Особые обстоятельства - Александр Кипчаков

— Да ну? — удивился Риггер. — А диск, который ты взял у корвианца и за который ты ему заплатил? Тебе известно, что на нём содержится?

— Э-э…

— Известно. — «Безпол» рывком поставил кжева на ноги и укоризненно покачал головой. — Технология производства дальнобойных лазерных орудий является государственной тайной Корпоративного Правления, а вот за это уже не каторга светит, Туки — за это светит эшафот или газовая камера. Скорее, эшафот. Газовую камеру ещё заслужить надо, Туки.

— Но я же никому не передал эти чертежи! — заныл Туки.

— Этого ещё не хватало! — окрысился дарханец. — Кому ты собирался передать информацию, которую тебе этот гадёныш сбагрил?

— Никому…

— Туки — ты не строй из себя дебила. — На улицу вышел Ниллис, таща за собой ещё не до конца пришедшего в себя Флая. — Ты этому уроду заплатил платиновой карточкой Банка Правления, на которой находится пятьдесят тысяч солов. Солидная сумма, хвост эксола тебе в жопу! Кто же, интересно, готов заплатить такие деньги за секретную информацию?

— Я правда не знаю! — снова заныл Туки. — Мне передали эту карточку на Гании, в космопорту Эль-Алауи.

— Гания… — Риггер покачал головой. В целом, жители Ганианского Эмирата были довольно интересными и спокойными людьми… если к власти не приходил какой-нибудь фундаменталист. На Эльсиноре хорошо помнили ганианский мятеж неоисламских фундаменталистов в 3411 году, когда тогдашний правитель Гании шейх Мохаммед Зин Али аш-Хашрауи отказался подчиниться требованиям властей Эльсинора привести ганианское законодательство в соответствие с нормами Корпоративного Правления. Некоторые пункты тамошнего Уголовного Уложения не соответствовали статусу свободной ассоциации, однако аш-Хашрауи, будучи приверженцем наиболее радикальной ветви неоислама — зульфикарианства — наотрез отказался подчиняться требованиям Эльсинора. Подстрекаемые эмиром Гании боевики совершили нападение на две системы, непосредственно подчинённые Эльсинору, что привело к открытому вооружённому столкновению между войсками Правления и силами Эмирата. И ещё неизвестно, чем бы всё это закончилось, не перехвати патрульный корабль автоматический звездолёт-камикадзе, напичканный атомными боеголовками, следовавший к одному из центральных миров Директората — Венцеслаусу. Последствия столкновения корабля с грузом ядерных бомб суммарной мощностью в тысячу сто сорок мегатонн были бы для планеты с населением в восемь с половиной миллиардов жителей катастрофическими. Разведка ВКС установила, что эта акция была спланирована наиболее радикальными сторонниками эмира из группировки «Сыновья Пророка», решившими действовать самостоятельно — их, видите ли, не устраивала слишком, на их взгляд, мягкая политика аш-Хашрауи. К счастью, в первую очередь, для себя, эмир Гании вовремя сообразил, что «Сыновья Пророка» представляют опасность не только для Директората, но и для самой Гании, и запросил перемирия. Радикалы попытались сорвать его, устроив ряд терактов на Гании, Крон Дрифт и Торансе, однако Полиция Безопасности и военная разведка сумели вычислить логово террористов на спутнике Гании — Наджафе — и накрыли их неожиданным ударом. Затем на Гании высадился экспедиционный корпус ВКС, подавив сопротивление разрозненных групп радикальных неоисламистов в течение тридцати шести часов. Неужто опять на Гании завелись какие-то радикалы, жаждущие реванша? Ладно, поглядим, что там можно вытрясти из этого Туки. Да и Флая надо взять в оборот.

— Рафф — вызови базу на Плуво Кадисе и передай, что у нас задержанные по статье Сорок Четыре. Нужно провести допрос и выяснить, что же всё-таки за хрень творится. Не верю я, что ганианцы здесь замешаны, ох, не верю. Тут что-то совсем иное, поверь мне на слово.

Спустя двенадцать стандартных часов,

база Полиции Безопасности на Плуво Кадисе.

Лекс Риггер вошёл в комнату для допросов, расположенную на седьмом этаже главного здания базы «безполов» на Плуво Кадисе и внимательно поглядел на сидящего за столом Вирмеса Туки. Кжев понуро глядел перед собой и, похоже, не замечал ни стоящих по углам комнаты охранников в тяжёлой броне, с ручными лучемётами наготове, ни вошедшего офицера-«безпола». Понятно, когда тебе «шьют» обвинение в попытке продать являющуюся государственной тайной технологию, поневоле загрустишь. Власти Правления не отличались милосердием, когда дело касалось национальной безопасности и защиты собственных граждан. Многие убедились в этом на собственной шкуре. Поэтому Туки и не питал иллюзий насчёт собственной участи. Если «безполы» решат, что он виновен по полной, то вряд ли что-нибудь спасёт его от казни.

