Брат Берсеркер - Фред Саберхаген

Деррон Одегард шел сейчас по одной из самых оживленных улиц-коридоров подземного города-мира, вдоль нее выстроилось множество магазинов, разнообразных учреждений и жилых блоков. В одном из таких жилых блоков и находилась холостяцкая квартирка Деррона. Собственно, даже не квартирка, а комната, как в общежитиях. Свод улицы-коридора поднимался на высоту примерно двух этажей обычного дома, а в ширину она была как обычная главная улица в обычном небольшом городке – в безвозвратно погибшем и оплакиваемом до сих пор мире на поверхности планеты. Посредине улицы бежали в обе стороны полосы движущейся дорожки, на них стояли люди, которым некогда было просто пройтись пешком. Вдоль дорожки быстро шли двое полицейских в белой униформе, проверяли личные карточки пассажиров. Правительство планеты строго преследовало бездельников, отлынивающих от работы.

Как всегда, на улице по обеим сторонам от бегущей дорожки толпились люди самого разного возраста и общественного положения. Мужчины и женщины в однообразной рабочей униформе спокойно направлялись на работу или с работы, не торопясь, но и нигде особенно не задерживаясь. Только кучка детей, только что выбежавших из какой-то школы, бурлила неуемной энергией. Совсем не много взрослых – пожилых людей или молодежи, отдыхавшей после работы, – не спеша прогуливались вдоль улицы и топтались у витрин магазинов и увеселительных заведений. Индустрия развлечений, которую частично отдали на откуп частным владельцам, похоже, неплохо держалась на плаву. Эти заведения работали гораздо оживленнее, чем те, что были полностью под контролем правительства.

Одна из коротеньких очередей выстроилась у входа в местное отделение Управления Окружающей среды. Как и все остальные конторы и магазины, офис Управления Окружающей среды был отделен от коридора-улицы стеной из стекла и металлических переборок. Стоя на неподвижной полосе улицы напротив этого офиса, Деррон разглядывал сонных служащих, вывески с бегущими надписями и макеты. Они почему-то казались старыми и запыленными. На вывесках, которые должны были, по замыслу создателей, полыхать насыщенными и яркими цветами, изображались виды природы – предполагаемой послевоенной реконструкции поверхности планеты.

«НАЧИНАЙ СТРОИТЬ ЗЕМЛЮ СВОЕЙ МЕЧТЫ УЖЕ СЕГОДНЯ!»

Земли, конечно, будет полным-полно. Только вот найти там воздух, чтобы можно было дышать, и воду, годную для питья, будет, наверное, трудновато. Но Управление Окружающей среды рассчитывало на то, что когда-нибудь – после победы, конечно, – начнется новая, прекрасная жизнь на поверхности планеты. Жизнь, которую будут поддерживать и защищать новые океаны воздуха и воды, каким-то образом добытых из глубин планеты или, если уж на то пошло, даже принесенных с гигантских внешних планет звездной системы Сегола.

Судя по знакам различия на одежде, люди, собравшиеся поглазеть на вывески Управления Окружающей среды, были из самых разных подразделений планетарных служб и самых разных рангов. Но сейчас на всех лицах было одно и то же выражение – то, что в ранние века назвали бы крестьянским долготерпением. Они смотрели на макеты и стенды с надеждой, им очень хотелось верить, что когда-нибудь все так и будет. Собственно, Деррон остановился на тротуаре, чтобы посмотреть не на рекламные стенды, а на этих людей. Все они каким-то образом заставили себя забыть, – если, конечно, вообще когда-нибудь это осознавали, – что их мир на самом деле мертв. Реальный мир, единственный и неповторимый, был уничтожен, развеян в прах – вместе с девятью из десяти людей, которые и делали его живым.

Не то чтобы эта сухая статистика – девять из десяти – хоть что-то значила для Деррона. Как, по его мнению, и для любого другого на планете. Важны не цифры, а отдельные личности…

Такое знакомое, такое любимое лицо снова всплыло в памяти… Он устало отогнал мучительное воспоминание, повернулся и пошел прочь от тех, кто, выстроившись в ряд перед витриной Управления Окружающей среды, еще надеялся и верил, питая свою веру тусклыми картинками с витрины.

Деррон направился к своей квартире, но, дойдя до развилки улицы-коридора, он, подчиняясь внезапному порыву, свернул не домой, а в узкий боковой проход. Этот коридорчик был вроде полутемной узкой аллеи, в него выходило совсем немного окон и дверей. Зато всего через сотню шагов аллея заканчивалась высокой аркой, в обрамлении которой виднелась живая зелень, самые настоящие деревья. В это время суток в парке должно быть не очень много посетителей.

