Тайна человека с кинжалом - Буало-Нарсежак

— Пожалуй, нам лучше сразу пройти на место событий. А затем поговорим и заодно выпьем чего-нибудь освежающего. С вашего разрешения, я войду первым…

Вся группа направилась в библиотеку.

— Вот здесь я сидел и писал, — объяснял Руайер. — Дверь гостиной была открыта, так же как сейчас. С моего рабочего места видна часть гостиной — в этом вы можете убедиться. Если бы кто-то даже очень осторожно ходил в той части комнаты, которую я не вижу, я все равно должен был бы его услышать. Уверяю вас — там никого не было. Возвращаясь после завтрака из столовой в библиотеку, я, естественно, прошел через гостиную. Картина в этот момент была в порядке. Я сел писать письма и был прерван криком Сесиль… Теперь вы представляете себе ситуацию.

Без Козыря сразу забыл все свои претензии к Шатель-Гюйону. Он был так же взволнован, как и в тот день, когда впервые услышал цокот копыт лошади-призрака.

— Вы не выходили из библиотеки? — осведомился адвокат.

— Нет. А теперь я прошу вас пройти со мной. Я покажу вам картину. Они вошли в гостиную.

— Вот, — сказал Руайер, демонстрируя гостям картину. — Это я ее снял.

Мэтр Робьон внимательно разглядывал полотно, рассеченное двумя такими тонкими полосами, что не было заметно ни обрывков нитей, ни отслоившейся краски.

— Да, рука вандала не дрогнула… И нож у него неплохо заточен.

— Правда ведь? — оживился Руайер. — В этом жесте чувствуется злоба, вы согласны?

— А знаете, что мне это напоминает? — заговорил Без Козыря. — Похоже на удар шпаги Зорро-Мстителя!

— Не надо шутить, — одернул сына адвокат.

— А вот я, — Руайер положил руку на голову мальчика, — не считаю это замечание неуместным. В моем доме имеется один персонаж под маской и с клинком в руке, который, без сомнения, был при жизни более опасным, чем Зорро. — Он указал на противоположную стену. — Человек с кинжалом! гордо объявил Руайер.

Без Козыря даже вскрикнул от удивления. Он никогда не видел ничего подобного!

— Великий Караваджо, — прошептал мэтр Робьон. — Какой шедевр!

— Обратите внимание, — продолжал Руайер, — что относительно этой картины существует несколько версий. Многие считают, что она написана не самим Караваджо, а кем-то из его учеников. Полотно не подписано, а кроме того, вот этот красный цвет слишком ярок, он не вполне соответствует манере мастера. И все же я уверен, что это рука Караваджо. Вы знаете, как великолепно он передавал тончайшие психологические оттенки. Взгляните на эту руку — разве не видно, как она напряжена, как готова ударить? А глаза!.. Прошу вас, подойдите поближе. Посмотрите — они полны жизни, точнее, даже страсти. А если вы переместитесь… идите сюда за мной… эти глаза продолжают за вами следить, они пронизывают вас насквозь, вы никуда не можете скрыться от этого взгляда. Посмотрите еще на кружева цвета красного вина, которые ниспадают с маски и прикрывают нижнюю часть лица. Они настолько тонки, что кажется, будто они колышутся от его дыхания. Если долго смотреть на это лицо, чудится, что сквозь кружево проступает рисунок жесткого рта и подбородка. Кем он был, этот человек? Наемным убийцей? Важным синьором? Этого никто не знает. А он продолжает жить в веках… — Руайер вытер лоб платком. — Извините меня, я становлюсь смешным, когда говорю об этой картине.

— Нисколько, — возразил мэтр Робьон. — Я полностью разделяю ваше мнение. А ты, Франсуа? Без Козыря не ответил. Он был потрясен. Раньше живопись совсем его не интересовала. Конечно, он бывал в Лувре и еще нескольких музеях; там висело огромное количество картин, которые надо было успеть посмотреть за короткий промежуток времени. Сколько Мадонн с младенцами, святых мучеников и молящихся старцев! Целые горы фруктов на мятых скатертях, рыбы, соседствующей с дичью! Формы, цвета, оттенки сливались в бешеном хороводе, не оставляя ничего, кроме утомления. Человек с кинжалом впервые пробудил в мальчике волнение. Это было не впечатление от живописи; Без Козыря казалось, что этот таинственный и пугающий персонаж как будто бы уже давно, почти вечность назад, назначил ему встречу в этой освещенной закатными лучами гостиной, рядом с полотном, уничтоженным за свое уродство. Голубые глаза незнакомца смотрели прямо на мальчика, а рука сжимала рукоятку кинжала. Без Козыря пришлось сделать над собой усилие, чтобы оторвать взгляд от картины и повернуться к хозяину дома, который продолжал свои объяснения.

