Рейтинговые книги
Читем онлайн Эпоха Возрождения - Петр Петрович Гнедич

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 26
еще охватывает всю Европу: там пьют, едят и дерутся.

Не то в Италии, – здесь новое веяние, новое государство. Здесь цветет торговля, сюда стекаются капиталы, призрак войны не тревожит воображение. В сношениях с соседями силу кулачного права заменяет дипломатия. После того как античная цивилизация пала, мы здесь впервые встречаемся с обществом, которое живет умственным наслаждением. Двор Версаля был только потомком итальянской утонченности. Ученые не таятся уже по монастырям в пыльных книгохранилищах – их правительство вызывает на арену общественной деятельности, они становятся секретарями, министрами.

Учреждается Академия философии, восстанавливаются пиры Платона. В особую залу собирается цвет учености и искусства и здесь беседует между собой без чинов и этикета о тех вопросах, которые так часто тревожат воображение, не находя себе ответа.

Конечно, нравы и характеры общества сильно смягчились; изящная обстановка породила изящное обращение. Жизнь шла весело и шумно, каждый дом мецената и дворец был действительно приютом веселия. Итальянцы давали полный простор своей оригинальности и гибкости ума, не стесняясь никакими формальностями, сменяя ужин танцами, танцы – веселыми загадками и болтовней.

Искусство было так сродни душе их; умение рисовать и знание живописи считалось необходимым. Взгляд современников на женщину отличался свежестью и простотой. Они требовали, чтобы женщина была всегда ровна, спокойна в своих манерах, всегда подчинена правилам приличия, но живость ума должна удалять ее от скуки; она должна держаться середины, которая составлена бывает иногда из крайностей, но доходит до известных границ, никогда их не переступая. Недоступность женщины не есть еще добродетель и достоинство ее; зачем ей чуждаться общества, случайно услышанной свободной фразы, игривого выражения; да и вообще манеры дикой застенчивости противны в обществе. Для того чтобы показать себя свободной и любезной, разумеется, не надо держать себя неприлично, вступать со всеми в ненужную короткость; поступать так – значит заставлять о себе думать хуже, чем надо. Если разговоры не нравятся или кажутся неприличными и если женщина умна, – она всегда сумеет с легким румянцем на лице свести разговор на другой предмет, более приличный. И действительно, в эпоху Медичи мы встречаем в Италии женщин огромного образования, изящного вкуса и ума, с восторгом отзывающихся на благородные теории Бембо, – о всеобъемлющей чистой любви.

II

Жизнь Италии в эпоху Возрождения и жизнь наша так далеки друг от друга, представляют такой удивительный контраст со стороны внешней декоративности! Однообразно серенький тон жизни нашего большого города, наш скучный черный мужской костюм, отсутствие истинного вкуса в современных дамских нарядах, – представляют такую разницу с великолепием обстановки и костюма Италии!..

Беноццо Гоццоли. Процессия семейства Медичи. 1459–1460 гг.

Когда герцог объезжает страну, за ним едет несколько тысяч человек свиты, одетых в бархат, в шелк; он едет на охоту с сотнями собак и соколов. Герцогиня Лукреция Борджиа въезжала в Рим со свитой в 200 амазонок, из которых каждая имела своего кавалера. Вся жизнь Италии – какая-то выставка, какой-то чудесный парад, одно сплошное блестящее празднество. Наслаждения – вот основной жизненный принцип: наслаждаться следует всем – и умом, и чувством, а в особенности глазами. Никакие религиозные идеи, никакие обращения язычников, вопросы о народном образовании не волнуют итальянцев. Они не религиозны, они привели в ужас Лютера своим безбожием. Идя в церковь, они говорили, что делают поблажку народному суеверию.

Неизвестный автор. Сжигание итальянского доминиканского священника Джироламо Савонаролы и двух его товарищей. Лист из книги «Деяния и памятники самых необычных и запоминающихся вещей, происходящих в церкви, с универсальной историей одного и того же: где в целом рассуждают вся раса и ход церкви, начиная с первобытной эпохи»

По выражению Лютера, они или эпикурейцы, или фанатики. Пуще всего на свете они боятся святых Себастьяна и Антония, потому что святые эти насылают язвы; они боятся их гораздо больше, чем самого Бога; они не верят ни в воскрешение, ни в вечную жизнь; их философы не признают ни души, ни откровения. Над монастырями смеются; монахи служат постоянным оселком насмешек.

Разврат и безбожие действительно занимали в Италии не малое место, и Савонарола, который прямо объявлял, что жизнь Рима по преимуществу свинская, был совершенно прав.

Микеланджело Буонарроти. Автопортрет

В театрах давались пьесы, которых теперь не решился бы играть ни один антрепренер. Дворцовые представления имели сюжетом мифы классической древности, изображавшие охоту и любовные похождения богов. Папа Лев X, человек с большим образованием и изящным вкусом, окружал себя толпой прихлебателей, поэтов и музыкантов, подшучивал над своими гостями, подавая им к столу блюда из обезьяны или вороны. Надев сапоги со шпорами, он с дикой страстью носился на коне по холмам за оленем и вепрем; у него шутом состоял монах Марианно, который проглатывал сразу целого голубя, мог съесть 20 цыплят и 40 яиц. Страсть к зрелищам не прошла в Риме, состязания и беги практиковались постоянно; невозможные приапеи, практиковавшиеся некогда в римском цирке, снова к общему соблазну стали являться перед народом, – инстинкты стали чувственны, перезрелы.

Две силы бьются в человеке: одна напряженная, болезненная – сила полудикого варвара, другая – тонкая, пытливая, изощренная сила мысли человека, тронутого цивилизацией. Одной внешности ему уже мало, он требует внутренней, психологической силы, – требует идеала.

Питер Пауль Рубенс. Портрет папы Льва Х

Италия предоставила фламандцам заниматься будничными повседневными сценами мелкого жанра; она презирает пейзаж, не вдохновляется теми неодушевленными предметами, за изображения которых с таким наслаждением берется немецкий художник. Истинный предмет искусства, по мнению итальянцев, – только человеческое тело, все остальное, по словам Микеланджело, – пустая забава, которую можно предоставить меньшим талантам. «Для искусства нужно одно, – сказал Челлини, – уметь превосходно выписать мужской и женский торс». И действительно, итальянцы дошли в этом торсе до совершенства. Их человеческое тело является на картинах здоровым, энергическим, атлетическим. Оно родственно античному телу Греции; каждая мышца, каждый сустав, каждый волнистый изгиб тела изучен до мельчайших подробностей, доведен до необычайной степени совершенства.

 Микеланджело Буонарроти. Умирающий раб

Всякая жестокость, все вызывающее ужас или сострадание – чуждо итальянской школе. Только в период упадка появляются в Болонье трагические сюжеты.

Мягкие, кроткие мотивы с воздушными очертаниями линий полны благородства и светлой, могучей силы таланта. Тут нет спокойного домашнего затишья, которым так часто веет от северных школ, но зато здесь вознесена человеческая личность на огромную высоту, проникнута высочайшей степенью христианской

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 26
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Эпоха Возрождения - Петр Петрович Гнедич бесплатно.
Похожие на Эпоха Возрождения - Петр Петрович Гнедич книги

Оставить комментарий