Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Кто-о-о?
— Дед! — с испугом воскликнула Варя. — Что ты, дед? Ты думаешь… Они сказали: Клавдия Хадживасилева… Разве… Та была Клавдия Климанова… Разве… Та — Клавдия Климанова. Де-душка! — жалобно пискнула Варя.
Она пугалась, когда на него накатывал гнев. Ни разу в жизни дед не тронул ее пальцем, но она едва усидела на стуле, так тянуло ее нырнуть от страха под стол.
— Они называли ее Клавдией?
— Да.
— Ты не спросила, откуда она?
— Я не успела!
— Она не успела!!!
— Не догадалась.
— Ты забыла, что… что…
— Да-а. Не-ет. Та Климанова…
— А ты болванова, ты обезьянова, ты…
Майя громко прыснула в руку, но, поймав грозный и ледяной взгляд деда, мгновенно опомнилась и низко пригнулась к столу.
— Где они сейчас?
— Кто — они? Ах, они! В гостинице «Советская». Сегодня в шесть они уезжают домой, в Софию.
Все трое — Варя, Майя и дед — посмотрели на часы. Стенные часы в высоком деревянном футляре с медным медленным маятником показывали половину четвертого.
Дед вытер бумажной салфеткой рот, с шумом отодвинул стул.
— Плащ? — выскакивая из-за стола, радостно воскликнула Майя.
Она обожала чрезвычайные происшествия. В одну секунду она притащила из передней плащ и, держа за плечи, подавала деду.
— Я с тобой? — виновато спросила Варя.
Он, не ответив, ушел.
— Наделала делов! Бестолковая ты какая-то все-таки! — с участливым удивлением сказала Майя. — Кашу есть будешь?
— Ну тебя с кашей! Майя, вдруг… если это она?
— Опомнилась! Тогда и надо бы думать.
— Меня сбило… та была ведь Климановой.
— Здрасте! Что она, замуж не могла выйти за этого… Хаджи?
— Замуж! Майя, но ведь ты знаешь…
— Мало что знаю! Спросить делегацию можно бы? От спросу, милая моя, язык не отсохнет… Не станешь есть кашу? Сорвали обед! — Майя собрала со стола и, толкнув дверь ногой, унесла посуду на кухню.
Варя села на диван и стала себя казнить.
Так свалять дурака! Так свалять! Ведь верно, не отсох бы от спросу язык! Почему она не сообразила спросить? Но, с другой стороны, а Валентина Михайловна сообразила? Тоже ведь нет. Слишком все это быстро случилось. Они не успели среагировать. Ну, что делать! Ну, они сплоховали с Валентиной Михайловной. Дед, ты разыщешь в «Советской» болгарскую делегацию. В крайнем случае поймаешь их на вокзале.
И вдруг окажется, она — та самая Клавдия! Если б та самая! Если бы Варя сама догадалась спросить у болгар, сама разузнала бы, примчалась из школы, заорала на весь дом: «Дед! Что я знаю! Угадай!»
У нее защипало в горле. Представьте, отчего-то ей стало жаль деда. Знал бы начальник разведки штаба — эта пигалица жалеет его, он бы ей прописал! Ее не было на свете, когда он, дед, был начальником разведки, его разведчики добывали «языка» у фашистов, разведывали планы противника. А в гражданскую он носился по кубанским степям в кавалерийском красном эскадроне, рубил беляков.
Это теперь Варя с дедом мирно поживают в районе Покровских ворот, а вообще-то дед вояка, солдат! Защищать родину от беляков и фашистов — вот его дело! Это теперь они мирно поживают втроем — дед, Варя и Майя! Впрочем, Майя неверная опора: каждый месяц грозится их бросить. Они ей надоели. Опротивело ей быть домработницей! Что в наши дни домработница? Неполноценная личность. Возись с кастрюлями, стой у плиты.
Майя сунула на кухне куда попало посуду, навела красоту и явилась показываться Варе:
— Варвара, оценивай!
Прическа у Майи в виде высоченной копны; широчайшая юбка из цветастого ситца.
— Шик-модерн! Обожаю! Только и радости — новое платье сошьешь да наденешь. Смываюсь на танцы. Варя! В случае, деду чай вскипяти. В случае, не ждите, ключ со мной. Приветик, всего!
В передней захлопнулась дверь.
Пора бы деду вернуться. Вдруг вернется ни с чем? Дед, не горюй! Не все потеряно, дед! Клавдия Хадживасилева известная в Болгарии специалистка по разведению роз. Разве нельзя узнать болгарский адрес Клавдии Хадживасилевой? Послать письмо…
А на улице летний, правда холодноватый еще, недушный, но настоящий летний вечер! Все лили дожди, все было холодно, неуютно. Вдруг в один день дожди кончились, и пожаловало лето. Варя открыла окно, легла на подоконник. С третьего этажа забавно глядеть вниз, на улицу.
Идут люди. Приумылись, приоделись после работы и идут на бульвары. Или в кино. Бежит девушка с высокой копной на голове, как у Майи, в ситцевой юбке. Юбка колышется. Каблучки-гвоздики стук-стук по асфальту. Лениво, вразвалку шагают двое парней. Черные рубашки без галстуков. Последний крик моды.
А за спиной у Вари, у стены, в деревянном футляре, качается и качается медный медленный маятник, и часовая стрелка подползает к восьми.
