстро ей улыбнулся, и она ответила ему ласковой улыбкой, хотя выражение лица у нее было довольно свирепым. Впрочем, в ее глазах светилась радость. Как всегда, во время сражения обычная сдержанность Арьи куда-то исчезала, сменяясь открытостью, которую в иных случаях она проявляла крайне редко.

Эрагон слегка присел и прикрылся щитом от сокрушительного шквала голубого огня, которым Сапфира поливала бегущих в страхе солдат. Глядя из-под забрала шлема, Эрагон с изумлением заметил, что языки пламени, так и плясавшие вокруг воинов Гальбаторикса, не причиняют им ни малейшего вреда.

Лучники, рассыпавшись цепью вдоль крепостной стены, осыпали Сапфиру градом стрел. Жар над драконихой был столь силен, что стрелы вспыхивали прямо в воздухе и превращались в пепел. Магические стражи, которых Эрагон разместил вокруг Сапфиры, прекрасно отражали удары любого, направленного на нее, оружия. Впрочем, одной стреле совершенно случайно удалось-таки долететь до Эрагона, и она с глухим стуком ударилась о его щит, оставив на нем вмятину.

Язык пламени внезапно обнял сразу троих солдат, так быстро превратив их в головешки, что те даже вскрикнуть не успели. Остальные солдаты сбились в кучку в центре двора — точно в центре ада, — и наконечники их пик и копий поблескивали во вспышках яркого голубого огня.

Но Сапфире, как она ни старалась, так и не удалось испепелить этих воинов. В конце концов она перестала извергать пламя и с устрашающим лязгом захлопнула пасть. Во дворе крепости тут же воцарилась полная тишина.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});