Посреди донской степи. Том 1. Казачьи сказки, легенды, предания - Евгений Меркулов

Легенда об амазонках

(по мотивам «Истории» Геродота)

Примеров, унучек, мы знаем полноВ истории Тихого Дона,Когда с казаками дрались заодноИх матери, сёстры и жёны.

Геройство их туркам познать довелось,Черкесам и прочему люду.Лупили и вместе, лупили и врозь,Чтоб шляхи забыли к Присуду.

Откуда ж у бабы кураж боевой?Не знаешь? От, то-то, кужонок!Ить корень казачки наследуют свой,Кубыть, от самих амазонок.

                         * * *Послухай, дружок, в самой глуби времён,Как пишет нам батька историй,Рекой Танаисом был батюшка-Дон,Меотским – Азовское море.

Хто «батька историй»? Ну, тот, Геродот.Учёный. Жил в прошлые веки.От, сбил меня, ирод, с рассказа! Дык вот,О чём бишь я? Древние греки

В бою победили и взяли в полонВ какой-то не нашей сторонкеОдно из воинственных бабьих племён,Что звали себя «амазонки».

Загнавши их в трюмы своих кораблей,Поставив тугие ветрила,Отправились в путь, к той далёкой земле,Что их родила и вскормила.

Тут буря взыграла. Покуда мужиСражалися, с волнами споря,Те девы достали мечи да ножи,И сбросили эллинов в море.

А шторм вслед за валом накатывал вал,Стонали и лопались снасти,Как править кормилом никто и не знал,И вёсла ломались на части.

И парус поставить они не могли,Отдавшись на волю планиды.А ветер, как щепки, швырял корабли,Пока не достиг Меотиды.

И вот в Танаис амазонки вошли,Узрели зелёные бреги.Причалили, твердь незнакомой землиВдохнула в них мысль о набеге.

Похитив у скифов табун лошадей,Наладивши луки и стрелы,Взялись за разбой среди местных людей.А што там? – Привычное дело!

                         * * *А скифы не поняли сразу, откельСвалилось несчастье такое?Пошто и с каких неизвестных земельЯвились свирепые вои?

От так и гадали они до тех пор,Покуда в одном поселеньиНалётчикам дали достойный отпор,Побили их трошки в сраженьи.

Почали доспехи с убитых сымать,Ну, типа военной добычи.Раздели их, глядь! Ох ты, ёшкина мать!– Мы билися с бабами, нычит?!

И тут к атаманам помчались гонцыС доносом, что скифам обидуЧинили отнюдь не мужчины-бойцы,А бабы, пригожие с виду.

И круг атаманов размыслил, что впредьДля племени было бы кстатиНе бить амазонок, напротив, иметьВ союзниках девичьи рати.

И скифы послали своих сыновей,Шоб те тольки миром да ладомВчерашних врагов превратили в друзейИ стали над бабьим отрядом.

Найти амазонок в бескрайней степи —Сурьёзное дело, не шутка.Шо ёрзаешь? Сбегай на двор, не терпи,А я подымлю самокрутку.

Сколь хлопцы путляли, топча ковыли,Об энтом отдельные речи.Но лагерь воительниц всё жа нашли,Разбили и свой недалече.

За каплею капля заметна едва,Но камушек точит водица.И мало-помалу, но лагеря дваСмогли меж собой подружиться.

                         * * *Так колос весной подымается ввысь,Коль осенью брошено семя,Два лагеря вместе в единый слились,Сложилося новое племя.

Мужья предложили вернуться домой,Собраться и двинуться разом.На энто супружницы все до однойОтветили твёрдым отказом.

– Обычаи женщин из ваших племёнНам чужды, – заметили жёны.– У тех, кто с мечом был и с луком рождён,Иные для жизни законы.

Шоб часть состояния вашу забрать,Езжайте в родные селенья.Потом возвертайтеся в лагерь опять,Мы будем вас ждать с нетерпеньем. —

Послушались хлопцы, явив свою прыть,Но жёны сказали – НегожеНам жить в энтом месте, пора уходить. —Вскричали мужья – Отчего же!?

– На скифской земле нам не любо. Мы ейЧинили немалые беды,И вас, как детей, увели из семей.Давайте ускачем отседа.

Оставим страну, перейдём ТанаисНа север помчим иль к востоку.А тама начнём свою новую жизньВ краю неизвестном, далёком. —

Коль бабы решили, их дурь не убить,Настырное чёртово семя!Сказали «идтить», нычит надоть идтить…И степи покинуло племя.

Их жёны сражались мужчинам под стать,Владели копьём и чеканом,Могли на коне без устатку скакатьИ всадника сбросить арканом.

Свистела и в цель попадала стрела,И сыпались искры булата…А девка идтить под венец не могла,Пока не убьёт супостата.