— Что нос повесил, соко? — Риггер подошёл к столу и уселся на дюрасталевый стул с мягким сиденьем. — Нехера было лезть, куда не надо. Лучше бы возил куда-нибудь на Иттрис-III или Церу пряности или оружие… нет, на Церу оружие нельзя возить, потому что планета поделена между одиннадцатью враждующими между собой государствами и высокотехнологичное оружие в руках одного или нескольких из них вполне способно опустошить Церу. Но, собственно, это меня сейчас не интересует. А интересует меня вот что — что содержится на втором диске, который ты пытался прочитать и с какого боку тут Гания приплетена?

— Гания тут совершенно ни при чём, — глухо отозвался Туки. — Просто человек — или инопланетянин, шиист его разберёт, кто он такой — назначил мне встречу именно на Гании, в космопорту Эль-Алауи. Со мной…

— Так. Стоп. Давай по порядку. Ты даже не можешь сказать, кто тебя нанял?

— Ну да. А что вас так удивляет? Тип, закутанный в какой-то плащ с капюшоном, так что хрен разберёшь, кто он. Говорил на галапиджине, но с каким-то странным акцентом. Не негуманоид, это точно. Ростом с вас, две руки, две ноги, руки вроде как пятипалые. Именно он вышел со мной на связь, когда я находился… мм… по делам на Ригли. Предложил хорошие деньги…

— На Ригли? И что ты там делал?

— О, всё совершенно законно. Я просто выполнял контракт с одной из ксиллианских компаний…

— Промышленный шпионаж? — Риггер усмехнулся. — Понятно. Что за компания? Откуда?

— С Ксиллы. Занимается производством электроники.

— Ксилла? Где это?

— Небесная Река.

— Ясно. И именно на Ригли этот тип предложил тебе работу?

— Да. Я не знаю, как он на меня вышел. Может, кто порекомендовал. Словом, он связался со мной по кодированному субканалу и предложил работу, которую вы так бесцеремонно завалили на корню…

— А вот это уже моя работа, Туки — такие сделки предотвращать. Что было потом?

— Потом я отправился на Ганию, где этот господин встретился со мной лично. Он передал мне карточку Банка Правления, которую вы изволили изъять на Серрино, и сказал, что Флай должен будет передать мне два диска. На одном, собственно, содержатся чертежи наших дальнобойных лазеров…

— Наших дальнобойных лазеров! — передразнил его дарханец. — Ну и сука же ты, Туки! И ты ещё смеешь произносить это слово? Да для таких, как ты, нет никаких «наших», есть только звон монет в кошельке. Ты и мать родную продать готов за десять тысяч солов!

Последнее было намеренным оскорблением — именно оскорблением, ибо для кжева мать — это святое. Сказать такое уроженцу Кзиннеттавы — значит, приобрести на свою голову проблемы.

Туки поднял голову и с ненавистью поглядел на «безпола».

— Скажи ты мне такое на Кзиннеттаве, я тебя просто прибил бы, и не поглядел бы, что «безпол», — процедил кжев.

— Но мы не на Кзиннеттаве, Туки, и я что-то сильно сомневаюсь, что твои сородичи были бы в восторге от твоего преступления. Я прав? Слушай, а может, передать тебя в руки властей твоей планеты? Как думаешь?

Туки побледнел, насколько это было возможно при его смуглой коже. Если Полиция Безопасности решит передать его властям Кзиннеттавы — это расстрел, без вариантов. Кжевы очень ценили своё положение в иерархии Директората и любое преступление, направленное против Правления, жестоко пресекалось Службой Безопасности Директории Кзиннеттавы.

— Но ведь моё правонарушение совершено не против Директории…

— Преступление, Туки, не правонарушение. Правонарушение — это громко орать матом на центральной площади Шэддока или ссать в салоне космолайнера линии Хаббард — Каладан — Заратустра. А то, что совершил ты — преступление, причём весьма серьёзное. Тебе светит пожизненная каторга на Крематориуме, хотя, может, ты знаешь планету получше? Ниффельгейм, например?

Туки судорожно сглотнул. Попасть на Ниффельгейм означало почти неминуемую смерть. Официально об этом нигде не говорили, но на уровне слухов все знали, что смертность среди заключённых на этом всеми богами проклятом промёрзшем почти до самого ядра мире достигает семидесяти процентов. Да, планета была богата полезными ископаемыми — платина, кобальт, уран, золото, силлариум, бериллий и прочее, но их добыча была сопряжена с большими рисками. Самые известные из которых — ледяные обвалы в шахтах, прорывы обжигающе холодных аммиачных гейзеров и подземные черви, могущие целиком проглотить любого человека или инопланетянина. На планете не было космопорта, все корабли, прибывающие на Ниффельгейм, швартовались у орбитальных терминалов, а грузы и руда — и заключённые в криокамерах — доставлялись на планету и с планеты на специально приспособленных к атмосферным условиям Ниффельгейма аэрокосмических челноках-каботажниках.