Убить нельзя (СИ) - Солнцева Велена

Успокоительное действительно помогло, вскоре на меня окутала жуткая сонная апатия, тихое бормотание подруги по телефону убаюкивало, и я отключилась.

Утром проснулась от того, что Катя сильно трясла за плечо. Голова гудела, хотя ничего крепче воды я не пила, скорее всего побочка от таблеток.

— Насть, тебе там мама уже раз десять звонила, телефон скоро покраснеет.

Схватила мобильник, это был довольно хороший смартфон, одна из уступок мамы, которая настаивала на кнопочном телефоне так как интернет это зло, но мне удалось ее убедить что хороший телефон и ноут мне просто необходимы для учебы. Просмотрела журнал звонков — двадцать три пропущенных, это уже практически катастрофа. Мама буквально впадала в истерику от одного пропущенного, а здесь целых двадцать три. Набрала номер и замерла, ожидая что сейчас на меня польется брань, но ее спокойный, слегка надтреснутый голос вызвал во мне еще большую тревогу.

— Настя, едь срочно домой.

Что-то мне не нравилось, словно и не с мамой разговариваю.

— Мам, что случилось?

— Дома все расскажу, поторопись.

Она сбросила звонок, а я пару минут не могла прийти в себя, настолько это на нее не было похоже. Где скандал, крики о неблагодарной дочери, о том что я ей всем обязана, в первую очередь своей жизнью. Я как угорелая носилась по дому в поисках своих вещей которые привезла к подруге, но так и не нашла их. Вспомнила угрозу Катерины, что она к чертям весь мой хлам выбросит, а нормальных шмоток прикупим. Как раз на сегодня был запланирован шоппинг.

— Кать, что осталось из моих вещей?

Она неспешно пила кофе на кухне, но увидев мой невменяемый вид тут же отодвинула чашку.

— Ничего. Что-то случилось? На тебе лица нет.

— Я не знаю. Дома что-то произошло, нужно срочно ехать.

Поднявшись со своего места и подхватив ключи от машины подруга прикрикнула.

— Быстро надевай что найдешь, хоть занавеской обмотайся и поехали.

Хотела бы я быть такой же решительной и незакомплексованной как она. Казалось у нее не нервы а канаты, за все время нашей довольно странной дружбы, я ни разу не видела чтобы она заплакала.

Возле кровати нашлось мое вчерашнее платье, что про него скажет мама даже думать не хотелось. Натянув эластичную ткань, руками собрала волосы в пучок, который кое-как закрепила шпильками и босиком бросилась во двор. Увидев мои голые ноги Катя крикнула:

— Тапочки мои возьми.

На ходу натянула мягкие домашние тапочки. Внешний вид получился так себе, но это сейчас меня мало волновало.

До моей многоэтажки мы домчались в рекордно короткий срок, всего минут за двадцать. Чмокнув подругу в щеку, чтобы не обижалась за мой отказ взять ее с собой для моральной поддержки, поскакала домой. Просто если мы ввалимся вместе, то маму точно инфаркт схватит. Она запрещала мне с кем либо общаться. Слегка странно для родительницы, но в наших отоношениях вообще много странного и непонятного.

В квартире оказался полнейший бардак. Разбросанные вещи живописно украшали всю мебель, вперемешку с вещами в творческом беспорядке валялись какие-то баночки и пучки трав. Где мама их только прятала? И как вообще понимать это погром, у нас в квартире подобного никогда не было.

— Мааам?

В ответ гробовая тишина, которая заставила настороженно застыть. Прошла на кухню, там был такой же беспорядок, осколки от разбитой посуды устилали пол, здесь словно побоище происходило. Практически пустая бутылка коньяка прижимала к столу лист бумаги, который я тут же схватила.

"Дочь, твоей бабушке совсем плохо. Она вчера вечером позвонила и попросила срочно приехать. Я тебя не дождалась и поехала на электричке. Сегодня ты тоже должна приехать, село Лесное, постарайся добраться до темноты. Спросишь как добраться до бабы Алевтины, тебе подскажут. Целую, мама."