— У этой картины чрезвычайно интересная история. В 1582 году она чуть было не сгорела во время пожара во дворце Лорицци в Венеции. Затем ее купил некий флорентийский торговец, который был убит в 1612 году. Имущество погибшего было продано с молотка, и «Человек с кинжалом» попал к одному испанскому прелату. В 1659 году, когда Людовик XIV женился на инфанте Марии-Терезии, картина была подарена кардиналу Мазарини. Затем она перешла к маркизу де Фревилю, который был убит под Мальплаке. На время картина пропадает из поля зрения, а в 1750 году вновь появляется в салоне откупщика Оливье д'Арбикура. Увы, этот человек кончил жизнь на эшафоте…

— Если я правильно вас понял, — проговорил мэтр Робьон, — эта картина приносит несчастье.

— Подождите, это еще не все. Потом она попала к маршалу Нею…

— Расстрелянному в 1815 году, — прошептал Без Козыря.

— Правильно. А потом — к лорду Хастлмиеру, который в 1837 году погиб, упав с лошади. Старший сын лорда, возвращаясь из Индии, попал в кораблекрушение. Тогда картина была продана банкиру сэру Джонатану Кроули. Он жил долго, но, разорившись, вынужден был расстаться с «Человеком с кинжалом»…

— А еще были желающие приобрести картину? — спросил Без Козыря. Руайер грустно улыбнулся.

— Коллекционеры — люди странные, можете мне поверить. На картину не только находились покупатели — она становилась все дороже. На одном аукционе цена поднялась до ста тысяч франков…

— Не так уж много, — пожал плечами Без Козыря.

— Наоборот, это очень высокая цена, тем более что в то время живопись не была еще объектом вложения капитала. Так вот, с 1885 по 1915 год картина находилась в доме члена парламента сэра Роберта Маккли. Он ничем особым не прославился, а вот его сын, сэр Дэниел, погиб при крушении «Луизианы»… «Человек с кинжалом» всплыл только через два года. Его купила на аукционе знаменитая и очень богатая актриса Мод Лоуэнстайн, которая завещала ее своей дочери. Дочь погибла в авиакатастрофе. Я должен был понять, что эта картина — знак судьбы; но нет! Полотно было выставлено в Лондоне в галерее Кристи, понравилось мне, и я его купил. А через год после этого…

Наступила тишина. Человек в маске продолжал наблюдать за ними со стены. Его взгляд не отрывался от Без Козыря.

— Я должен был бы расстаться с картиной, — снова заговорил хозяин дома, — но зачем? Со мной больше уже ничего не может случиться… — Он провел рукой по лицу и попытался улыбнуться. — Извините, что так долго испытываю ваше терпение. Должен признаться, что, увидев разрезанное полотно, я сразу подумал: это он!

— Ну что вы, друг мой… — встревоженно заговорил доктор.

— Я понимаю, что это абсурд. Но с этой картиной связано столько загадок!

— Это просто совпадение! — убеждал Руайера доктор.

— А вот я вас понимаю, — вдруг заявил мэтр Робьон. — Вполне естественно, что такая мысль родилась в вашем воображении. Заметьте, я не говорю «пришла в голову»; тут есть нюанс. Эта картина явно оказывает нездоровое влияние на впечатлительных людей, заставляя их совершать абсурдные поступки. Скажите, вы не подозреваете своих слуг?

— Ни в коем случае! Бенуа и Леонард служат у меня более двадцати лет. Они так мне преданы, что остались со мной, даже когда я отошел от дел…

Сесиль же была рекомендована мне одним другом из Клемон-Феррана. Она сама честность. Я отвечаю за этих людей, как за самого себя.

— Тогда все это действительно странно, — тихо сказал адвокат. — Если ваши слуги вне подозрений, а это, видимо, так и есть, — значит, преступник должен был прийти с улицы.

— Влезть в дом, только чтобы испортить картину? — Руайер покачал головой. — Не вижу в этом смысла.

А Человек с кинжалом? Слушая разговор, он молча улыбался под своей маской. Без Козыря исподтишка наблюдал за ним. Руайер был прав: кружево, скрывавшее лицо Человека с кинжалом, слегка покачивалось, глаза смеялись. Кто-кто, а он-то знал, что здесь произошло. Без Козыря не стал прислушиваться к разговору взрослых. Он пытался выдержать взгляд Человека с кинжалом, а это была тяжелая задача. Через несколько секунд становилось страшно и хотелось подвигаться, чтобы не окаменеть под воздействием этого гипнотического взгляда.

Без Козыря подошел поближе, чтобы рассмотреть картину. За его спиной хозяин показывал гостям свои сокровища.

— Здесь вы видите пару ваз в стиле Медичи. Они были сделаны в 1830 году на фарфоровых заводах Санкт-Петербурга и подарены царем Николаем I герцогу Мортмару. А вот это столик менялы эпохи Людовика XIV, выполненный в стиле Булля…