Она здорово уже начала беспокоиться, когда различила среди прохожих на улице деда. Он шел быстро, с развернутой по-военному грудью. Шел быстро и строго.
Варя сорвалась с подоконника, вылетела на лестничную площадку. Шаги по лестнице. Дед легко поднялся на третий этаж. И странно — поцеловал Варю в лоб. Он редко ее целовал. Она растерялась. Что-то произошло чрезвычайное! Что-то…
— Собирайся, — сказал дед. — Билеты в кармане. Едем в Привольное.
— В Привольное?!
— Два полотенца, две зубные щетки, мыло. Ничего лишнего. Живо!
— Есть живо!
Ровно через десять минут Варя в полном снаряжении ожидала деда у двери: новенькое желтое платье, весеннее голубое пальтишко, рюкзак.
Со стены из овальной рамы глядит «она» нежным, задумчивым взглядом.
— До свиданья, — сказала Варя. — Ты понимаешь, зачем мы едем в Привольное? Жди нас.
Дед написал Майе записку. Они заперли дом и ушли.
3
Дед молчал. Варя тоже помалкивала. Так они молча приехали на Казанский. Люди толкались, бежали с чемоданами и сумками. Была суета, как всегда на вокзалах, гул голосов, дневные лампы лили безжизненный свет.
Поезд дальнего следования был уже подан, в окнах вагонов виднелись первые пассажиры, устраивающие чемоданы на верхних полках, готовясь в не маленький путь. У подножек вагонов толпились провожающие.
— Прибудешь на место, телеграмму отбей!
— Здоровье, Павлуша, береги, слышишь, здоровье!
— Аллочка, в пакете на дорогу яички крутые!
Неожиданно Варя увидела поспешно идущую вдоль поезда учительницу Валентину Михайловну в синем берете.
— А я жду, а я беспокоюсь! — встревоженно кричала учительница.
— Напрасно, напрасно, — отрывисто бормотал дед.
— Как — напрасно? Как же напрасно? Арсений Сергеевич, желаю удачи! Варя, а я из школы вернулась и будто прозрела! Такое совпадение, такое удивительное, может ли быть? Мигом в метро — и в «Советскую» на Ленинградский проспект. Только их разыскала, а тут и Арсений Сергеевич подоспел… Варя, отпускаю тебя на свой страх и риск за три дня до окончания школы. Директора сейчас не найти, беру на себя, на свой риск… А Клавдия-то, Клавдия, можешь представить!..
— Поезд номер… Москва — Ташкент отправляется…
Шум и суета возле вагонов усилились.
— До свиданья! Благодарю, — сказал дед, церемонно целуя Валентине Михайловне руку.
— Что вы! Что вы! — радостно загорелась она. — Ведь это исключительный для историка случай! Если в вашу семью возвратится… Ведь это же документ сердца, живой голос истории… ведь для вашей летописи как это важно!
Дед нагнулся, снова молча поцеловал полненькую ручку Валентины Михайловны.
— А какая для школы находка! — кричала Валентина Михайловна, идя рядом с вагоном, когда поезд тронулся, сначала медленно, потом быстрее, шибче: стучу-стучу, чу-чу, чу-чу-чу… — Замечательная для школы находка, для нашего исторического кружка! Ты там слушай, Варя, запоминай да записывай… Да копию, Варя, сними для кружка!.. Не опаздывай на практику, Ва-а-ря!
Вокзал остался позади, давно уже не видно учительницы в синем берете. Мимо окон вагона бежали пятиэтажные розовые здания, склады, пакгаузы, автобусные парки, пробежала деревянная, с навесом платформа Сортировочной, и пошли мелькать дачные поселки, цветные абажуры террас, сады, темные сосны, и пахнуло в окно сыростью, свежестью, ароматом весеннего подмосковного вечера.
— Симпатична, но слишком восторженна, — сказал дед. — Ну-с, прибываем завтра утром в шесть тридцать. В нашем распоряжении нормальная ночь.
Попутчиками по купе оказались старики: муж и жена, любезные и очень общительные. В первые же минуты после отправления поезда выяснилось, что старики едут в Ташкент, гостить к сыну, известному хирургу, чуть ли не с мировым именем, что жена сына тоже ученая, тоже известная и премилая, но бездетная. Все хорошо, лучше не надо, а вот внуков нет и, как хотите, неполная жизнь, пустота какая-то…
— Гм! — неопределенно отозвался дед.
- Товарищ Кисляков(Три пары шёлковых чулков) - Пантелеймон Романов - Советская классическая проза
- Всего несколько дней - Мария Прилежаева - Советская классическая проза
- Красные и белые. На краю океана - Андрей Игнатьевич Алдан-Семенов - Историческая проза / Советская классическая проза
- Знойное лето - Александр Кутепов - Советская классическая проза
- Жил да был "дед" - Павел Кренев - Советская классическая проза
- Варя - Николай Чуковский - Советская классическая проза
- Шапка-сосна - Валериан Яковлевич Баталов - Советская классическая проза
- И снятся белые снега… - Лидия Вакуловская - Советская классическая проза
- Девочка из детства. Хао Мэй-Мэй - Михаил Демиденко - Советская классическая проза
- Том 1. Голый год - Борис Пильняк - Советская классическая проза