Шалун - Валерий Брусков

После еды потянуло ко сну. Петр лег на спину и, сощурив глаза, посмотрел на уже клонящийся к горизонту Церус. Из маленького зеленого кружка полезли длинные лучики-иглы, и он действительно стал похож на земной кактус.

Вынырнув из дремы, Петр посмотрел на часы. До ночи было еще далеко. При хорошем темпе можно успеть оттопать в сторону Купола километров тридцать.

Что бы там ни было, сидеть Робинзону не пристало. Ему следовало бороться и укрощать непокорную планету. Петр собрал пожитки, с уже хронической тоской залез под рюкзак, перевесил на грудь карабин и, сверившись по компасу, пошел к горизонту.

Кто-то только этого и ждал... Внезапно в ботинок левой ноги сильно ударили снизу.

Петр, забыв про вес рюкзака, отпрыгнул в сторону и схватился за карабин.

Трава под ногами была без изъянов.

Петр положил палец на спуск и левой рукой перебросил затвор.

- Выходи!!! - рявкнул он, целясь себе под ноги. Никто не отозвался.

- Ну гляди у меня... - прошипел Петр и, держа карабин наперевес, стал пятиться назад. Когда он отошел от места последнего нападения метров на двадцать, глаза уловили там что-то, не относящееся к траве.

Петр замер, на всякий случай задрав в небо ствол карабина, и вгляделся. В траве что-то было, но рассмотреть предмет Петр не мог - не позволяло расстояние. Тогда он осторожно, крадучись, точно к дичи на охоте, стал подбираться к загадочному предмету, до слез напрягая глаза.

Предмет не исчезал.

Метрах в десяти Петр остановился. Теперь он видел, что в траве, возвышаясь над землей, на коротком толстом стержне торчит круглый набалдашник, весь состоящий из красных гранул или зерен и более всего напоминающий ободранный плод граната.

Петр стоял и ждал, чувствуя, что эта штука появилась тут из земли неспроста.

Набалдашник вдруг дернулся и полез вверх. Он оказался чем-то вроде головы странного суставчатого животного, которое вылезало из земли, все больше возвышаясь над травой...

Зверь был похож на гусеницу, большую, более чем полутораметровую гусеницу, вставшую на дыбы. Он стоял, согнувшись вопросительным знаком, и шевелил в воздухе многочисленными, идущими по всему животу сороконожьими лапками. Набалдашник-голова являл собой, по-видимому, один сплошной фасеточный глаз, отсвечивающий в лучах Церуса множеством рубиновых блесток. Над этим оком подрагивали длинные загнутые волоски-реснички, и казалось, что зверь непрерывно подмаргивает своим полимоноглазом. А под набалдашником торчали в стороны жесткие кошачьи усы. Благодаря усам голова зверя здорово смахивала на карикатурную кошачью морду.

Зверь стоял на дыбках и тихо покачивался, судя по всему, изучая Петра, и не выказывал никаких признаков агрессивности.

Петр убрал палец со спуска и, почему-то присев, вытянул вперед руку.

- Кис-кис... - не найдя ничего лучшего, поманил он зверя пальцем. Кис-кис...

Зверь, видимо оскорбленный такой фамильярностью, стал поэтапно рывками вгонять свое тело в землю.

Петр выпрямился.

- Ну, так нельзя, братец! Только пришел и уже удираешь!

Зверь, очевидно, и сам решил, что унижать свое достоинство столь откровенным бегством не к лицу. Он замер, оставшись торчать из земли на полметра.

- А ты не так труслив, как мне показалось... Зверь выжидающе раскачивал набалдашником. Петр уже понял, что он настроен вполне миролюбиво. Чувствуя левой рукой теплоту взведенного карабина, Петр сделал несколько шагов по направлению к торчащему палкой из земли зверю и протянул к нему правую руку, собрав пальцы щепоткой.

- Кис-кис, - снова позвал он. - Мурзик, кис-кис... Зверь негромко крякнул и рывком втянулся в землю. "Удрал все-таки..." - разочарованно подумал Петр. Он подошел к тому месту, где зверь спрятался, и нагнулся в поисках норы. Потом, не доверяя уже глазам, он встал на колени и принялся раздвигать траву пальцами. Петр даже стучал по земле кулаками, выискивая скрытый под дерном подземный ход.

Как ни странно, норы не было...

Петр встал и повертелся на месте. Уползти незамеченным зверь не мог, Петр увидел бы это по движению травы. Но тем не менее он куда-то делся...

"Чертовщина какая-то... - Петр был огорчен. - Растворился он, что ли?.. Или стал невидимым?.. Зверь-невидимка..."

И то и другое было абсурдом. Но ничем иным исчезновение зверя Петр объяснить не мог. Он походил по равнине вокруг места встречи, покричал, наконец, решив, что зверь сбежал, раздосадовано пнул ботинком мягкий дерн и пошел своей дорогой.

И тут же чуть не упал... Кто-то снизу сильно ударил в подошву ботинка, подбросив ногу Петра вверх.

Петр глянул вниз.

Из земли торчал длинный бугорок, твердый как камень.

Осторожно опустив удерживаемую на весу ногу, Петр хотел поддать "камень" носком ботинка, но тот вдруг сорвался с места и заскользил по земле, совершенно бесшумно раздвигая траву и делая плавные круги, скользя как бы на воздушной подушке.

"Вот это да! - ошарашенно глядя на него, подумал Петр. - Живой булыжник!"

"Камню", видимо, надоело кружить, и он вдруг резко остановился. И тут, рядом, из земли вынырнул знакомый набалдашник.

Петр обрадовался.

- Привет! - сказал он зверю, как старому знакомому. - Ты что же это друзей бросаешь? А тут опять пристают всякие...

Зверь расфуфырил свои усы и вынырнул из земли целиком.

К изумлению Петра, "бугорком" оказалась просто часть его тела. Но не это больше всего поразило Петра. Он видел, что зверь как бы выступил, не вылез из земли, точно земля была для него не более плотной средой, чем для Петра вода.

Зверь неожиданно опустился на траву и быстро засеменил к Петру, как большая светло-коричневая гусеница. Движения были неуловимо быстрыми и плавными, волнообразными.

В метре от Петра зверь снова встал на дыбки, вытянувшись во весь свой рост. Он стоял лишь на двух парах лапок и в этой позе ужасно смахивал на помесь кота с гусеницей-землемером.

Зверь постоял столбом, слегка раскачиваясь и вращая своим усатым набалдашником, затем быстро качнулся вперед и коснулся усами руки Петра. Это был совершенно дружелюбный жест, но Петру стоило огромных усилий удержаться и не отдернуть руку.

Очевидно, усы были какими-то органами чувств, и зверь просто попробовал Петра на вкус. Во всяком случае, он, похоже, остался доволен пробой и принял Петра как своего. Он откачнулся и плашмя палкой упал в траву, точно приглашая Петра последовать своему примеру.

Петр стоял, ожидая, что будет дальше.

Зверь, видимо, понял нерешительность Петра и, словно желая развеять все его сомнения, вдруг подпрыгнул в воздух и заскакал по траве. Он словно демонстрировал Петру все свои способности. Он ползал, извиваясь змеей, и семенил сороконожкой, он ходил, как гусеница-землемер, складываясь и раздвигаясь наподобие циркуля... А в конце своего выступления он прыгнул вверх и перед самым Петром вертикально ушел в землю, точно железный прут в воду... Без всплеска... Земля, казалось, сама расступилась перед ним и тут же сомкнулась.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});