Деррон не прошел еще и половины аллеи, как почувствовал, что стены коридора и скалы вокруг задрожали от далекого взрыва. Впереди в парке Деррон увидел двух маленьких птичек с красным оперением, которые в панике порхали, стараясь спрятаться в зеленых кронах деревьев. Лейтенант не насторожился и не остановился. Он продолжал идти и успел сделать еще три шага, прежде чем сюда снова донесся звук взрыва – неясный и приглушенный, но мощный. Похоже на небольшую ракету, причем вошла она довольно близко отсюда. Вражеская флотилия, осадившая Сегол, посылала вероятностные волны, которым иногда удавалось прорваться через защитные устройства и многие мили каменных пород. Тогда волны доходили до боевых ракет, которые, естественно, взрывались в непосредственной близости от подземного города-убежища.

Деррон Одегард все так же не спеша пошел дальше, к выходу из коридора. Там он остановился, оперся обеими руками о парапет из настоящего, натурального дерева и окинул взглядом весь парк – дюжину акров зелени. Деррон стоял сейчас на небольшом балкончике в двух ярусах от зеленой травы парка. С куполообразного голубого свода высотой в шесть уровней, который довольно убедительно изображал небо, лился свет искусственного «солнца» – тоже очень похожий на настоящий. «Солнце» освещало траву и деревья, заросли кустарников, ярких разноцветных птиц, запертых в невидимые клетки, сплетенные из завихрений воздушных струй. Через весь парк протекал маленький ручеек – узкий извилистый поток свежей воды. Сегодня уровень воды в ручье сильно упал, так что можно было ясно рассмотреть бетонное русло.

Еще год назад – целую жизнь назад, когда планета была еще жива, – Деррон Одегард не особенно много времени уделял любованию красотами природы. Эх, сейчас бы прогуляться куда-нибудь налегке на свежем воздухе! Но Деррон все время тратил на то, чтобы получше закончить обучение и устроиться на работу по специальности – историком. Его жизнь была отдана историческим текстам, фильмам и записям – обычный путь молодого ученого, стремящегося чего-то добиться в науке. Даже выходные и дни отпуска Деррон проводил в разных прославленных в истории местах… И снова, с усилием, уже вошедшим в привычку, Деррон отогнал воспоминания о той единственной девушке, которую он когда-то любил.

Год назад карьера историка обещала большое будущее, полное невероятных открытий и возможностей. Потому что как раз тогда ученые-физики впервые обнаружили, что уникальными природными условиями пространства-времени на Сеголе можно управлять. А значит, человечество на Сеголе сможет своими глазами увидеть собственное прошлое. Всего год назад война с берсеркерами казалась такой невероятно далекой… Берсеркеры? Ужасно, что и говорить, но ведь они нападают только на отдаленные от нас миры, где-то там, за сотни световых лет отсюда… Прошли десятилетия с тех пор, когда впервые было получено сообщение о берсеркерах. Все эти десятилетия строилась защитная система планеты Сегол. Служба в Вооруженных Силах стала обычной обязанностью молодых людей, заключительной частью общего курса обучения для тех, кто заканчивал школу.

Деррон уже не удивлялся тому, что за последний год узнал об истории больше, чем за все годы, проведенные за изучением данного предмета. Но легче от этого не стало. Деррон знал теперь, что, когда наступят последние минуты истории Сегола, – если, конечно, он будет уверен, что эти минуты действительно последние, – он постарается провести эти минуты в одном из таких вот уголков живой природы, наедине с припасенной заранее бутылочкой хорошего вина. Ему хотелось встретить конец истории, произнеся столько тостов, на сколько хватит истории. Он будет пить за то погибшее или погибающее, что покажется ему самым важным и достойным сожаления.

Усталость и напряжение, накопившиеся в теле за часы дежурства, начали понемногу отступать, как будто вытекая через ладони в отполированные сотнями рук деревянные перила балкончика. И Деррон уже совсем забыл о недавнем взрыве, когда в парке начали появляться первые пострадавшие.

В узкую арку нижнего уровня парка протиснулся мужчина в изодранной в клочья одежде, весь покрытый черной копотью. Одного рукава не хватало, обнаженная рука была вся в кровоподтеках и ожогах. Раненый быстро, не разбирая дороги, прошел среди деревьев, а потом, будто актер в старинном спектакле, упал, вытянувшись во весь рост, у искусственного ручейка и стал судорожно хлебать воду ртом.