А те племена, кто свой корень ведётОт скифов, ушедших когда-то,И их амазонок, писал Геродот,Назвали потом савроматы.

                         * * *А нут-ка таперя затылок чеши,Задачку задам, отгадай-ка —От, как их потомков зовут? Чуваши!А ты и не ведал, всезнайка.

Ты шо, пострелёнок, жалаешь спросить?Мотрю – засверкали глазёнки.Как можно про корни казачек судить,Коль с Дону ушли амазонки?

Не думай, што деда спымал на брехне.Видать, Геродот обсчитался —Уйтить-то ушли, да вот верится мне,Кубыть, кое-хто и остался.

Одолень-трава

(по мотивам казачьего сказа)

                              IНабегался за день? Тады, коль не лень,Ложись на бочок, слухай деда.Я сказку скажу про траву-одолень,А ты засыпай, непоседа.

Ох, было то дело в седые года,Тому лет пятьсот иль поболе.И степи донские шумели тогдаИ звалися Дикое поле.

Не видно ни стёжки в густых ковылях,Ни тропки, ни влево, ни вправо.Лишь только Ногайский извилистый шляхПолзёт сквозь высокие травы.

По этому шляху с восточных сторонСвершали набеги пороюНа Дикое поле, на батюшку-ДонЛихие раскосые вои.

Встречали незваных гостей казакиМогучею силою ратнойИ гнали их дружно от Дона-рекиВ ногайские степи обратно.

Но коли удара сдержать не могли,То ворог, не ведая жалость,Сметал городки и станицы с земли,Рудою трава умывалась.

Побив казаков, стариков, малых чад,Забрав полонянок с собою,По шляху с дуваном в улусы, назад,Вертались ногайцы с разбоя.

И шли молодые казачки в полон,Лицом почерневшие с горя,Отвесив Придонью прощальный поклон,К Хвалынскому дальнему морю.

От ран на ногах вся дорога в крови,Обильно слезами полита.Ты плачешь, касатик? Не нать, не реви.Была и у девок защита.

                              IIА где ж та защита? А вот она где —У нас, на Дону, кажным летомВ затонах, на тихой, стоячей воде,Кувшинки цветут белым цветом.

Они распускаются в солнечный день,А в ночь закрываются снова.Им имя другое – трава-одолень.Ты чуешь? Волшебное слово!

И вот, ближе к вечеру – слышишь, внучок? —В тот час, когда форму бутонаЦветы принимали, из вод старичокЯвлялся на берег затона.

С седой бородою, глаза – пара звёзд,А скорость быстрей, чем у зайцев.Он за ночь проходит до тысячи вёрст,Ать-два, и уже у ногайцев.

То нищим прикинется, просит податьМонету, искусный пройдоха,То нукером славным, ногайская знатьНе видела в старце подвоха.

А то притворится вдруг важным гонцомИз ставки великого хана,Но чаще всего представлялся купцом,Являя ярлык от кагана.

При этом не столько менял свой товарНа бархаты, камни и злато,Как просто вельможам давал его в дар,Не требуя щедрую плату.

А те и довольны, гляди – повезло!Ить, выгодно, честное слово!Купец им меняет донское седлоНа миску вчерашнего плова.

А то, что он просит на пленных взглянуть,Так нет для отказа причины.Пущай его смотрит, не жалко ничуть,Уважим желанье купчины.

                              IIIСреди полонянок пройдёт старичок,Всем скажет приветное словоИ кажной подарок подаст, пустячок —По маковке сладкой медовой.

Уйдёт. Но под вечер, когда небосклонОкрасится алым закатом,С молитвой о землю ударится онИ лебедем станет крылатым.

Он в небо взовьётся и криком своимДаст громкий сигнал, улетая.И все полонянки взлетят вслед за ним —Лебёдушек белая стая.

Ногайцы пытаются птиц изловить,Пускают им стрелы вдогонку.Да где там! Они улетели, кубыть,Обратно, в родную сторонку.

Всю ночь лебединая стая в пути.На утренней зорьке у ДонаСпустилась, совсем обессилев почти,И села на глади затона.

Чуток отдохнули, напилися всластьРассветной студёной водицыИ на берег вышли, уже не таясь,Казачки, не белые птицы.

Назад оглянулись – найти лебедей,Но следа не видно их даже…Травы-одолени цветы на воде,Как пух белоснежный лебяжий.

Запомни, внучок, казаку в чёрный день,Уж если беда приключится,На помощь придут и трава-одолень,И Дон, и родная Землица.

Теперь засыпай, не то выну ременьДа выпишу пару горячих.И тут никакая трава-одолень,Тебе не поможет, казаче

Лебяжий остров