В задумчивости покрутила записку. Меня смущало это "целую", она никогда так не писала, и тем более не говорила, да и почерк какой-то слишком размашистый и торопливый. У нас в семье все что касалось нежностей было под запретом. В этом не было необходимости, я с детства слышала что обязанность родителей состоит только в том, чтобы удовлетворять необходимые потребности ребенка, и чтобы он вырос правильным. Что под этим подразумевалось, для меня до сих загадка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Бабушка у меня была только одна, по отцовской линии, и это даже не бабушка, а прабабушка. Единственная известная мне родсвенница помимо мамы. Первый и последний раз я ее видела когда мне было лет семь, но впечатление осталось на всю жизнь. Тогда я пришла из школы и увидела грустную маму с пожилой женщиной, которая ей что-то втолковывала. Помню только что она жутко пугала, особенно холодные злые глаза, которые меня словно сканировали.

— Мамочка, эта тетя скоро уйдет?

Я отчетливо помню как старая грымза помрачнела, и начала вычитывать матери за то что она неправильно воспитывает ребенка, что у меня нет необходимого почитания старших и вообще неплохо было бы если бы я пожила с ней. Мама тогда побледнела и буквально затряслась вся, но твердо отказала. На что бабка сказала:

— Ну смотри Марина, намучаешься ты с этой шельмой. Я нашу породу сразу вижу. — пригладив мои волосы снова обратилась к маме. — Косы ей не стриги.

С тех пор я ее больше не видела, а у нас в доме ужесточились правила поведения, мне нельзя было высказывать свое мнение при старших, лучше вообще было помалкивать.

Устало потерла глаза, у меня с понедельника начиналась сессия и пропустить ее я никак не могла, тогда все мои усилия потраченные на то чтобы удержаться на бюджете пойдут прахом. Многие и так спят и видят как меня завалить, а еще лучше сделать так, чтобы я вылетела с громким треском. У меня была призрачная надежда на Аллу Евгеньевну, она вела экономическую теорию и по совместительству являлась нашим куратором. По непонятной причине относилась ко мне женщина вполне по дружески, и иногда закрывала глаза на не частые пропуски, которые были когда я поддавалась бунтарскому настроению Катерины и прогуливала с ней занятия.

Набрав номер, долго ждала пока женщина возьмет трубку, как-то не задумалась о том что сегодня воскресенье и только девять утра, и что преподаватель может спать.

— Слушаю.

Голос был сонным и раздраженным.

— Здравствуйте, Алла Евгеньевна, вас беспокоит Настя Литовская.

Я четко услышала зевок в трубку, поэтому быстро продолжила.

— Алла Евгеньевна, у меня серьезно заболела бабушка, поэтому мне просто необходимо на несколько дней уехать, я смогу потом по хвостовкам без проблем сдать сессию.

В трубке слышалось молчание, после чего сонный голос пробормотал:

— Литовская, ты время видела? Едь к своей бабушке, вернешься подойдешь ко мне.

С облегчением выдохнула, вылететь с универа я никак не могла себе позволить. Телефон снова ожил в моих руках.

— Слушаю.

— Тебя ждать?

Я совсем забыла что Катя ждет пока я ей отзвонюсь.

— Не нужно.

— Все нормально?

— Не совсем.

— Тогда я сейчас поднимусь.

Она сбросила вызов. Подруга напоминала мне таран, который прет напролом. Иногда ее чрезмерная опека душила, мне и деспотичной матери с головой хватало. Через пару минут дверь без стука распахнулась.

— Блин, Настя, ты не говорила что у тебя такие соседи.

Она смешно округлила глаза.

— Какие соседи, Кать? Квартира пустует уже год как. Насколько я знаю, после смерти бабы Маши там никто не живет.

— Теперь по всей видимости живет.

Она прильнула к дверному глазку.

— Горячие парни.

Повернувшись ко мне она подмигнула и облизнула пухлые, слегка подкаченные гиалуронкой губы, и наконец обвела взглядом творящийся вокруг беспорядок.

— У вас обыск был?

Я пожала плечами.

— Когда пришла уже так было. Сегодня уезжаю к бабушке, мама написала записку чтобы я срочно приехала, так как бабка едва ли не при смерти.

— У тебя была бабушка?

Катя прошлась по квартире, на автомате подбирая шмотки.